Пятьдесят первый - Василий Головачёв
– Что-нибудь ещё, Георгий Палыч?
– Ещё винца? – посмотрел на Кирилла зам директора комплекса.
– Лучше вечером, – отказался писатель, вдруг заметив, что четвёрка посетителей в дальнем конце веранды, в том числе и Розалинда, смотрит на него.
Снова ёкнуло сердце.
Наверно, рассказывает, как мы столкнулись, решил Кирилл.
Мужчины и девушка отвернулись, а шрамик удивления на душе остался: интуиция шепнула, что это вовсе не случайность, какую можно спокойно забыть.
После обеда Жора повёл гостя показывать своё хозяйство, и они посетили фитолечебный центр, целых три бани: финскую сауну, русскую баню и баньку по-чёрному, а также бар в цоколе главного корпуса. И всё время до вечера Кирилл думал о странной девушке по имени Розалинда, облик которой будоражил воображение и подогревал желание познакомиться ближе.
Ужинать пошли с Жорой в половине восьмого.
На веранде уже было занято несколько столиков, все – с видом на речку и горы. За одним из столиков сидели старик-«индеец» и Розалинда, одетая в шикарное вечернее платье, сверкающее драгоценными камнями. Они вели неторопливую беседу, прихлёбывая красное вино из широких бокалов. Девушка повернула голову ко входу, и взгляды их встретились. Показалось, что она чего-то ждёт, и Кирилл сказал, проходя мимо:
– Приятного отдыха.
Сидевшие за соседним столиком с видом на природу пожилой мужчина и девчушка лет двенадцати внезапно встали.
– Садитесь, Георгий Павлович. Мы уже поужинали.
Жора махнул рукой официанту, столик прибрали, и гость с хозяином присели, вдыхая чистый вечерний воздух. Однако в нос вдруг влетела струя сигаретного дыма, и Кирилл поморщился. Он не курил и терпеть не мог этого мерзкого запаха, от которого почему-то сходила с ума чуть ли не половина человечества.
Почуяла дым и Розалинда, недовольно оглянулась.
Курильщик обнаружился сразу: огромный качок с волосатой грудью, на котором были только майка и труселя с изображениями женских седалищ. Он сидел за третьим от Розалинды столиком и дымил как паровоз.
– У вас разве можно курить? – поднял брови Кирилл. – И ходить в ресторан в трусах?
– Нет, конечно, – процедил сквозь зубы Жора.
Он встал, подошёл к курильщику.
Кирилл тоже поднялся, заметив, что Розалинда наблюдает за ситуацией.
– У нас не курят! – жестяным голосом сказал Жора. – Прошу вас прекратить и переодеться.
– Шо? – удивился качок, выкатив глаза (вылупив бельмы, как сказала бы любимая бабушка Кирилла). – Хто это приказав?
– Есть правила… – начал Жора, багровея.
– Подожди, – остановил его Кирилл. – Человек, очевидно, не читал инструкции по поведению на территории общественно значимых учреждений и мест отдыха.
– Шо? – уставился на него верзила.
– Я вызову охрану, – нервно сказал Жора.
– Погоди, я ему всё объясню. Разрешите?
Кирилл ловко выхватил из руки качка сигарету, показал её всем, сжал в ладони, а когда раскрыл – сигареты не было.
Этому фокусу его научил дядя по линии отца, служивший в цирке, и Кирилл иногда демонстрировал его друзьям с разными мелкими предметами.
Ошеломлённый верзила перевёл взгляд с пустой ладони фокусника на его лицо.
– Ты шо, оборзел?!
Кирилл усмехнулся, чувствуя на себе оценивающий взгляд Розалинды, что подогревало желание удивить, взялся за ухо здоровяка, дёрнул вверх, так что тот охнул, подскакивая, попытался отцепить руку Кирилла, но не смог.
– Отпусти, с-сука!
Кирилл укоризненно посмотрел на растерявшегося Жору.
– Каких же вы уродов приглашаете отдыхать! Это, по-твоему, элита?
– Мы предоставляем всем, кто…
– Платит? Понятно.
– Отпусти! – взвыл верзила; он был ниже Кирилла на полголовы, но шире, мясистей и жирней, однако ухо его было зажато как клещами, и освободиться он не мог.
Начали вставать из-за столиков ужинающие мужчины.
– Пошли! – скомандовал Кирилл и повёл упиравшегося нарушителя спокойствия к выходу с веранды. В зале отпустил, увидев спешащих к ним двух рослых охранников в серо-голубых мундирах.
– Поговорите с ним, – подоспел мрачный Жора. – Объясните неофиту основы поведения на территории комплекса.
– Да я вас… – взревел «неофит».
Кирилл снова цапнул его за ухо, и тот закончил свою угрозу тонким:
– Ой!
В толпе собравшихся вокруг жителей «Марьина острова» раздался смех.
Охранники повели качка к выходу из ресторана.
Кирилл в сопровождении Жоры вернулся к своему столику, заметив, что Розалинда улыбается, посматривая в его сторону. На душе стало легче. Если честно, Кирилл сомневался в правильности своих воспитательных действий, но всё прошло гладко, девушка заметила его подвиг, и это добавило настроения.
Вечер закончился на мажорной ноте.
Писателя пригласил в отдельный люкс ресторана директор комплекса Юрий Филиппович Руденко, семидесятилетний уроженец Ивано-Франковска, переехавший в Россию ещё в шестидесятых годах прошлого века, и они посидели втроём: Жора, Кирилл и Юрий Филиппович, – поговорив на темы, интересующие всех.
Руденко, хрупкого телосложения седоватый человек, оказался интеллигентом старой закваски, много читал и даже похвастался знакомством с известными российскими писателями, побывавшими на Алтае.
– Как вы относитесь к своим коллегам? – спросил он, когда атмосфера в кабинетике стала приятней после двух бокалов вина. – Встречаетесь?
– Обязательно, не один раз в год. Знаю многих, уважаю немногих. Как говорят, писатели являются нервами человечества, так как реагируют на проблемы изменения реальности раньше других людей, но и среди них немало врагов государства.
– Вы государственник?
– Смотря что подразумевать под этим словом. Если меня волнует судьба страны, то я государственник. Если кто-то хочет ограничить мою свободу, то я скорее на стороне справедливости по отношению к решениям чиновников.
– То есть вы за поддержку простых людей, – уточнил Руденко.
Кирилл с улыбкой пожал плечами.
– Примерно так.
– А что вы скажете о модных нынче писателях? О Пелевине, например?
– Шизоид с компом вместо головы! – фыркнул Жора. – Великолепный язык, природный дар словотворчества, умение увлечь читателя и при этом абсурдистские смыслы, описание абсолютно монстровидного поведения нелюдей!
Руденко посмотрел на своего заместителя с иронией.
– Георгий Палыч не любит такого рода литературу.
– Потому что это не литература, а психоделика, опыт нейролингвистического программирования.
Кирилл кивнул.
– Вы правильно сказали – модный. В нынешние времена крупные модные писатели, как правило, представляют собой проекты заинтересованных в прибыли людей, зарабатывающих на рекламе. Вспомните Бориса Акунина-Чхартишвили, псевдоисторика, которого тоже создала пиар-группа, живущего в настоящее время за границей и льющего грязь на Россию. Вспомните некоторых писателей женского пола, которых породили пиар-кампании. Вспомните лауреатов так называемых престижных литературных премий – Букера, «Большой книги», «Бестселлера года» и других. Их романы не только невозможно читать, они вредны идеологически, психологически и нравственно, так как дают кривое представление для молодых читателей о жизни в нашей стране и об её истории.
– Вы не принимали участия в таких конкурсах? – с любопытством спросил Юрий Филиппович.
– Хотите правду? Чтобы стать лауреатом конкурса, не обязательно в нём участвовать, надо просто заплатить. И чем больше
