Майкл Муркок - Рунный посох: романы
Разобраться сразу было трудно. Повсюду валялись трупы людей и животных. Битва в воздухе была почти окончена — несколько орнитоптеров еще кружили в воздухе, но фламинго было намного больше.
Неужели Камарг одерживает победу?
Хокмун обернулся и увидел двух бегущих к нему наемников. Он наклонился и поднял окровавленную маску Микосеваара. Показав ее им, он рассмеялся:
— Смотрите! Ваш командир мертв! Я убил его!
Воины остановились в нерешительности, затем попятились и обратились в бегство. В Легионе Стервятников не было такой железной дисциплины, как в Орденах Темной Империи.
Хокмун устало перешагивал через трупы. Сражение здесь почти закончилось. Лишь на склоне холма фон Виллах, издав победный клич, добивал Мигеля Хольста и готовился встретить бегущих к нему солдат эрцгерцога. Кажется, фон Виллаху помощь не требовалась. Тогда Хокмун побежал на вершину холма, чтобы оттуда увидеть полную картину сражения.
Трижды обагрил он кровью меч, прежде чем смог добраться туда. Огромная армия, приведенная Мелиадусом, поредела по меньшей мере в шесть раз, но боевые порядки Камарга держались крепко.
Половина знамен Темной Империи пали и были втоптаны в грязь. Четкие боевые порядки имперской пехоты сломались, и Хокмун увидел нечто необычайное — формирования разных Орденов смешались, тем самым приводя в настоящее смятение воинов, привыкших сражаться бок о бок лишь со своими «братьями».
Хокмун видел графа, бьющегося сразу с несколькими всадниками, и вдалеке — штандарт Мелиадуса. Со всех сторон знамя обступили люди Ордена Волка. Барон неплохо позаботился о себе. Потом Хокмун увидел и других военачальников, среди них были Адаз Промп и Йорик Нанкенсен. Они направлялись к Мелиадусу, и было ясно, что они уже готовы отступить, но вынуждены ждать приказа барона.
Хокмун догадывался, о чем они говорят Мелиадусу, — о том, что цвет армии, лучшие ее воины погибли и что такие потери не стоят какой-то крошечной провинции.
Но трубы глашатаев молчали; очевидно, Мелиадус продолжал упорствовать.
Подъехал фон Виллах. Он снял шлем и широко улыбнулся Хокмуну.
— Думаю, что мы побеждаем, — сказал он. — А где граф?
— Там, — улыбнувшись, указал Хокмун. — Во всей своей красе. Надо бы узнать у него, что делать дальше. По-моему, гранбретанцы в растерянности, и они явно хотят покинуть поле боя. Неплохо бы немножко подтолкнуть их к этому.
Фон Виллах кивнул.
— Пусть граф решает. Я пошлю к нему кого-нибудь.
Он повернулся к ближайшему всаднику, что-то сказал ему, и тот быстро стал спускаться по склону.
Минут через десять граф подъехал к ним.
— Я зарубил пятерых военачальников, — сказал он с видимым удовлетворением, — но Мелиадусу удалось ускользнуть.
Хокмун повторил то, что говорил фон Виллаху.
Граф согласился, и вскоре пехота Камарга пошла в наступление, уверенно тесня гранбретанцев.
Хокмун нашел себе нового коня и поскакал впереди. Он мчался, нанося сокрушительные удары, снося головы с плеч и отрубая конечности. С ног до головы он был забрызган кровью. Пробитая во многих местах кольчуга едва держалась на нем. Грудь покрывали синяки и царапины, рука кровоточила, боль в ноге причиняла сильнейшие муки, но он не обращал на это внимания — жажда крови овладела им, и он убивал врагов одного за другим.
Сражающийся рядом фон Виллах сказал ему в минуту относительного затишья:
— По-моему, ты решил в одиночку расправиться с ними.
— Я не остановлюсь, даже если их кровь затопит эту долину, — ответил Хокмун. — Я буду истреблять их, пока все они не подохнут.
— Ты такой же кровожадный, как и они, — с иронией в голосе сказал фон Виллах.
— Нет. Я кровожаднее! — крикнул Хокмун, вырываясь вперед. — Для них-то это забава!
И он продолжал беспощадно убивать.
Но вот наконец военачальники, кажется, убедили Мелиадуса: герольды затрубили отбой и оставшиеся в живых гранбретанцы обратились в бегство.
Некоторые из них бросали оружие и, стоя на коленях, молили о пощаде, но Хокмуна это не останавливало.
— Мне не нужны живые гранбретанцы, — говорил он и убивал безоружных.
Но, в конце концов, Хокмун удовлетворил свою ненависть и, присоединившись к графу и фон Виллаху, наблюдал, как гранбретанцы, перестроив ряды, покидают поле боя.
Хокмуну показалось, что он услышал крик ярости, донесшийся оттуда, и, признав в нем голос Мелиадуса, он улыбнулся.
— Мы еще встретимся с бароном, — сказал он. Граф, соглашаясь, кивнул. — Сейчас он понял, что Камарг неприступен для его армий, и знает, что мы не поддадимся на его уловки. Но он найдет какой-нибудь другой способ. Скоро Темная Империя захватит все земли вокруг Камарга, и нам придется быть все время настороже.
Когда они ночью вернулись в замок, Богенталь снова решил поговорить с графом Гранбретании.
— Теперь ты понял, что Гранбретания безумна? В ее силах изменить ход истории. А это приведет не только к гибели человечества, но и к уничтожению всего разумного во Вселенной.
Граф Брасс улыбнулся.
— Ты преувеличиваешь, Богенталь. С чего ты взял?
— Это мое ремесло — понимать силы, творящие то, что мы называем судьбой. Я повторяю, граф: Темная Империя уничтожит мир, если ее не остановить.
Хокмун сидел, вытянув ноги, стараясь дать отдых натруженным мышцам.
— Я не понимаю тех философских принципов, что служат основой ваших убеждений, господин Богенталь, — сказал он, — но интуитивно я чувствую, что вы правы. Мы все еще воспринимаем Гранбретанию как просто могущественную силу, стремящуюся править миром, — нечто подобное бывало и раньше, — но Темная Империя — это совсем другое. Не забывайте, граф, я провел какое-то время в Лондре и воочию видел куда более наглядные доказательства их ненормальности. Вы видели лишь их армии — они мало чем отличаются от прочих, разве что своей жестокостью и дисциплиной. Но что вы, например, скажете об их Короле-Императоре, этом живом трупе? Или об их манере общения друг с другом? Город буквально пропитан безумием…
— Ты думаешь, мы видели еще не самое худшее из того, на что они способны? — серьезно спросил граф Брасс.
— Думаю, что так, — ответил Хокмун. — Не только месть заставляла меня столь безжалостно убивать их, а нечто большее. Я словно чувствую в них угрозу самой Жизни.
Граф вздохнул.
— Возможно, ты и прав. Не знаю. Только Рунный Посох может знать это.
Хокмун тяжело поднялся.
— Я еще не видел Исольду, — сказал он.
— Думаю, она уже спит, — ответил ему Богенталь.
