Дочь Пастыря - Катя Корбэн
Твёрдые руки отца Равира стиснули мои рёбра. Догнав, он поднял меня на руки и крепко прижал к груди.
– Твоей матери нужно отправится по делам. Ты не должна плакать, слышишь? – Он встряхнул меня и посмотрел мне в глаза. Он держал меня под мышки, босые ноги болтались высоко над землёй, но мне не было страшно, тогда ещё я ничуть не боялась его: такого злого и угрюмого. Но я всегда боялась, что мама меня бросит – и это случилось! Я громко и горько заплакала, опустив голову и безвольно повиснув в его сильных руках. Пастырь смутился, неразборчиво что-то пробормотал. Он был в старой мантии, накинутой поверх ночной рубахи, наверное, тоже ещё спал и так же не ожидал от Майи такого резкого исчезновения, ведь она лишь вчера вечером пришла к нему и молила о помощи…
– Ну будет, будет… – Начал успокаивать он.
Равир прижал девочку к груди опять, но в этот раз мягче. Пригладил рыжие волосы, хмуро глядя поверх её головы в лес, где уже не видно было серебристоволосой ведьмы. Он вскоре возьмёт в руки кнут, для общения со мной, но тогда, наблюдая как мать бросает своё дитя, он обнимал меня и утешал. А где-то в конюшне громко ржал молодой жеребец Вальд…
Олимия помрачнела и опустила глаза. Я спросила.
– Но почему вы живёте в лесу? По вашим словам, вы родились в Шаманне…
– Что тебя сказать, моя милая, – Олимия вздохнула, – когда твоя мама исчезла, больная и беременная, многие из Совета вздохнули с облегчением. Майя дала им повод убрать не только себя и свою наследницу, но и весь род Лунных Валькирий, то есть и меня в том числе. Я к счастью быстро это поняла и уже через пару сотню метров от Шаманны увидела, как горит мой дом. Мы вовремя ушли, благо Сванвейг нам подсветила дорогу… Почему "мы"? Да потому, что некоторые младшие послушницы предпочли жить в глуши и без мужчин, лишь бы обучаться у потомственной Лунной Валькирии, чем в родной деревне с Советом бездарных и жестоких колдунов. Поэтому сегодня нас так здесь много. И хоть далеко не все из них мои родные, но я их всех называю дочерьми.
Меня распирал интерес, и я не заметила, как боль из ног ушла, а после будто волной и плечо избавилось от пылающего стержня внутри.
– А чему они обучаются? Могу и я тоже? – Я с надеждой посмотрела на родную тётку. Мне так хотелось по-настоящему стать частью их семьи! Теперь и моей семьи.
Олимия ещё раз обняла меня и сказала самым теплым голосом, на который была способна.
– Конечно можешь! Я лично обучу тебя всему что знаю, пока ты сама будешь этого хотеть, разумеется. Ты моя родная кровь, племянница, моя названная дочь. Я всегда тебе во всем помогу…
Меня спускали вниз две одинаковые близняшки- Лисма и Эйра. Обе были в коротких льняных топах и юбках до колен – совсем не по погоде и я (одетая в теплое длинное платье, меховую жилетку, да обутая в кожаные башмаки) не удержалась от любопытства:
– Девчонки, простите за такой вопрос, но… Неужели вам не холодно?
Близняшки переглянулись, держа меня на своих скрещенных руках как на табурете, заулыбались.
– Нет, Лумилисенна, нам ни капельки не холодно, мы привыкшие ещё с пелёнок. – Ответила та что справа от меня, Лисма. Я её отличала по высокому хвосту на макушке и привычке покусывать губы. Эйра слева от меня подхватила, сдувая свою серебристую прядь волос, упавшую на глаза (у неё они были распущены, лишь несколько прядей собирались под ленту на затылке):
– Да, это если привыкнуть к теплу сильно, то потом и кажется холодно. А если с детства так одеваться, то совсем и не холодно! И мы не болеем почти!
Близняшки весело захихикали и поставили меня на влажную землю внутреннего двора. Бросив напоследок любопытные взгляды на мои рыжие космы, они умчались в глубь двора. При дневном свете и ясном сознании я осмотрелась и радостно вдохнула полной грудью. Какой воздух! Прекрасный свежий и немного влажноватый, с приятным тонким ароматом хвои и дымом костра. Деревянная изба, из которой мы вышли была огромной, трехэтажной и действительно напоминающей настоящий дворец. Рядом было несколько пристроек и открытое стойло для лошадей. Ещё вчера там был Вальд… Мне стало грустно.
В центре двора было несколько костров, вокруг которых стояли длинные скамьи. Ближе к дому росли деревья, под которыми было несколько уютных навесов с лежаками и столами. Весь двор огораживал высокий забор из больших деревянных брусьев вбитых в землю и всё дерево было расписано резьбой: где-то завитки и узоры, где-то магические руны и тайные знаки. А за ограждением росли ели и дубы, окутанные густым туманом.
Во дворе почти никого не было, несколько валькирий занимались своими делами: лошадей покормить, воды натаскать, убрать двор и пепел от вчерашних костров… Нынче горел лишь один. Ковыляя и опираясь на невысокий посох, я подошла к огню и присела рядом. Олимия сказала мне, чтобы я поела и встречала гостей, сама она поспешила раздавать указания послушницам и наводить порядки.
Мне принесли тарелку с печёной картошкой в кожуре (от которой ещё шёл пар углей), рядом лежали овощи и очень много зелени, а также стояла высокая кружка ароматного травяного отвара. Мой пустой живот громко и восторженно заурчал. Есть одной левой рукой было неудобно и непривычно, но от этого не менее вкусно. Я с аппетитом жевала, солнце слепило глаза, где-то рядом мурлыкал кот, а в другом конце двора фыркали лошади. Я была дома… И в самый момент осознания этой мысли, сердце вдруг больно заныло- Вольфиаг… Он уехал. Далеко. И даже не знает, когда вернется. Влага выступила на глазах. "Да что такое! – Я одёрнула сама себя. – Чересчур много слёз за последнее время! Луми…лисенна! Возьми себя в руки!" Я смахнула пару слёз и выпив хоть и ароматный, но весьма горький отвар, скривилась.
В этот момент, ворота внезапно начали открываться, а из дома выбегали любопытные Валькирии,
