Кровь Первых - Ольга Аст
– В том-то и дело. – Я зацепил прядь своих темных волос и указал на зеленые глаза. – Выходит, что кровь короля слабее крови королевы, или же…
– Сестра никогда бы так не поступила! – Ион хлопнул ладонями по столу, и чернильница, покачнувшись, опрокинулась на пергамент, но он даже не обратил на это внимания.
– Успокойся! – Мне пришлось повысить голос. – Я хотел сказать, что их связь с Нэимом могла отразиться на ребенке. Но народу такое не объяснишь, пойдут слухи, которые приведут к очередным восстаниям. Наследник должен иметь явное сходство с королем.
– Чего вы добиваетесь, Ваше Величество?
– Помнишь камень, который напитался кровью Нэима и моей?
Ион медленно кивнул, а взгляд голубых глаз стал отдавать холодом горного родника.
– Для моего наследника камень послужит доказательством его права на престол.
– Вы хотите пустить кровь новорожденному? – холод сменился ужасом.
– А ты хочешь, чтобы его называли бастардом? Смуту легко посеять. Народ не признает приемыша.
Его рука задела испорченный пергамент, пачкая пальцы в чернилах. При нашем знакомстве Ион был немного наивным, но после стольких лет, проведенных с Нэимом, не мог остаться глупцом.
– Зачем вы мне все это говорите, Ваше Величество?
Фигуры выстроились между нами, как на плане сражения. Пешки, воины, лорды, власть с моей стороны и стопки Первых книг – с его. Ион стоял на доске, просчитывая возможный ход. Но в игре под названием «противостояние королю Дарию» есть только одно правильное решение.
– Я уже отдал приказ о постройке главной церкви. Мы возрождаем веру. И мне нужно, чтобы ты стал моей правой рукой и принял сан первосвященника. Мы создадим истинную религию, которая подарит людям свет и поведет за собой.
– И конечно же, вы будете самой значимой фигурой, Ваше Величество? – Ион криво усмехнулся.
– Я – Первый, и навсегда останусь им, пора бы тебе уже запомнить это.
Ион понимал, что если ослушается меня, то под угрозой окажется не только он сам, но и жизнь ребенка его драгоценной сестры. Я знал слабости всех приближенных ко мне людей и мог надавить на них, когда требовалось.
Осталось продумать первые писания и законы. Они должны звучать как послания богов. Однако чрезмерно угнетать народ не стоило – людей лишь требовалось держать в рамках.
* * *
Ночи выдавались бессонными. Роскошные покои утомляли, и душа рвалась на свободу. Тело не уставало благодаря постоянной подпитке. Мощь приятно опьяняла, даря уверенность в своих решениях, но разум посещали ненужные видения.
Я был моложе и доверчивее, а рядом сидел Нэим. Из каменных стен пробивались побеги деревьев, и королевские покои превратились в хвойный лес. Мы сидели на земле и грелись возле костра. Одна из наших бесконечных ночных вылазок, когда удавалось ускользнуть вдвоем, ни слова не говоря об этом Маэль. Время, предназначенное только для нас. Лишь в такие моменты я мог быть собой, не боясь осуждения.
– Надеюсь, что у меня получилось не опозорить имя отца.
Сухие ветки потрескивали, пожираемые ярким пламенем.
– Я рос без братьев и сестер. Единственный сын, да еще и бастард. – Последнее слово вскрыло старую рану.
Память до сих пор хранила перешептывания прислуги за спиной и то, с какой жалостью смотрели на меня безродные подневольные.
– Кто дал тебе имя? – Нэим смотрел на огненные всполохи. Они отражались бликами в его глазах, и казалось, что у него внутри тоже бушует пламя.
– Отец – он назвал меня так, когда забирал в замок.
Этот день я не забуду никогда. Моя настоящая мать скончалась от болезни, а местные жители, чтобы обезопасить себя от заразы, заколотили двери и окна в убогой хижине, даже не посмотрев, есть ли там кто живой. Еда закончилась быстро, как и вода, а вонь из-за жары стояла невыносимая. Но я был мал и глуп, чтобы понимать смерть и ту опасность, которую она несла. Мне казалось, что мама спит. Стоит потерпеть еще немного, и тогда кто-нибудь придет и разбудит ее. Я не знал, сколько дней прошло в ожидании спасения, в темноте и бесконечных молитвах богам. Пока однажды меня не разбудил громкий скрежет: перед глазами возник статный мужчина, освещаемый яркими лучами солнца. Он протянул руку, не побоявшись прикоснуться ко мне. Обессиленный, я едва смог встать, но когда попытался обернуться, чтобы позвать маму, мужчина закрыл мне лицо своей большой ладонью и тихо сказал: «Там больше никого нет, сын». Но в глазах успела навсегда запечатлеться жуткая картина – солнце падало на обезображенное, разбухшее тело, по которому ползали жирные опарыши. Мамы там не было, как и богов, которые остались глухи к мольбам умирающего ребенка. Последнее, что я помнил, – это приказ того мужчины: «Сжечь». А потом мой мир провалился в темноту.
Месяц болезни и бреда и еще столько же – в попытках восстановиться и свыкнуться с новой реальностью. Так в замке лорда Кимбалла появился бастард по имени Дарий, который впоследствии стал единственным выжившим из всего рода.
– И ты знаешь его смысл?
– Дар? – ответил я неуверенно.
Значения имен никогда меня не интересовали. Такие знания не пригодились бы воину.
Нэим посмотрел на меня. В его глазах играли блики огня.
– Дараявуш. Тот, кто владеет добром. Наивысшая ценность. Если бы тебя не любили, то ни за что бы не нарекли таким именем.
Видение растворилось с первыми лучами солнца, словно проклятие Звездного Волка, которому суждено пасть с рассветом. Ты прав, Нэим, я действительно стал наивысшей ценностью.
* * *
Решения приходили одно за другим. Никто не знал, где сейчас Нэим. Ион же верил, что бог вернется, и поэтому терпеливо молчал. Страх и надежда в совокупности дают самый лучший результат. Но долго скрывать правду невозможно, поэтому я готовился к тому, чтобы объявить об уходе Словотворца.
– Кидар.
Советник послушно склонил голову в мою сторону, выказывая уважение.
– Назначь личного надсмотрщика и отрежь ему язык, чтобы не болтал, кроме него никто не должен иметь доступ к подвалу. И пусть он берет кровь у…
Я не стал заканчивать фразу, Кидар все понимал без имен. Он был самым верным и доверенным лицом в Дартелии, быстро завоевал мое расположение и получил пост советника. Кроме нас, о Нэиме еще знал военачальник Хилит, и на этом круг замыкался.
Кидар почти бесшумно удалился, оставляя меня наедине с бездной из мыслей в голове. Я посмотрел на меч и провел по лезвию ладонью. Теплая кровь потекла по руке тонкой струйкой. Постамент с камнем манил, подогревал воображение. Неспешно подойдя к нему, я дотронулся до реликвии, которая без промедлений впитала в себя кровь, как земля влагу. Насытившись,
