Майкл Муркок - Рунный посох: романы
— К сожалению, мне пора, барон. Но я припомню вам ваше обещание — когда вы станете моим пленником.
Он развернул коня и, смеясь, ускакал прочь. Мелиадус спешился, чтобы подобрать меч.
— Дерьмо! — прорычал он. — Не пройдет и месяца, как ты будешь валяться у меня в ногах.
И вот настал день, когда отряд Хокмуна быстро мчался по болотистой местности, что простиралась перед длинной грядой холмов — туда, где его ждали граф Брасс, Леопольд фон Виллах и армия Камарга. Высокие темные башни, почти такие же древние, как и сам Камарг, возвышались над полем предстоящей битвы. Из всех щелей и бойниц торчали стволы какого-то странного оружия.
Завидев на вершине одного из холмов одинокую фигуру графа Брасса, Хокмун направился туда. Граф радостно улыбался.
— Я рад, что сохранил вам тогда жизнь, герцог Кельнский, — весело пошутил он. — Ты сделал все, как хотел, Дориан, и сберег большую часть людей. Даже я в молодости не сделал бы лучше.
— Благодарю вас, граф Брасс. Но сейчас не время разговаривать. Мелиадус будет здесь самое большее через двенадцать часов.
Хокмун с вершины холма увидел, как начала растягиваться цепью пехота Камарга.
Армия Камарга насчитывала около тысячи человек, и это было ничтожно мало в сравнении с огромным войском Империи. Гранбретанцев было в двадцать, а может и в сорок раз больше.
Граф Брасс заметил, что Хокмун немного растерялся.
— Не бойся, мой мальчик. У нас есть оружие получше, нежели простые мечи.
Хокмун ошибался, полагая, что армия Гранбретании доберется до границ Камарга за двенадцать часов. Видимо, они решили остановиться на ночь лагерем и отдохнуть перед наступлением. Только к полудню следующего дня камаргцы увидели приближающееся войско. Каждый из отрядов пехоты или кавалерии принадлежал определенному Ордену, и каждый член Ордена давал клятву защищать своего собрата, живого или мертвого. Это тоже в значительной степени объясняло мощь имперской армии — ни один солдат не покидал поле боя без приказа магистра.
Граф Брасс, сидя на лошади, наблюдал за наступлением неприятеля. Рядом с ним с одной стороны стоял Дориан Хокмун, с другой — Леопольд фон Виллах. Командовал здесь граф.
— Сейчас начнется, — подумал Хокмун, ему было непонятно, как они могут победить в этом сражении. Не слишком ли самоуверен граф?
Но вот огромная колонна из людей и машин остановились примерно в полумиле от границы Камарга, от нее отделились две фигуры и направились к холму. Когда они подъехали ближе, Хокмун увидел штандарт барона Мелиадуса, а мгновение спустя признал в одной из фигур и самого барона, которого сопровождал герольд с бронзовым мегафоном в руках. Похоже, Мелиадус собрался вести переговоры.
— Не собирается же он сдаваться… Или ждет, что мы запросим пощады? — раздраженно сказал фон Виллах.
— Не думаю, — зло усмехнувшись, ответил Хокмун. — Это один из его трюков. Он славится ими.
Заметив состояние герцога, граф счел нужным предупредить его:
— Будь осторожен, Дориан Хокмун. Не позволяй ненависти затмить рассудок, как это произошло с Мелиадусом.
Хокмун смотрел прямо перед собой и ничего не ответил.
Тем временем герольд поднес мегафон ко рту.
— Я говорю от имени барона Мелиадуса, магистра Ордена Волка, Главнокомандующего армиями нашего великого Короля Хаона, правителя Гранбретании и, волею судьбы, будущего правителя всей Европы.
— Скажи своему хозяину, пусть он снимет маску и сам поговорит с нами, — ответил граф.
— Мой хозяин предлагает вам почетный мир. Если вы сейчас сдадитесь, он обещает, что помилует всех и назначит себя от имени Короля Хаона губернатором вашей провинции, чтобы добиться порядка и справедливости в вашей плохо управляемой стране. Мы предлагаем вам прощение. Если же вы откажетесь, Камарг будет уничтожен, все будет сожжено и затоплено морем. Барон Мелиадус говорит, что вы прекрасно знаете, что он может сделать это. Ваше упорство послужит причиной смерти и вас самих, и всех ваших близких.
— Передай барону Мелиадусу, трусливо прячущему свое лицо, что он лишь жалкий пес, оскорбивший мое гостеприимство и побежденный мною в честном бою. Скажи ему, что мы тоже можем оказаться причиной его смерти и смерти ему подобных и что тысяча таких как он не справятся с одним камаргским быком. Скажи ему, что его предложение — глупый трюк, на который мог бы купиться разве что ребенок. И еще скажи, что нам не нужен губернатор. Скажи ему…
Граф презрительно захохотал, когда увидел, что барон Мелиадус в ярости повернул коня и помчался обратно к своему войску. За ним поспешил герольд.
Прошло около четверти часа, и в воздухе появились первые орнитоптеры. Хокмун, увидев их, глубоко вздохнул. Один раз ему уже досталось от этих летающих машин. Не хотелось бы испытать это еще раз.
Граф Брасс поднял меч, подавая сигнал, и Хокмун услышал за спиной громкий звук. Обернувшись, он увидел стремительно взлетающих алых фламинго. Их грациозный полет не шел ни в какое сравнение с неуклюжими движениями механических птиц. На спинах фламинго в высоких седлах сидели наездники, держащие в руках огненные копья.
Набрав высоту, птицы получили преимущество перед орнитоптерами, но трудно было поверить, что они могут причинить какой-нибудь вред машинам из металла. Струи огня, едва видимые с земли, полоснули по орнитоптерам, и пилот одного из них превратился в горящий факел и, вывалившись из кабины, упал на землю. Неуправляемая машина накренилась, крылья ее сложились, и она рухнула в болото у подножия холма. Потом Хокмун увидел, как из огненной пушки одного из орнитоптеров вырвался сноп огня, попал во фламинго, и алая птица дернулась в воздухе, перевернулась и упала на землю, теряя перья. Воздух раскалился и наполнился звуками битвы. К холму стремительно приближался отряд неприятельской кавалерии.
Граф какое-то время стоял неподвижно, молча наблюдая за тем, как враг подходит все ближе и ближе. На вот он снова поднял меч и закричал:
— Башни — огонь!
Стволы неизвестного оружия, торчащие из башенных бойниц, повернулись в сторону всадников, и раздался оглушительный звенящий звук. Хокмуну показалось, что у него раскалывается голова. Чем стреляло это оружие, он так и не понял — из стволов ничего не вылетало.
Потом он увидел, что лошади гранбретанцев, уже добравшихся до болота, резко остановились и попятились, вставая на дыбы и сбрасывая седоков. Глаза животных округлились, на губах выступила пена. Солдаты, барахтаясь в грязи, пытались удержать лошадей.
Граф Брасс повернулся к Хокмуну.
