По тропам волшебных лесов - Яна Вуд
Вокруг шумели величественные деревья. Над головой раскинулось бездонное небо, усеянное редкими перышками облаков. Солнце подобралось к самой его середине, но не припекало, а заботливо грело. Хейта вдруг почувствовала себя такой свободной, такой счастливой, что на глаза навернулись непрошеные слезы.
Река оказалась широкой и бурной. Но там, где к воде подводила тропа, у берега лежал большой кособокий камень. Чуть поодаль от него – еще один и еще. То ли люди постарались, то ли речное течение затянуло сюда эти камни-ступени.
Хейта подошла к воде, осторожно взобралась на первый камень, собралась с духом и прыгнула. Вышло удачно, но сколько еще таких прыжков ждало ее впереди!
Те камни, что лежали близко, Хейта сперва толкала ногой, проверяя, прочно ли засели в земле. На другие, затаив дыхание, прыгала наугад. Пару раз насилу удержалась, раскачиваясь на одной ноге.
Достигнув берега, она оглянулась и облегченно выдохнула. Удалось! Плеснула себе в лицо холодной воды и нырнула под полог букового леса.
Поначалу, после яркого солнца, Хейте показалось, что в лесу было чересчур неприветно и мрачно. Но постепенно глаза девушки привыкли, и лес заиграл новыми красками.
Под ногами мирно шуршала пестрая подстилка из прошлогодней листвы. В изобилии росли высокие папоротники. Бархатистый мох зеленел на стволах буков-великанов. Тихо и радостно щебетали птицы.
Лес был хоть и темным, но добрым. Точно огромный дом, в котором вечно стоял теплый, ласковый вечер. Шепот в ветвистых кронах словно бы звал на постой. Отдохнуть, подкрепиться, скоротать ночь, а может, и вовсе остаться.
Скоро дорога потекла вдоль тенистого оврага и стала забирать кверху. Местами Хейте приходилось карабкаться, цепко хватаясь за древесные корни. Когда стало казаться, что подъем никогда не кончится, деревья неожиданно расступились. Она на радостях шагнула вперед и едва не ухнула в разверзшуюся пропасть!
Отпрянув, девушка всем телом вжалась в земляной склон, чувствуя, как корни деревьев вдавились ей в ребра. Сердце бешено колотилось. Перед ней, краснея скалистыми боками, предстало Коварное ущелье.
Хейта мысленно отругала себя. Как же она могла про него забыть! С тех пор, как она была здесь, конечно, много воды утекло, но все равно, нельзя же быть такой бестолковой!
Немного отдышавшись, Хейта двинулась по тропе вдоль края ущелья. Перепрыгнуть его было нельзя, равно как и обойти. Но был другой способ: рискованный и опасный, однако в таком случае выбирать не приходилось.
От одного края ущелья до другого протянулся нерукотворный каменный мост. Он выгибался дугой, подобно вершине подковы, и местами был совсем узким – сильные ветра постарались на славу, не передыхая ни ночью, ни днем.
Тропинка у моста обрывалась и вновь показывалась на другой стороне, теряясь в густом изумрудном ельнике. На полусогнутых ногах ступила девушка на каменную дугу и тут же вцепилась в нее мертвой хваткой. Неугомонный горный ветер налетел тотчас же, норовя сбить с ног.
Хейта пробиралась медленно, почти ползком. Когда ветер набрасывался со всей мочи, девушка и вовсе замирала, всем телом вжимаясь в скалу. Самый узкий отрезок пути она хотела пересечь быстро, но не тут-то было!
Ветер, словно разгадав намерения путницы, накинулся пуще прежнего. Сильный и ледяной, он пробирал до костей. Хейта задрожала от холода, глаза помимо воли увидели внизу крутые валуны, окруженные саваном белой пены. Скала крошилась под ногами, и мелкие камушки бесследно исчезали в бушующей реке. Накатилась предательская слабость.
Хейта тряхнула головой, отгоняя страх, дождалась, пока ветер растерял силу, и прыткой ящеркой метнулась по камням. Опасный отрезок остался за спиной, а девичьи руки неожиданно утонули в чем-то мягком. Хейта недоуменно опустила глаза – трава.
Проворно подобравшись к ближней елке, девушка обессиленно припала спиной к корявому стволу. И вдруг ей сделалось так радостно и легко! Обратись бы кто сейчас даже с самым обидным словом, она бы, наверное, только рассмеялась в ответ.
Еловый лес встретил Хейту прохладой и тишиной. В воздухе витал дурманящий запах хвои. С деревьев густой бородой свисал сине-зеленый мох. Повсюду валялись шишки.
Свет сюда почти не проникал, и быстро идти не получалось, приходилось внимательно глядеть под ноги. Могучие еловые корни то и дело выныривали из-под земли, преграждая путь.
Хейта с любопытством поглядывала по сторонам. Вот часто-часто задрожал куст черники – это заяц-трусишка, заслышав ее шаги, поспешил скрыться из виду. Вот у кочки вздыбился серый клубок – то встревоженная змея тонкой лентой утекла прочь. Вот просвистели над головой широкие крылья – низко пролетел лупоглазый филин.
Девушка, подмечая все это, улыбалась. Но постепенно радость ее поугасла. Каждое дерево, казалось, ничем не отличалось от предыдущих. Она встревожилась: уж не заблудилась ли? Но тропинка постепенно становилась все круче – стало быть, вела на подъем.
Так она миновала один холм, потом другой, а потом стала взбираться на третий. Солнце клонилось к закату, и в лесу, без того темном, стало вовсе хоть глаз коли. Ноги гудели, спину тянуло от боли. Пару раз Хейта даже задремывала на ходу, но тут же вскидывалась, плескала в лицо водой и упорно двигалась дальше.
И вдруг, когда она совсем было отчаялась, ельник неожиданно расступился. Хейта оказалась на вершине горбатого холма. Слева, от реки наползал белесый туман. А между туманом и теменью вдруг промелькнул огонек. Путница, неверяще протирая глаза, подалась вперед. Меж бескрайнего моря душистой хвои, переливаясь тысячами огней, сверкал белокаменный Хольтэст!
– Ну вот и добралась, – сонно прошептала Хейта.
Она шагнула устало, забыв поглядеть под ноги. Внезапно мир вокруг бешено завертелся, и девушка осознала, что несется кубарем вниз. «Какой-то корень не дал пройти!» – подумалось ей.
Отлетев под замшелый бок толстого бревна, Хейта больно стукнулась головой о корявый сук, да так и осталась лежать. Невдалеке, готовясь ко сну, постепенно затихал белокаменный город, но девушка того уже не слышала. Белесый туман наползал отовсюду, укрывая Хейту собой, точно покрывалом. На землю тихо опускалась ночь.
II
Рано утром в обветшалом доме на окраине Хольтэста пробудился четырехлетний мальчонка. Сонно покрутил вихрастой, чернявой головой, потер заспанные глазки, сполз с постели на пол, прогулялся до мягко застеленной, но не тронутой лавки, вернулся и принялся дергать за пестрое, шерстяное одеяло, хныча во весь голос:
– Берцх вставай. Берцх, бра-атик. Где Анцха?
– Отстань, Гухт, – ворчливо отозвался голос из-под одеяла. – Спит твоя сестра
