Девять принцев Амбера. Ружья Авалона - Роджер Желязны
Количество собранных здесь книг поражало. Со мной всегда так бывает в подобных библиотеках. Я изучил всю обстановку, включая выставочные стенды, и наконец подошел к хрустальной полочке, где лежал «полный набор для семейного банкета». Шуточка для своих. Четыре колоды семейных карт – и одну из них мне нужно было добыть, но так, чтобы не поднять тревоги, а то я могу и не и успеть воспользоваться добытым.
Мне понадобилось минут десять, чтобы провернуть этот фокус. И вот с экспроприированной колодой в руках я уселся в кресло, размышляя над своим следующим шагом.
Карты были как у Флоры, на них были все мы, как за стеклом. Холодные на ощупь. Теперь я знал почему.
Перетасовав колоду, я разложил перед собой пасьянс. Карты сообщили, что вскоре все наше семейство ожидают неприятности. И снова сложил все карты в колоду.
Но одну оставил при себе – ту, на которой был изображен мой братец Блейз.
Остальные карты я убрал в футляр, который сунул за пояс. Потом задумался о Блейзе.
И тут в дверях начал проворачиваться ключ. Что я мог сделать? Проверил, легко ли вынимается из ножен клинок, и стал ждать, на всякий случай присев за столом.
Осторожно выглянув, я увидел, что это старый Дик, который просто пришел делать уборку. Он начал вытряхивать пепельницы и корзины для мусора и вытирать пыль с полок.
Ждать, пока он на меня наткнется, было бы унизительно, так что я просто встал и сказал:
– Привет, Дик. Помнишь меня?
От испуга он побледнел добела, чуть не рванув куда подальше, но потом ответил:
– Конечно, господин мой. Разве мог я забыть?
– Вполне возможное дело, учитывая, сколько времени прошло.
– Никогда, лорд Корвин!
– Видишь ли, я здесь без официального разрешения и занимаюсь не совсем законными изысканиями, – пояснил я. – Но если Эрику не понравится, когда ты сообщишь, что видел меня, будь добр, скажи ему, что я всего лишь беру то, что мое по праву, и вскорости он увидит меня лично.
– Непременно передам, лорд Корвин, – поклонился он.
– Присядь-ка на минутку, дружище Дик, я тебе еще кое-что скажу.
Он сел, я тоже.
– Было время, – начал я, обращаясь к его древней физии, – когда считали, что меня больше нет и никогда не будет. Однако, раз уж я жив и сохранил все свои качества, к сожалению, должен оспорить претензии Эрика на трон Амбера. Конечно, такой вопрос решить будет нелегко, ведь не он старший сын – и, как мне представляется, не обладает также достаточной поддержкой, если появится иной претендент на престол. Учитывая это, а также в силу иных причин, по большей части личных, я намерен противостоять ему. Я пока не решил еще, как именно, и не выбрал места нашего будущего противостояния, но Господом клянусь – это противостояние он заслужил! Так ему и передай. Если Эрик желает меня видеть, скажи, что я в Тени, только не в той, что прежде. Вероятно, он поймет. И погубить меня нелегко, ибо я озабочусь своей защитой не хуже, чем он здесь. Я буду противостоять ему от адских котлов до пределов вечности и не успокоюсь, пока один из нас не падет мертвым. Ну, что скажешь на это, старина?
Он взял мою руку и поцеловал.
– Приветствую тебя, Корвин, повелитель Амбера!
В глазах его стояли слезы.
В это мгновение дверь со скрипом отворилась.
Вошел Эрик.
– Здравствуй, брат, – встал я, стараясь, чтобы голос мой звучал как можно противней. – Право, не ожидал встретить тебя в самом начале игры. Ну, как дела в Амбере?
И глаза его расширились от изумления, а голос, исполненный того, что называют сарказмом – и лучшего слова я подобрать не смог, – сообщил:
– Дела в Амбере неплохи, Корвин. В остальном, однако, паршиво.
– Жаль, – сказал я. – И как нам с тобой это исправить?
– Есть способ, – произнес он и так глянул на Дика, что тот вылетел из библиотеки, прикрыв за собой дверь. Замок щелкнул.
Эрик положил руку на эфес.
– Ты хочешь восседать на троне.
– Не только я, – сказал я.
– Пожалуй, – вздохнул он. – Увы, не знает сна лишь государь один[67]. С чего все мы столь яростно жаждем оказаться на этой странной позиции, никак не пойму. Однако тебе следует вспомнить, что я уже дважды взял над тобой верх и в последний раз милосердно позволил тебе остаться жить в Тени.
– Не так уж милосердно, – заметил я, – сам знаешь, ты бросил меня подыхать от чумы. А в первый раз, сколько мне помнится, вышла практически ничья.
– Что ж, теперь мы снова встретились лицом к лицу, Корвин, – сказал он. – Я старше тебя и достойнее. Если ты желаешь решать наш спор с оружием в руках, я готов к такому выбору. Сразишь меня – и трон, быть может, твой. Рискни. Не думаю, однако, что тебе удастся взять верх. И лично я хочу покончить с твоими претензиями здесь и сейчас. Так что – вперед, посмотрим, чему тебя научила Тень Земля!
И обнажил клинок, а я сделал то же самое.
Обходя вокруг стола, я заметил:
– Хутспы[68] у тебя полные штаны. С чего ты взял, что именно ты из нас самый лучший и что править надлежит именно тебе?
– Все потому, что именно я сумел занять трон! – отозвался он. – Попробуй, оспорь!
И я попробовал.
Я рубанул его по голове, он отвел удар и тут же попробовал рипост прямо мне в сердце – я парировал и хлестнул его по запястью.
Он отразил и этот удар, попутно свалив между нами табуретку. Правой ногой я послал ее обратно, надеясь попасть ему в лицо, но промазал, а он атаковал снова.
Я отбил его атаку, он – мою. Сделал выпад – был отбит, затем новая его атака, которую парировать пришлось уже мне.
Тогда я попробовал хитрый прием, которому научился во Франции – батман, финт в четвертой позиции, финт в шестой и длинный выпад в запястье.
Я зацепил его. Полилась кровь.
– О, будь ты проклят, братец! – рявкнул он, отступая. – Мне донесли, что с тобою был и Рэндом.
– Верно, – сказал я, – против тебя я восстал не в одиночку!
Выпад, батман – и я вынужден был отступить, внезапно ощутив, что при всем моем опыте Эрик все равно сильнее. Из всех фехтовальщиков, с кем мне доводилось встречаться, он, пожалуй, был одним из лучших. Мне не справиться, вдруг осознал я, и я защищался как сумасшедший, отступая под его напором шаг за шагом. Нас обоих в течение столетий учили лучшие мастера клинка.
