Король. Эпоха перемен - Евгений Юллем
Я поднес руку к замку клетки, и замок лязгнул. Войдя в камеру, я ударил арестанта под дых.
— А знаешь, в чем твоя ошибка? — спросил я его. — Я не тот Арман, которого ты знал и который тебя сдал. Я опаснее его и безжалостнее. Для меня обычный мусор, вроде тебя, не имеет цены, и я с ним не торгуюсь.
Я сбил арестанта с ног, сел на нем верхом и наложил ладони ему на виски. Меня захлестнули все его эмоции и ощущения… И воспоминания. Довольно мерзкие. Самого чуть не стошнило. Правильно, что этому мерзавцу был вынесен приговор королевским сенешалем, который я привел сейчас в исполнение.
Я оторвал руки от бездыханного тела. Все, что надо и не надо, я узнал. Теперь голова будет до завтра как чугунная.
Выйдя из камеры, я постучал в дверь. Распахнули сразу — ждали на всякий случай.
— Уберите тело, приговор приведен в исполнение, — мотнул я головой.
— Что-то еще, Ваша Светлость?
— Да. Писца ко мне в кабинет и пусть с собой возьмет побольше бумаги., — распорядился я. — И бутылку нашего лучшего рома.
— Будет исполнено, Ваша Светлость!
Ну что, наступает эпоха откровений. Будем составлять писание от вора!
Закончил я чужую исповедь, когда стопка исписанных листов на столе уже была в палец толщиной, бутылка рома опустела наполовину, а писец уже откровенно позевывал, с неохотой скребя по бумаге пером. Да и поздно уже — сумерки спустились над гаванью и в Тарисо уже зажглись первые огоньки.
— Устал? — спросил я молодого брата, приставленного ко мне столичными Искореняющими.
— Да, — честно сказал он и непроизвольно зевнул. — Ой!
Он прикрыл рот рукой.
— Ну ладно, — я налил ему рома. — Свободен.
— Единый, прими за лекарство! — возвел он очи горе, махнул полстакашки и занюхал рукавом рясы.
После чего осенил нас Святым Кругом, поклонился и отправился восвояси — в казарму гвардии, отведенную для свиты низшего ранга.
А я начал перечитывать то, что надиктовал в режиме автоматического письма. И делая пометки на отдельных листах — имена, фамилии, даты, знаковые события, особо прочные воспоминания…
Не верьте тому, кто скажет, что чтение чужих мыслей — это дар и благо. Не скажу, что это проклятье, но вот удовольствие это не доставляет никакого. Насилие над собой не проходит даром. Головная боль — о да, обеспечена минимум на сутки. Попробуйте втиснуть массив чужой памяти в свою черепушку. Попробовали? А теперь попытайтесь не свихнуться от того, что там увидели.
Все эмоции, действия и переживания не прилагаются к ленте памяти, приходится переживать их самому и заново. И если ваши взгляды расходятся с поступками донора — вот тут вас ждет, как это говорят, «когнитивный диссонанс». В данном случае память принадлежала вору, убийце и насильнику, которому человека убить — что стакан воды выпить. Как два пальца об асфальт. Вот для этого ром и был нужен — убрать остроту переживаний, глуша свои чувства, в основном брезгливость. И потом, на этапе выхода, чтобы прочистить мозги. Спирт, как известно, растворяет всю грязь, не зря электронику и точную механику им отмывают.
Не скажу за пользу спиртных напитков, не любитель, но иногда добрая порция алкоголя оказывает целебное действие. Главное, чтобы она была не слишком большая и не лечиться слишком часто, а то незаметно в алкоголика превратишься.
Мне это не грозит, подумал я, наливая себе последнюю порцию. Что? Крайнюю? Крайней бывает только плоть и необходимость, ну еще и север. А перед тем, как выпить, я просмотрел то, что у меня получается. Немного нестройно, требуется заполнить пробелы, но с этим уже можно работать. Тем более, есть у меня специалисты по данному вопросу. Вот они и подскажут, от какой печки плясать. Все, добиваю и баиньки. Остальное завтра.
Я со стуком поставил стакан на стол, сунул стопку бумаги под мышку и отправился в спальню. Утро вечера, как говорится…
Глава 2
Наутро я встал с удивительно чистой и ясной головой. Чуть потрескивала, да — все-таки вчерашнее даром не прошло — но работать ей можно было.
Да, вчерашний ром был хорош — я переключился на изготовление напитка, который местные испоганили окончательно. И даже тот пайковый ром, который трескали в армии, на флоте и в Легионе, был вонючим самогоном. А я хотел сделать напиток высокого качества, вроде того же «Бакарди» или «Гавана клуб». Вот мои винокурни и дали первый ром под присмотром местных мастеров. Особенно старого пройдохи Лорелвэя, самогонщика-профессионала, открывшего в себе талант владельца винокурни. Вот так самозанятыми и становятся.
А что? Извините, колонии у нас на самоокупаемости, и это будет одна из экспортных статей дохода. Да и местным не даст повода бунтовать, выпивки будет достаточно. При нынешних простых нравах остановка винного довольствия может привести к бунту. Трезвый и от этого злой пират с бодуна — страшная сила, как уже выяснилось.
Но это я отвлекся. Сейчас мне нужен был Род. Требовался пристальный взгляд Его Высокопревосходительства королевского сенешаля, точнее, его прошлой ипостаси — мелкого криминального элемента.
— Вызывал? — спросил Род, войдя в мой кабинет.
— Ага. Выпьешь? — я полез в стол за бутылкой.
— Не, я на службе, — мотнул головой он. — Мне сегодня еще делегацию судейских, приехавших с Осием, обхаживать. — Главного королевского сенешаля ублажать.
— Смотри, не слишком старайся. А то ориентацию потеряешь… — усмехнулся я.
— Ты всегда в своем репертуаре, Гарс, — покачал головой Род. — Мне эту старую сволочь со сворой сегодня накачивать и шалавами на ночь снабжать, все, как и положено. Сомневаюсь, конечно, что этим старым импотентам они нужны, но пусть будут для блезира.
— Тяжко идет? — посочувствовал я.
— Ага. Постоянно нос задирают. Они, поди ж ты, все благородные в хрен знает каком поколении, из самого Сенара аж, петушня столичная… Со мной через губу не плюнут, я для них выскочка и вообще бывшая шпана, — пожалился Род.
— Не обращай внимания, — махнул рукой я. — Все равно ничего они тебе не сделают, как бы ни старались. Просто обеспечь их бухлом и шлюхами, чтобы они все время командировки сюда были в невменяемом состоянии.
— Так и
