Блэйд Хок - Дар Крома
— Господин решил что-то продать?
На гиперборея выжидающе смотрел шемит, глаза оценивающе смотрели на вороненую кольчугу, могучий моргенштерн и выглядывающий из-за плеча лук.
— Не раньше, чем я стану старой развалиной. Мне стрелы нужны.
— Так может уважаемый господин купит сразу и отличный лук? Я готов купить твой старый.
Торгаш тут же подхватил ближайший из клена и начал расхваливать на все лады: дескать, и гибкий как вендийский клинок, и сделан из какого-то особого дерева, произрастающего далеко в Стигии, и что воин, которому раньше принадлежал этот лук, стрелял так, что стрелы пробивали лошадь с седоком насквозь…
— Хватит орать, — перебил шемита Сомниум. Ты еще скажи, что его прежний владелец вообще бросал стрелы как дротик и пробивал насквозь мастодонта. Мне нужен такой лук, как этот — склеенный из можжевельника и березы, усиленный костяными накладками из рога оленя, и обернутый кожей.
— Такого нет, но есть гораздо лучший!
— Мне нужен хороший гиперборейский лук, не лучший, а именно такой. Если у тебя, его нет, тогда «уважаемому господину» нужны только стрелы, — процедил гиперборей.
Шемит вытащил несколько колчанов и снова что-то затараторил.
Сомниум мрачно на него посмотрел и приложил указательный палец к своим губам.
— Не шуми, сам выберу.
Торгаш скривился, но заткнулся. Гиперборей принялся изучать стрелы, презрительно откидывая на стол негодные.
«Эти несбалансированны, на этих вообще оперение из фазана, не иначе сам торгаш их делает, надергал небось с тушки, купленной здесь же на рынке. А эти вообще похоже из веток — такие даже не каждый охотник возьмет. Тростниковые мне тоже ни к чему…»
Терпение шемита истаяло, как снег под лучами весеннего солнца, и он шепотом спросил:
— А кто такие мастодонты?
— Это такие твари побольше твоей халупы, на четырех ногах, с парой больших ушей, бивнями и длинным носом. У меня на родине они затаптывают преступников, например тех, кто продает некачественный товар или орет не затыкаясь.
Торгаш тут же скривился, но замолчал.
Гиперборей остановился на длинных стрелах с древками из сосны, и иззубренными наконечниками.
Шемит конечно заломил немалую цену, но убедительно положенный на стойку моргенштерн и недобрый прищур гиперборея сбили ее вдвое. Тут же гиперборей прикупил и кожаный колчан.
Шемит семеня проводил Сомниума до двери, угодливо распахнул ее и прокричал в спину северянину:
— Если господин передумает…
— Не передумает, — оборвал гиперборей и запрыгнул на лошадь.
«Нергалий выкормыш! Так и норовит подсунуть свое старье. Как это он еще не рассказал о том, что его старый рассохшихся лук, который того гляди должен рассыпаться, принадлежал легендарному Куллу…»
* * *Путешествие гиперборея пока протекало без всяких важных происшествий.
День и ночь сменяли друг друга, дорога вилась среди деревьев и небольших полей, перепрыгивала через перекинутые через быстрые реки мосты, и местами поднималась на небольшие холмы, с которых северянин изредка видел замки местной немедийской знати, на фоне клочковато-серых облаков.
Все до смерти обыденно и скучно. Ну, разве что на пятом дне пути, в узкой лощине он почувствовал «запах» смерти. Один труп лежал прямо возле дороги с арбалетной стрелой в уже вытекшей глазнице. Забравшись наверх лощины, гиперборей увидел несколько, уже изрядно присыпанных снегом тел. Не поленившись, перевернул пару ближайших, раны на всех глубокие, нанесены тонким клинком, похоже работа одного человека. В снегу что-то матово блеснуло, ковырнув носком сапога снег Сомниум увидел гарду ятагана с оконечьем в виде головы льва, совсем как у того туранца, что был в «Червленом щите». Ятаган гиперборей успел рассмотреть во всех подробностях, его владелец так остервенело махал оружием и в такой близости от Сомниума, что поневоле запомнишь…
Северянин подошвой стряхнул снег с голов трупов — туранца нет… ну и ладно, Отец-Ворон ему судья. Лишь бы не попасть на того, кто их всех положил. Шесть человек это неплохо для одного человека.
По пути изредка встречались деревеньки, десяток домишек, и почти в каждой был какой-никакой постоялый двор. Остановившись один раз в подобном заведении Сомниум дал зарок никогда этого не делать, еда — дрянная, в матрасах — клопы… уж лучше в шатре из шкур где-нибудь в стороне от дороги. Всего-то и делов: разгрести снег, воткнуть колья, да натянуть на них кожаный верх…Лошадь у него привычная к морозам, переживет…
Закаленный организм и железное здоровье гиперборея позволяли ему переносить подобные неудобства без вреда для себя. Но на исходе первой седмицы путешествия, Сомниуму уже откровенно приелась строганина, составлявшая львиную долю его запасов. Сырое мясо конечно хорошо, особенно с жаркими стигийскими приправами, но и оно надоедает.
В тот же день тракт привел его в постоялый двор «Кабанье рыло». В отличие от расположившихся рядом лачуг и халуп постоялый двор мог похвастаться одним каменным этажом и сверху него деревянным. Двускатная соломенная крыша венчала этот приют путников. На пути в Бельверус гиперборею пришлось ждать, пока кузнец подкует лошадь, потерявшую подкову. И там он был свидетелем, как крестьяне накрывают крышу соломой, оказалось это целое искусство, и людей владеющих им не так много…
Зажиточные немедийцы отчего-то предпочитали строить именно так, когда денег на постройку замка слишком мало, а маленький покосившийся домик уже не солидно.
Отдав лошадь в руки мальчишки при конюшне, он, перекинув через плечо седельные сумки, оглядел вывеску. Человеку опытному она о многом скажет. Ну, вот например эта: очищена от снега, шедшего накануне утром, висит на толстой цепи, причем смазанной, ни малейшего скрипа. Вывеску украшал аккуратно нарисованный кабан. Чья наглая ухмыляющаяся морда хитро подмигивала одним глазом всем посетителям: дескать, «я в курсе ваших слабостей и ничего страшного, в том, чтоб поесть и выпить без меры, нет».
«Видали и хуже кабаки!» придя к такому выводу, гиперборей пинком открыл дверь и ввалился в трактир.
На удивление чисто, в отличие от большинства ему подобных заведений. Нормально поесть, да передохнуть, что еще нужно уставшему путнику? Примостив барахло возле ближайшего к огню чисто выскобленного стола гиперборей подошел к стойке. Никого.
— Хозяин! — заорал северянин, рассматривая помещение: здоровый камин из камней, рядом с ним стойка, между стойкой и входными дверями столы. Над камином чучело головы вепря. И обычный запах присутственного места.
