Наследник огня и пепла. Том V - Владислав Добрый
Я прошелся перед строем. Тут строились перед боем, поэтому сам строй штука знакомая. Но вот после боя — неожиданно. Поэтому пивовары смотрели то вперед, то назад. Разрываясь от любопытства. Я молча вглядывался в лица людей, которых определил в свою будущую профессиональную армию. Они были растрепанные, взъерошенные, напуганные. Как цыплята какие-то. Но оружие вроде по большей части сохранили. Надо было что-то им сказать такое, воодушевляющее.
— Воины! — крикнул я своим цыплятам. И выдержав паузу, продолжил. — Что бы не было в вашей жизни до этого дня, что только не ждет вас в будущем, сегодня вы вписали себя в историю Караэна. Теперь каждый из вас может сказать, «Я стоял против мертвецов на Древнем Тракте!». И каждый, кто это услышит, если у него есть разум, то поймет что слышит храбреца. А тот, ку кого есть сердце, испытает почтение!
Последнее предложение я немного не докричал. Не рассчитал дыхание и голос. В наступившей тишине мои парнишки растерянно переглядывались. Надо их будет научить что-то типа «ура» кричать. А то чувствую некоторую неловкость. Я подозвал Матля.
— Отбери двенадцать человек унести тела в Караэн, отряд пока оставь в строю, — приказал я сотнику.
— Идут! Идут! — донеслось с повозок.
— Сеньор Магн! — позвала меня Гвена. Мы со стоящим неподалеку Сператом переглянулись, и бросились обратно. Залезли на повозку, в которой стояла Анья. И всмотрелись в сумрак впереди.
И в самом деле, идут. Не думаю, что я потратил на свой отряд больше чем десять-пятнадцать минут. Однако, этого времени хватило, чтобы подожжённые нами повозки первой линии почти полностью прогорели. Мда, «огненные знаки» действительно работают. Только вот топлива на них не напасешься. Мертвые пехотинцы медленно шли к нам, топча кострища, оставшиеся от повозок и обходя места, где все еще горел огонь. Неторопливо. И неотвратимо.
— Надо их в этот раз подольше подержать, — сказал Сперат, глянув на небо. — Даже не вечер еще.
Словно услышав, мертвецы прибавили шаг. Раздались стуки арбалетов. Арбалетчики пивоваров. Либо не выдержали нервы, либо их арбалеты били дальше.
— Может спеть, — предложил Сперат. Скорее Анье, а не мне. — А то скучно стоять.
— Рано, — отрезала она. И крикнула своим. — Ну что, у кого тут есть яйца, бухие вы ублюдки?
Пивовары заворчали что-то в ответ неразборчиво.
— Вот и посмотрим! — весело крикнула Анья, будто в ответ.
— А она мне нравится, — доверительно шепнула мне Гвена. — Мне можно с ней потом это… Повидаться? если конечно вы выживите.
Я машинально кивнул, всматриваясь в приближающиеся ряды мертвецов.
— Ух ты, страх какой! — весело крикнул Ланс сзади. — В первый раз они не такие страшные были!
По рядам пивоваров прокатилась волна нервных смешков. И напряжение, которое буквально висело в воздухе, слегка спало. Я видел, как люди поудобнее перехватывали оружие, уже не косясь на стоящих позади мой загранотряд. Горожане готовились к схватке.
Глава 2
Живая стена
В самом начале своего появления в этом мире мне показалось, что с эмоциональными реакциями у меня дело обстоит совсем не так хорошо как со слухом и физической формой. Прямо скажем, отмороженный я какой-то стал, по сравнению с собой прошлым. Но оно мне даже на пользу, учитывая обстановочку. Милым котикам в интернете теперешний я бы не умилялся, ну так тут интернета нет, а место котиков местные держат собак. И вообще, чувство не рука, их отсутствие трудно заметить. Ну, я и перестал это замечать. Только изредка, по реакции других людей, догадываюсь, что реагировать надо сильнее. Вот и сейчас, горожане вокруг меня, явно тертые и опытные боевики, затихли. Только нервное покашливание и позвякивание брони.
Там, впереди, ленты черного туман клубились над древней дорогой из желтых плит, кажущихся красными от отраженных отблесков огня. Мрак колдовской ночи наползал на вторую линию, неся с собой мертвую тишину, нарушаемую лишь шаркающими шагами нежити. Армия нежити продвигается медленно. Теперь я вижу, что их силуэты мерцают холодными отблесками, а их глаза светятся бледным холодным светом. Мне хочется спросить, видит это кто-то ещё, или это опять моя неожиданная побочка, которая позволяет видеть магию. Я машинально посматриваю по сторонам. И опять вижу испуганные лица. Пивовары, похоже, реально в ужасе. И я прямо уже нутром чую, что они на грани побега. Уже «дрогнули».
Разница между солдатами и воинами видна невооруженным взглядом. Пусть мои «чуханы» и полуфибракат солдат, но они привыкли подчиняться командирам. А эти мужики, которые стоят на телегах сейчас… Они бойцы, они сплоченная команда. И они слишком хорошо знают себе цену. Поэтому приказы вполне себе могут быть обсуждены, а прежние договоренности пересмотрены.
Рыцари тоже в ужасе. Но ужас этих скрыт показной бравадой и не помеха их решимости умереть в бою. Аристократов с детства воспитывали как убийц. К тому же, они уже знают, что мертвецы страшны, но не неуязвимы. А может, просто эти конкретные люди, оставшиеся вместе со мной драться против невыразимо страшного врага — отчаянные храбрецы. Даже привычный к таким видам Эфест стоит бледный и выглядит на все свои стовосемьдесят, или сколько ему там. Гвена весело мне улыбнулась, прежде чем захлопнуть забрало. Ей сейчас явно весело и интересно. Сперата держит долг передо мной.
А вот горожане… Да, слабое звено. Как ни крути, но такова суровая правда — пехота ненадежна. Поэтому пехоту средневековья так редко берут в расчет. Даже жуткая альтернатива пустить в контадо Караэна толпу мертвецов уже не кажется им такой уж ужасной, перед перспективой стоять тут насмерть.
Я слышу тихие перешептывания среди городского ополчения. Дядьки неодобрительно трясут бородами. Надо срочно что-то делать, но в мозгу пусто, как на первом свидании. И все же, пивовары остаются на местах.
Сперат пытается петь, но его никто не поддерживает и он замолкает. Зато возобновляется скрип натягиваемых арбалетных дуг и стук их выстрелов. Я и пропустил, когда арбалетчики перестали стрелять. Я смотрю на то как арбалетные болты, вышибая искры, рикошетят от шлемов или бесславно втыкаются в большие щиты первой шеренги нежити и вдруг чувствую внутри, там где сердце, будто какой-то узел завязывается. Как змеи ползают. Это страх, настолько сильный, что я чувствую его физически. Пусть моя отморозь и держит эмоции в узде, тело меня подводит. Поэтому я и туплю стою.
— Прямо как, — громко говорит Ланс. — В страшной сказке.
