Зеленая жемчужина. Мэдук - Джек Холбрук Вэнс
Девонета облегченно вздохнула:
– Рада, что вы так говорите, потому что я надеюсь получить место при новом дворе.
– Думаю, твои надежды необоснованны, – сухо сказала Мэдук. – Но ты можешь продолжать обзывать меня бастардом столько, сколько тебе заблагорассудится.
Девонета зажала рот руками и широко раскрыла глаза:
– Теперь я никогда не позволю себе ничего подобного – теперь я понимаю, как это было глупо!
– Почему нет? – пожала плечами Мэдук. – Я – бастард, это сущая правда.
Девонета часто моргала, пытаясь уловить смысл не только слов Мэдук, но и тона, каким они были сказаны. Она осторожно спросила:
– Вы так и не узнали, как зовут вашего отца?
– Я узнала, как его зовут. Он представился моей матери как сэр Пеллинор, но если свадебный обряд не был совершен сразу после того, как они встретились – а моя матушка не помнит такой церемонии, – получается, что я все еще бастард.
– Какая жалость! Особенно учитывая то, как вы хотели приобрести родословную и достойное уважения происхождение!
Мэдук вздохнула:
– Я перестала беспокоиться о таких вещах. Зачем хотеть невозможного? Сэр Пеллинор, может быть, еще жив, но я сомневаюсь, что когда-нибудь с ним встречусь.
– Не горюйте! – успокоила ее Девонета. – Я буду вашей лучшей подругой!
– Прошу меня извинить, – сказала Мэдук. – Я вспомнила об одном неотложном деле.
Мэдук направилась в конюшню в поисках сэра Пом-Пома, но узнала, что молодой помощник конюшего, будучи завербован в армию, погиб в битве на Брикнокской Пустоши.
Мэдук медленно вернулась в замок, печально размышляя по пути:
– В мире больше нет сэра Пом-Пома, со всеми его забавными иллюзиями! Хотела бы я знать, где он теперь? Или, может быть, его вообще нигде нет? Не быть нигде можно, но быть нигде, надо полагать, нельзя? – Она больше часа думала над этой проблемой, но не смогла прийти к окончательному выводу.
Ближе к вечеру Мэдук узнала, к своей радости, что в Хайдион прибыл Шимрод. Волшебник сопровождал Эйласа и Друна в Родниковую Сень и сообщил, что королева Глинет родила дочь, принцессу Серле. Он сообщил также, что Эйлас и Друн вернутся на корабле через пару дней, тогда как Глинет останется в Родниковой Сени еще на месяц.
– В последнее время мне не хватает терпения путешествовать на лошади или на корабле, – признался Шимрод. – Когда я узнал, что ты уехала в Хайдион, я тут же решил тебя навестить – и оказался здесь.
– Хорошо, что ты здесь, – сказала Мэдук. – Хотя, если признаться откровенно, мне уже почти понравилось проводить время в одиночестве.
– Чем ты здесь развлекаешься?
– О, время проходит незаметно! Я хожу в библиотеку, там можно беседовать со старым Керсе и читать книги. Однажды я прогулялась по сводчатой галерее, спустилась в туннель под стеной Зольтры Лучезарного и вышла на Урквиал. Я подошла к самому Пеньядору и, глядя на землю, представила себе, что король Казмир сидит в темнице где-то у меня под ногами. Это странное ощущение! Я вернулась на другую сторону Урквиала и протиснулась через приоткрытую старую дверь в стене, чтобы взглянуть на сад принцессы Сульдрун, но не стала спускаться по тропе – в этом саду слишком тихо! А сегодня я ходила в конюшню и узнала, что бедного сэра Пом-Пома убили на войне в Даоте, и теперь его больше не будет. Никак не могу в это поверить, потому что его жизнь только начиналась, у него в голове было столько глупостей, он даже не успел понять, что к чему!
– Когда-то я жаловался на нечто подобное Мургену, – задумчиво сказал Шимрод. – Его ответ показался мне уклончивым, и я до сих пор – по меньшей мере время от времени – пытаюсь понять, что он имел в виду.
– Что он ответил?
– Сперва Мурген откинулся на спинку кресла и стал смотреть в огонь, горевший в камине. Потом он сказал: «Жизнь – своеобразная ценность, ее параметры не поддаются измерению общим аршином. Тем не менее, даже если бы человек жил миллион лет, непрерывно доставляя удовольствия уму, духу и телу, ежедневно открывая для себя новый источник наслаждения, решая древнюю проблему или преодолевая то или иное препятствие, один-единственный час, проведенный им в бездействии, в сонной прострации или в бесплодной подавленности, был бы настолько же достоин презрения и осуждения, как тот же проступок, допущенный обычным человеком, которому отмерена скупая горстка быстротечных лет».
– Гм! – отозвалась Мэдук. – Насколько я понимаю, Мурген решил не обсуждать вопрос о справедливости или несправедливости преждевременной кончины.
– У меня тоже возникло такое впечатление, – согласился Шимрод, – хотя я не стал беспокоить Мургена возражениями.
Мэдук слегка нахмурилась:
– Может быть, он не совсем понял, о чем ты спросил, и ответил первое, что пришло на ум.
– Может быть. Ты проницательная девушка, Мэдук! Отныне я объявляю эту проблему неразрешимой и выкину ее из головы.
Мэдук вздохнула:
– Хотела бы я научиться выкидывать проблемы из головы!
– Какие проблемы вызывают у тебя такое беспокойство?
– Прежде всего непонятно, где я теперь буду жить. Я не хочу оставаться в Хайдионе. В Миральдре слишком холодно и сыро; кроме того, она слишком далеко. Родниковая Сень – приятное и красивое место, но там никогда ничего не происходит и там мне скоро станет скучно и одиноко.
– В Трильде я часто чувствую себя одиноко, – признался Шимрод. – Поэтому приглашаю тебя навестить меня в Трильде, где ты можешь оставаться столько, сколько пожелаешь – в любом случае до тех пор, пока Эйлас не построит новый дворец в Альционе. Друн тоже будет часто нас навещать, и скучать тебе не придется.
Мэдук не смогла сдержать радостный возглас:
– А ты научишь меня волшебству?
– В той мере, в какой ты захочешь учиться. Это нелегко – по сути дела, большинство желающих стать чародеями скоро начинают понимать, что у них нет соответствующих способностей.
– Я буду стараться! Может быть, я даже смогу быть тебе полезной!
– Кто знает? Возможно!
Мэдук бросилась Шимроду на шею:
– По крайней мере я смогу где-то жить!
– Это решено.
На следующий день Эйлас и Друн вернулись в столицу Лионесса и немедленно выехали из Хайдиона. Шимрод и Мэдук собирались свернуть со Старой дороги в Тон-Твиллет и поехать на север в Трильду. Эйлас и Друн намеревались продолжать путь по Старой дороге до Пышной Ивы и дальше, до замка Ронарт-Синквелон.
По пути их отряд остановился в Саррисе, где Эйлас решил провести два-три дня, чтобы попировать, поговорить с друзьями и на какое-то время забыть о бесконечных заботах.
Друн и Мэдук вышли на газон, спускавшийся
