Штурмуя Лапуту - Юрий Павлович Валин
Укс сходил, догнал пытавшегося удрать кочегара, и призвал к молчанию. Пришлось быть доходчивым, даже нога заныла. Нужно было обуться, потом пояснять. Укс проверил сушившиеся сапоги — нет, еще влажные. Странная тут островная атмосфера, да и вообще — вроде бы светло, но солнца как такового нет, есть лишь смутный горизонт-сфера. По ощущениям, прочно зависло всё окружающее где-то между вечером и утром, но определенно: и не полночь и не полдень. Бред, да.
Вернулся к напарнице. Профессор тоже вовсю разглядывала окружающий мир: извлекла из подсумка ШУПЭ монокуляр и пялилась.
— Слышь, Грузчик, вот жаль мы дальнозоркую трубу утопили. У меня тут не кратность увеличения, а ерунда чисто символическая. Но мне же не кажется? Глянь, у тебя зрение получше. Вон там еще одна похожая хренотень дрейфует? В смысле, линза-островок, если формулировать минимально точно, под научный протокол.
— Дрейфуют. Под нами их даже больше, — сказал Укс, догадываясь, что старой доброй кличкой напарница его сейчас поименовала не случайно. Родила-таки относительно полезную идею, вдохновилась.
— Так чего мы эту возможность не обсуждаем? Взять-то на абордаж смогем? Они там явно покрупнее — островочки-то. Следовательно, побогаче. Может и обитает кто полезный, с местным образованием и кругозором. Прижмем, так и со связью помогут.
— А «Фьекл»? Я бросать аппарат не собираюсь.
— Да кому он нужен в таком убитом виде, твой дирижопель-то? Потом вернемся, восстановим. Тут-то что мы высидим? Ремонтом из говна и палок сейчас явно не обойтись. И говна столько не наскребем, да и нерушимые принципы прирожденного воздухоплавателя тебе летать на сраном аппарате не позволят.
— Последнее сказано лишнее.
— Ладно, этого я не говорила. От нервов мелькнуло. Думай давай. И вон на ту линзу смотри. Довольно жирненькая, по-моему, там башенки какие-то торчат. И иные признаки цивилизации.
В молчании размышляли, наблюдали. Остров проплывал довольно далеко, так сказать, горизонтом ниже. Можно было различить строения, кажется, даже окруженные лесом. Лоуд передала монокуляр. С оптикой удалось разглядеть черепичные крыши, флаги на шпилях.
— Чего там? — проявляя похвальное терпение, уточнила Профессор. — Разглядел нюансы?
— Неплохо живут. Даже слегка нарядно. Откуда у них столько камня и вообще стройматериала?
— На месте разберемся. Надо брать. Можем мы туда добраться?
— Можно попробовать, шансы есть, — признал Укс. — Но насчет «брать»… Не та ситуация. Судя по всему, это довольно людное, обитаемое местечко. Как его брать? Аборигены начнут возражать.
— «Как, как». А как мы раньше города брали? Я, между прочим, сердита и крайне серьезно настроена.
— Это понятно. Но раньше — было раньше. Сейчас, насколько я понял, у нас не только с Прыжками отмечены проблемы?
— Спасибо за сдержанную формулировку, — саркастически поблагодарила Профессор. — Ты настоящий дружбан. Да, я, видимо, болею. Как следствие чуть больше нервничаю. Прошу отнестись с пониманием.
— Ничего, когда ты простужена и в соплях, то выглядишь куда стремнее. А как оно — с утерянной мимикрией? Болезненно? Я без подначки спрашиваю, для общего понимания ситуации.
— Нет, не больно. Я совершенно расслабленна, ничего не болит. Необычайная легкость во всем теле. С определенной стороны даже приятно. Гм, парадокс. Но как с этим жить? Вдруг я в естественном облике навсегда останусь?
— Пройдет. Когда выберемся из ловушки, так и пройдет. Но текущую тактику придется изменить. В таком состоянии обманывать и брать города будет посложнее.
— Да уж, полный шмондец, — признала Лоуд. — Меня теперь любой двуногий вознамерится немедля прибить палкой до смерти, сделать чучелко и в музей продать. Или живьем сдать — биолого-зоологам на опыты. Прям даже не знаю, какая карьера соблазнительнее. Хотя с научной точки зрения, выживание в естественном виде — смелый, принципиальный и чрезвычайно прогрессивный эксперимент. Среди коки-тэно я стану легендой. Вот только живой легендой или мертвой? В принципе, вопрос второстепенный, но почему-то меня волнует.
Напарники вновь задумались. С озерца за дирижаблем донеслись тихие всплески.
— Чего он там купаться вздумал? Или умывается? Ты ему морду разбил, что ли? — размышляя о главной проблеме, поинтересовалась Лоуд.
— Нет. Под хвост напинал.
— А, это он рыбу ловит. Там пескарики водятся, штуки три-четыре. Наш умник вознамерился сожрать в одну харю.
— Пусть ловит. Такой убогий ужин не принципиален.
— Верно. Тем более у меня в бортовом сейфе завалялась пачка галет в качестве ЭнЗэ, — вспомнила Профессор.
— Толку-то.
— Толк не в масштабе и конкретной номенклатуре неприкосновенного запаса, а в его принципиальном наличии. Столь бестолкового крушения у нас никогда не предполагалось, но оно случилось. Непредсказуемое! Но у нас есть ЭнЗэ и идеи спасения, значит, изначально стратегия была выбрана абсолютно верная.
— Да уймись ты. Кому лекцию читаешь?
— Откуда такая бесчувственность⁈ У немолодого профессора, к тому же одинокой дамы, отняли буквально все: милую внешность, способность скакать по мирам, растить юное талантливое поколение, обедать по расписанию. Всё, всё, накопленное непосильным трудом и отчаянными научными изысканиями, всё в миг профукано и потеряно! Отбирают последнего пескаря и право читать маленькие, но поучительные лекции! Как жить⁈ Утерян смысл!
— Да читай свои лекции. Имеешь право. А я имею право критиковать их содержание. Собственно, ты и без мимикрии и дурацких лекций вполне сильна. И не одинока.
— Благодарю. Мы в полной жопе. Но с проверенным напарником. Что радует. И нужно признать, Грузчик, жопа-то просто необыкновенной, уникальной глубины. Это, как ее… там у них…. а! — Марианская впадина. Помнишь такую?
— Да, тут согласен. Познавательно мы застряли.
— Именно. Так каков наш порядок действий…
С порядком действий у Лоуд было все схвачено — на лекциях в своем Университете отработала оформление планов и тезисов до полного автоматизма. Мигом был извлечен истрепанный блокнот и карандаш, набросаны пункты:
1. Инвентаризация.
2. Техническая подготовка пересадки.
3. Полдник.
4. Инструктаж.
5. Разное.
Далее пункты обрастут подпунктами, развернутся шире и глубже. В общем, как обычно. Профессор утеряла многое, но отнюдь не цепкость научно-организаторской мысли.
…— Да, съел! А що мне, с голоду подыхати? Вы дарки, вы куда повыносливее, — блажил кочегар, отступая за угол гондолы.
— Не визжи. Ты точно съел? А сколько? — прицепилась Лоуд.
— Та тильки двух. Они вертки. Вам якраз по рыбе осталось, — пояснил из-за гондолы спрятавшийся ворюга.
Профессор
