Юрий Никитин - Откровение
Впереди, загораживая дорогу, стояли трое горных великанов. Ростом всего на две головы выше, они однако были настолько широки, что каждый мог бы загородить ворота в любом замке. Все трое в звериных шкурах, только явно сшитых из туров, в руках по дубине из цельного ствола дерева, ноги голые, но Томас разглядел какая толстая подошва у каждого, конь позавидует, а жилы на ногах и руках выглядят как змеи, что нажрались и лениво перекатываются под кожей.
— Ребята, — проговорил Олег громко, — мы с вами не воюем.
Великаны переглянулись, средний из них проревел:
— Гр... Мы... воюем... со всеми!
Голос его был полузвериный, огромный, как и они сами, такой же мохнатый, но говорил великан так медленно, что Томас успел остыть и вытащить свой двуручный меч.
— Я вижу, — сказал калика убеждающе, — что вы прямо-таки странствующие рыцари!.. Тем тоже только бы удаль показать да силой померяться. Но с нас ничего взять, заранее предупреждаю. Моя шкура вам мала, да и железо моего друга... зачем?
— Мы... убивать, — заявил второй великан.
Он без торопливости шагнул вперед. Исполинская дубина начала подниматься. Олег оглянулся на Томаса:
— Ты как?
— Беру левого, — прохрипел Томас.
— А я — его соседа, — сказал Олег.
Дубина великана взвилась над головой, он торжествующе взревел и со страшной силой обрушил свое оружие. Олег без спешки отступил. Дубина ударила в камни, плато подпрыгнуло, а Олег очень быстро ударил острым концом посоха великана в живот. Тот охнул, отступил на шаг, замахал руками, оказавшись на краю пропасти...
Томас одновременно с каликой ударил мечом своего великана по коленям. Он чувствовал, что даже измученный и в тяжелых доспехах, двигается быстрее неуклюжего великана. Великан только протянул в нему огромную ладонь размером с рыцарский щит, на которой могла бы поместиться дрофа, как Томас ударил снова, а когда великан пошатнулся, с боевым кличем толкнул его в грудь.
Оба великана замедленно как во сне, валились в пропасть На широких звериных лицах не было даже удивления. Они удивятся, успел подумать Томас, когда грохнутся внизу о камни. А лететь долго, вон облачко проползло на этом же уровне...
С обнаженным мечом он повернулся к оставшемуся великану. Над головой тонко свистнуло, Томас ощутил, как брызнуло слизью и кровью, а в глазу великана появилось длинное перо. Он медленно повалился на спину, и тогда лишь Томас, соображая со скоростью великана размером с эту гору, понял, что перо укреплено на пруте толщиной в палец. Стрела вошла в глаз и пробила череп как спелую тыкву.
В двух десятках шагов со скалы торопливо спускалась, прыгая с камня на камень, рослая девушка, сильно потемневшая на солнце, с длинной косой, в легкой охотничьей одежде и голыми коленями. В руке у нее был лук, а из-за плеча торчали оперенные стрелы.
— Э..э... спасибо, — сказал Томас, — Это было приятно, хотя нам и самим бы не трудно...
Девушка оглядела обоих коричневыми глазами, в них были тоска и глубокое отчаяние. Губы чуть дрогнули, но совсем не в усмешке:
— Я просто не люблю, когда схватка неравна. А так трое — на троих!
Калика подошел к краю, долго смотрел вниз. Покачал головой, а затем спросил вдруг, не поворачиваясь:
— Как тебя зовут, красавица?
Девушка ответила нехотя:
— Камари. Мое имя в этих краях не знают.
Калика повернулся, его зеленые глаза внимательно пробежали по ее смуглому лицу. Томасу почудилось, что в глазах безбожного друга промелькнула такая же печаль, как в глазах этой странной девушки.
— Да, — ответил калика, — ты в самом деле не любишь, когда на одного... вдвоем или втроем. И у тебя есть на то причины. Верно?
Девушка тряхнула головой, взгляд стал дерзким, но губы вдруг напухли и задрожали:
— Да. Я это ненавижу.
— Камари, — сказал калика, Томас изумился голосу калики, он не предполагал, что тот умеет прикидываться таким сердечным, — когда-то это имя знали... Еще как знали! Теперь забыли. Но придет время, надеюсь, твоим именем будут называть девочек. Да что там девочек! Даже коз будут так звать, а это уже признание... Ты все еще ждешь?
Она насторожилась:
— Ты о чем?
— О нем, — ответил Олег, голос его потеплел. — Боги, это ж сколько веков ты бродишь в этих местах?
Томас в изумлении увидел, как вдруг холодная и невозмутимая женщина задрожала как осиновый лист на ветру. Тоненьким голоском вскрикнула жалко:
— Ты о нем знаешь?
— Кто не знает Амирани? — ответил Олег вопросом на вопрос. — Когда я видел его в последний раз, сил у него хватало, ярости — тоже. Его пса держит на земле преданность хозяину, Амирани не хочет умирать, пока не отомстит богам, ты просто хочешь дождаться... Всех нас что-то держит... какое-то время.
Он впал в задумчивость, почти забыл про невесту неведомого Томасу плененного богами героя, забыл про Томаса, смотрел в землю, брови сдвинулись, губы шевелились. Томас сложил пальцы крестом и про себя прошептал молитву Пречистой Деве. По крайней мере первые три слова, которые знал.
— Спасибо, что помните, — ответила Камари просто.
Она проводила его тоскующим взором, но калика, похоже, уже забыл о ней, и Томас почти возненавидел его за такую безучастность с людским мукам. Стена постепенно отодвигалась, а каменная площадка раздвинулась, превратилась в каменистое плато. Встретили стадо горных козлов, те подпустили совсем близко, мохнатые и могучие, калика погрозил им пальцем, они нехотя отодвинулись.
Томас наконец рискнул спросить:
— Те великаны... они здесь охотятся?
— Вряд ли, — буркнул калика.
— Тогда что?
— Кто-то их послал встретить нас, — сказал калика равнодушно.
Томас сурово улыбнулся:
— Да? Я так и думал. Но этот неизвестный убедился, что и мы чего-то стоим.
— Гм... Думаю, ему просто передали нас остановить. Но не предупредили, что мы, как ты говоришь, что-то стоим.
Томас спросил в спину:
— Значит, попробуют еще?
— Конечно. И в другой раз мы так просто не отделаемся.
Голос его был равнодушный, отстраненный. Томас зябко повел плечами. Ладно, они вдвоем в самом деле чего-то стоят. Уже доказали по дороге из жарких земель Сарацинии, подтвердили в Британии.
Впереди раздался сухой треск, словно переломили дерево. Красная стена вздрогнула, по ней пробежала трещина. Посыпался щебень, а у основания вывалился камешек размером с быка. Калика даже не сбавил шаг, шел, мерно постукивая посохом. Красные волосы трепало ветром.
Томас прибавил шаг. Сердце клонилось в ожидании опасностей. Калика обошел камень, Томас видел, как он пригнулся и шагнул в полумрак. Мелькнули и пропали красные волосы. После паузы послышались удаляющиеся шаги.
