Павел Корнев - Спящий

– Сила! – выкрикнул Зверь. – Она горит внутри! Она меняет меня! Превращает во что-то иное! А я не хочу меняться! Понимаешь? Драть! Не хочу!

– Спина сильно чешется? – спросил я, склоняясь над раковиной.

– Да, а что? – простодушно озадачился альбинос.

– Крылья растут.

– Дра-а-ать! – выдохнул Зверь, и в этом его возгласе послышался откровенный страх. Он все понял.

Меня вырвало; я включил воду и умылся.

– Не стоило тебе есть сердце падшего.

– А ты?! – рыкнул альбинос. – Как же ты сам? Ты ведь тоже ел! Рыжая стерва скормила его тебе целиком!

– Я человек, высшее творение, а ты лишь созданный моим воображением фантом. Я перестал думать о тебе, и ты должен был вернуться в небытие. Но не смог. Сила падшего подцепила тебя на крючок и удержала в реальности. Теперь она формирует твое обличье, не я.

– Так верни все назад! Я хочу стать прежним! – заголосил Зверь. – Я не хочу меняться!

– Никто не хочет. Но таков порядок вещей.

– Верни все назад! – потребовал альбинос. – Или добром это не кончится! Ты пожалеешь!

Я напился воды, завернул кран и выпрямился.

– Посмотри мне в глаза, – потребовал я, постучав указательным пальцем себя по виску. – Посмотри и скажи, что ты видишь. Точнее, чего не видишь!

Зверь шумно засопел, но промолчал.

– Талант! – подсказал я. – Меня лишили таланта! И с этим ничего поделать нельзя.

Но альбинос так не считал.

– Отыщи их, отыщи всех, – потребовал он. – Отыщи и запугай до смерти. Или просто убей.

– Думаешь, это поможет?

– О да! – расплылся в жутком оскале мой вымышленный друг. – Даже не сомневайся, малыш. Это всегда помогает.

– Не уверен.

– Не уверен? – нахмурился альбинос и вдруг выкрикнул: – Так проверь! Проверь и сделай прежним меня!

– Попробую.

– Драть! – выругался Зверь, схватил со стола стакан и со всего маху запустил его в стену. – Помоги, Лео, – попросил он. – Помоги, иначе долго я не протяну.

Я вернулся за стол и без сил плюхнулся на стул.

– Не все в моих силах.

Альбинос только фыркнул.

– После превращения, став иным, я приду за тобой, ты это понимаешь? – спросил он.

Я кивнул.

– Тогда оторви свою задницу от стула и начинай нас спасать!

Вместо ответа я выставил средний палец.

– Драть! – выругался альбинос, резко развернулся и в один миг растворился в тенях, словно его здесь и не было вовсе.

Или действительно не было, а все происходило исключительно в моей голове? Я не стал задаваться этим вопросом, навалился грудью на столешницу, подложил руки под голову и закрыл глаза.

Уснул? Нет, скорее, просто перестал существовать здесь и сейчас…

Рамон растолкал, когда солнце уже начало светить в неплотно занавешенное шторой окно.

– Лео! – подергал он меня за плечо. – Лео, очнись!

Я отлип от стола и огляделся по сторонам, не в силах сообразить, где нахожусь и каким образом тут очутился.

– Лео! – вновь дернул меня Рамон. – Ты в порядке?

– Нет, – коротко ответил я, поднялся из-за стола и на подгибающихся ногах поспешил к умывальнику. Напился из-под крана, смывая мерзкий привкус засахаренных слив, потом умылся и с надеждой посмотрел в зеркало, но чуда не произошло: глаза остались прозрачно-стеклянными.

– Тито сказал, ты разговаривал на два голоса, – задумчиво произнес Рамон. – Я не верю в историю о Джекиле и Хайде, но пойми меня правильно: в «Готлиб Бакхарт» просто так людей с улицы…

Крепыш осекся; я обернулся и увидел, что он смотрит на стакан с утопленной в остатках рома сигарой.

– Какого черта?! – охнул Рамон.

Я подошел к нему, ухватил за плечо и заглянул в глаза.

– Пятьдесят тысяч.

Грандиозная сумма моментально отвлекла приятеля от всех нестыковок и несуразностей. Он мотнул головой, досадливо поморщился и указал на дверь.

– Идем, я нашел твоего поэта. Он живет на улице Яблочкова. Это в центре.

Мы вышли на улицу, и я поежился из-за налетевшего ветерка. Было прохладно, в разрыве между плотными облаками проглядывало тусклое из-за смога осеннее солнце. И мне вдруг стало невероятно хорошо и спокойно. Никаких стен вокруг, никаких решеток. Небо, свежий воздух, солнце. Благодать. Даже голова закружилась…

– Дать тебе плащ? – предложил Рамон, который сменил сержантский мундир на брюки и пиджак неброской коричневой расцветки.

– Пистолет дай, – попросил я, спускаясь с крыльца.

Рамон Миро шумно засопел, и на красноватом скуластом лице отразились охватившие его сомнения.

– Мы тебя довезем, – напомнил он.

– Довезете, – кивнул я и навалился на ограждение крыльца. – Но пистолет все равно не помешает.

– Я больше не держу дома арсенал, – отказал крепыш и нахлобучил на макушку потрепанную кепку. – И тебе ли не знать почему?

Сыщики из Третьего департамента могли наведаться сюда с обыском в любой момент, и сомневаться в словах приятеля не приходилось, но и отказываться от своего желания обзавестись оружием я не хотел.

– Ствол, Рамон. Мне нужен ствол. Ни бегать, ни драться я сейчас не в состоянии, а обратно в «Готлиб Бакхарт» не вернусь. Я знаю точно, у тебя при себе что-то есть…

– Ты говорил об ошибке!

– Понадобится время, чтобы уладить формальности!

Рамон закатил глаза, потом вытащил из кобуры на поясе свой «Веблей – Фосбери» и протянул мне.

– Устроит?

Я согласился без раздумий.

– Вполне!

– Кобура нужна? – спросил Миро, начиная расстегивать ремень.

– Оставь себе, – отказался я, покачав оружие в руке. Весил громоздкий револьвер немногим больше килограмма, зато рассчитанный на шесть патронов барабан под действием отдачи проворачивался автоматически, и так же автоматически взводился курок. Боеприпасы четыреста пятьдесят пятого калибра отличались изрядной убойностью; однажды Рамону удалось ненадолго, но все же остановить оборотня, нашпиговав того семнадцатиграммовыми пулями практически в упор. Человеку с лихвой хватило бы и одной такой свинцовой пилюли.

Миро с сожалением проводил взглядом револьвер, покачал головой и зашагал к гаражу, в распахнутых воротах которого маячил забрызганный грязью нос броневика. Племянник сыщика уже долил в радиатор воду и сейчас заправлял движок гранулированным тротилом.

Я отлип от ограждения крыльца и едва устоял на ногах, но головокружение вскоре прошло, и нужды в посторонней помощи не возникло.

– Рамон! – окликнул я приятеля.

– Да? – обернулся крепыш.

– Как лицензию на тротил оформить умудрился?

– Есть связи, – не стал откровенничать Миро и протянул мне больничную карту. – Держи, это твое.

Я уселся на подножку броневика, положил рядом с собой револьвер и, открыв картонную обложку, принялся бегло просматривать заполненные листы. Ничего интересного там не обнаружилось, лишь стандартные записи истории болезни, придуманной от первого и до последнего слова. Информацию об экспериментальной электротерапии профессор картотеке не доверял и хранил где-то в другом месте.