Виталий Зыков - Во имя потерянных душ
– Артём, ты, конечно, командир, и всё такое, но если ты и дальше будешь так планировать операции, то рано или поздно сдохнешь, – заявил Серёга с ходу, чем заслужил возмущённые взгляды ребят. По их мнению командир проявил чудеса героизма и немеренную крутизну.
Лазовский мысленно поморщился. К сожалению, прошлая жизнь никак не хотела выпускать их своих лап, то и дело давали о себе знать замашки махрового интеллигента. Такая простая и очевидная любому армейцу вещь, как выстраивание командной иерархии в собственном отряде, давалась ему нелегко. Тот же Гулидов очень скоро взял за правило прилюдно критиковать собственного наставника, а поставить его на место никак не получалось. Как быть, если тот и вправду смыслил в ратном деле много больше недавнего художника, а его подчинённое положение связано лишь с более серьёзными способностями Артёма как Сноходца. Но легче от этого понимания не становилось. Ты можешь быть сколь угодно силён, но в глазах остальных без авторитета навсегда останешься никем. Чего-то ему не хватало, быть может веры в себя и в собственную правоту или умения задушить бич всех интеллигентов – вечные сомнения всегда и во всём?
– Предложи что-нибудь другое. Быть может, ты знаешь другой способ преодолеть защиту «чистых»? Или тебя не устраивает личность живца и хочешь предложить кандидатуру, которая справится лучше? – Артём едва сдерживал раздражение.
Нагнетать напряжение Гулидов не стал и отвёл взгляд.
– Не дело, когда командир так рискует.
– Кто спорит. Но разве у нас есть другой выход? Как иначе пробить заклинание? Напомню, пока только культисты зачарованным оружием щеголяют!
Лазовский с силой загнал кухри в ножны. Серебрянка внутри бесилась от злобы, требуя наброситься на наглеца. Слияние с сущностями Прозрачников трансформировало сознание Сноходцев в нечто новое, не терпящее рядом никакого соперничества. По сути виритники были совершенно асоциальными типами. Окружающий мир для каждого из них являлся чем-то вроде охотничьей территории, которую приходилось делить с сородичами. И каждый конфликт воспринимался как вызов на бой. Порой Лазовский самому себе казался маньяком, вечно жаждущим крови. Это пугало.
Краем глаза Артём уловил какое-то движение над телом убитого церковника. Воздух над ним задрожал, пошёл рябью, возникли несколько туманных силуэтов. С каждым мгновением они приобретали всё большую материальность, пока не стала видна четвёрка уродцев со старушечьими личиками, омерзительными хоботками и щупальцами вместо конечностей.
Падальщики. С болезненным ажиотажем они присосались хоботками к убитому, затряслись как припадочные. Остро захотелось изорвать иномирных тварей в клочья.
Неожиданно над телом возник шар искрящегося света. Пожиратели испуганно заверещали, задёргались, но не отступили. И символ одного из богов, как-то очень быстро поблек, а затем и вовсе истаял. Пиршество продолжилось.
Так значит даже инициация Светом не защищает душу от порождений Изнанки?! Но ведь тёмных не трогают, он своими глазами видел, как в Ниженке красный скорпион прогнал таких же вот тварей. Или дело в том, что противники сил мрака давно мертвы?
Чёрт, как же всё сложно.
– Что с пленниками? – Артём отвлёкся и наконец-то вспомнил об основной задаче. Пленники, мешком повалившиеся на землю, как только загремели первые выстрелы, даже не думали вставать. Неужто ранены?!
Приказав мальчишкам посматривать по сторонам, Артём подошёл ближе, по пути подобрав пистолет. Гулидов держался чуть позади и на рожон больше не лез. Надолго ли?
Жертвы «чистых» лежали неподвижно, точно мёртвые. Одежда пыльная, местами рваная. Один одет в серый камуфляж, зато второй щеголял в стандартном прикиде неформала – чёрные джинсы и балахон с надписью «Тьма победит», «гады», напульсники с шипами. Глядя на засаленные волосы и неопрятную бороду последнего, Артём ощутил неприязнь. То ли дело первый – на голове короткий ёжик волос, щёки выбриты до синевы, усы аккуратно подстрижены. По нынешним временам такое дорогого стоит.
Впрочем, церковники в отношении к пленникам демонстрировали идеи равенства и толерантности. У обоих руки были скованы наручниками, на шеях поблёскивала знакомая по давней стычке Нить Покорности, даже синяки украшали их лица удивительно симметрично.
– Живы? – поинтересовался Гулидов.
– А сам не видишь? – хмыкнул Артём. Уж что-что, а отличить живого от мёртвого с такого расстояния мог любой виритник. Да и у падальщиков они интереса не вызывали.
Неожиданно «неформал» дёрнулся и захрипел, его товарищ по несчастью проявил большую сдержанность и всего лишь открыл глаза.
– Чего это с ним?
– Есть подозрение, что Нить при отсутствии надсмотрщика доставляет некоторые неудобства, – буркнул Лазовский, присаживаясь на колени рядом с бьющимся в припадке пленником. – Хорош ворон считать, следи за мной. Когда-нибудь и тебе придётся такие же украшения снимать.
Артём откинул у «неформала» капюшон и медленно провёл левой рукой вдоль Нити. Ладонь закололо. Ему ещё никогда не приходилось работать с ошейниками «чистых». Последний месяц-полтора противостояние с Церковью Последнего дня заметно усилилось, и к Кардиналу попало уже с десяток пленных и рабов, но освобождали их либо сам Хмурый, либо его помощники. Теперь вот пришёл его черёд. Восстановив в голове нужную последовательность действий и надеясь, что Тагир объяснил всё правильно, погрузил сознание в Изнанку.
Здесь почти ничего не изменилось. Та же самая трава, деревья, точно такие же развалины и лежащие на камнях люди. Единственное отличие – золотая сетка, с ног до головы опутывающая пленников, и широкая лента на их шеях. Пока никаких сюрпризов.
Артём замер на мгновение, концентрируясь на солнечном сплетении и представляя, как лёгкие наполняются бесцветным дымом, после чего низко наклонился, едва не касаясь губами ошейника, и осторожно выдохнул. Из его рта вырвалось облачко белого тумана, вопреки всем законам масляной плёнкой растёкшегося по чародейским путам.
Лазовский отстранился и окинул получившийся результат критическим взглядом. Вроде бы всё верно. Дальше следовало сформировать некое подобие скальпеля и срезать путы, но… Нить повела себя совершенно непредсказуемо. Под пеленой дыма вдруг неожиданно сильно полыхнуло, а сетка зашевелилась, пошла волнами и собралась в нечто вроде каната, который свернулся кольцами и зашипел.
Чёрт! Там, где совсем недавно находилось пассивное заклятье «чистых» теперь угрожающе покачивалась змея. Артём даже растерялся. Ни Кардинал, ни Тагир ни о чём подобном не рассказывали.
