Боги, пиво и дурак. Том 4 - Ник Гернар
Леха между тем пытал меня расспросами. Куда пошли, как выглядело начертание — его занимали все подробности, а у меня не хватало сил сообразить, стоит ли ему рассказывать все, или о некоторых событиях все-таки лучше умолчать.
В итоге я рассказал ему обо всем, даже о древнем боге в темнице. Правда, содержание нашего разговора я сократил раза в три, упомянув только, что божество никак не могло вспомнить свое имя, а потом отправило меня сюда.
— Что это за бог такой, Лёха? Ты что-нибудь знаешь об этой сущности? Может, легенды, байки какие-то.
— Э-эээм, — задумчиво протянул мой друг некромант. Потом озадаченно добавил. — М-ммм... — И после небольшой паузы с бесконечной тоской протянул. — Оххх-хо-хо... Дурная моя голова...
— Не можешь ничего вспомнить? — участливо спросил я.
— Что?.. А! Да я и не пытался. Даня... Я ведь, получается, куртуазился с его высочеством? Полоумный! Говорю ей... то есть ему ... говорю — а можешь звать, как маменька называла, тебе, так и быть дозволяю! Прости Господи, стыд-то какой!
Я рассмеялся.
— Да будет тебе! Ты же не под юбку к нему полез!
— Да... Под юбку я к ней не полез... — кашлянул Лёха. — Поскольку рук не имеется...
Тут я заржал в голос.
— Так значит, мысли такие были? Ну ты даешь, дружище!
— Типаж-то, типаж-то какой, Даня! Платьишко это серое, скромное... Глазки умные... И сама из себя вся такая обходительная — как глянешь, так душа дрогнет! Кто ж мог подумать?..
Тут я услышал за дверью звук, похожий на легкое кошачье царапанье. Будто кто-то тихонько поскребся.
Некромант сразу умолк. А я, поправив вокруг себя одеяло, закинул один угол себе на плечо и в облике древнего грека пошел проверять, что там, за дверью.
Оказалось — Лилит.
— Привет герою, — с улыбочкой проговорила она.
Я тихо рассмеялся.
— Скажешь тоже...
Демоница осмотрела меня с головы до ног затуманившимися глазами и поинтересовалась:
— Я тебе помешала? Ты спать собрался?..
— Да нет еще, — ответил я.
— Ладно, я пойду, — промурлыкала она, пряча взгляд под длиннющими ресницами. — Просто узнала, что ты вернулся, и решила... Так сказать, убедиться воочию, что ты живой и невредимый.
Тепло внутри меня стало сильней. Я смотрел на ее красивые ключицы с нежными ямочками, едва прикрытую пышную грудь, тонкую талию.
Пришла только лишь для того, чтобы убедиться?..
Как любопытно.
— Может, зайдешь? — не то спросил, не то предложил я.
Лилит подняла на меня свои рубиновые глаза.
— Зайти?.. — протянула она, и в ее глазах полыхнули искорки.
— Да. Просто взять и зайти.
В самом деле, а почему нет?
Она хороша и горяча, на правила школы теперь насрать, а личных обязательств у меня никаких не было.
— И чем займемся? — игриво откинула она волосы с лица, улыбаясь глянцевыми алыми губками.
— А вот дверь запрем — и придумаем, — негромко проговорил я, и сам почувствовал, как изменился мой голос. Он стал каким-то гулким и еще более низким. — Можем, к примеру, стихи почитать. Вслух. Говорят, очень одухотворяет. А можно и полную инвентаризацию вернувшегося героя провести — так сказать, воочию. Чтобы точно убедиться, насколько живым и невредимым я остался и не отличается ли данная комплектация от исходной.
Лилит с улыбкой приблизилась ко мне, закрывая за собой дверь. И шепнула на ухо, пачкая липкой помадой.
— А герой-то, как я погляжу, порядком осмелел. Не правда ли?
Мои руки крепко легли ей на спину — в том самом месте, где она плавно переходит в другую, еще более волнующую и выпуклую часть тела. Нащупал демонский хвост — он оказался бархатистый, сильный и упругий. Мое греческое одеяние, которое я перестал придерживать, тут же начало меня покидать.
И я собирался уже что-то брякнуть в ответ — какую-нибудь очередную веселую двусмысленность, но вместо этого с языка вдруг сорвалось то, чего я сам от себя не ожидал.
— Не правда. Герой просто очень устал, — сказал я.
Это не было ни весело, ни каламбурно. И, кажется, нихрена не уместно. Но мне было начхать.
Я приблизил Лилит к себе — так, чтобы всем телом ощущать ее живое тепло.
— ... Ему одиноко и спать в холодной постели невмоготу, — тихо проговорил я, наклоняясь к ее лицу.
В широко распахнутых глазах демоницы угасли игривые огоньки. Теперь она смотрела на меня как-то иначе, и ее губы приоткрылись — будто чтобы задать какой-то вопрос.
— ...Сегодня я чуть не убил старого друга, который оказался мразью и чуть было не убил меня, — сказал я, касаясь проступившей щетиной ее нежной щеки. — А мне сейчас даже обнять некого — такие дела. А ты — красивая, и ты рада мне. Сейчас. А завтра я уйду из школы — и ты уже к обеду забудешь, как я выгляжу и как меня звать. И это тоже — правда. Но кому она нужна? — проговорил я, на мгновенье касаясь ее губ и прижимая к себе еще крепче. — Если мы можем создать для себя любую другую?..
Ресницы Лилит дрогнули.
— Но тогда ведь это будет ложь, — прошептала она. — А ложь — это слишком скучно и слишком банально.
— Нет, если мы не будем друг другу лгать, — сказал я, касаясь губами ее шеи — там, где она плавно переходила в округлое белое плечо. В ответ на мое прикосновение по тонкой коже пробежала дорожка крошечных мурашек. — Например, я скажу, что здесь и сейчас хочу тебя. Как красивую женщину, которая мне нравится. Как источник тепла, которого мне сейчас так не хватает. И ты тоже скажешь, что хочешь меня — потому что так оно и есть, я чувствую это с первого дня, как появился здесь. Я для тебя как конфета в незнакомой яркой бумажке. И что с того? Меня это устраивает. Если мы совпадаем в главном, разве частности имеют какое-то значение?
Она глубоко вздохнула, и ее руки легли мне на плечи, а мои скользнули ниже поясницы, подхватывая красавицу под выпуклые, упругие ягодицы — так, что
