Гросс - Иван Валерьевич Оченков
– Танечка, у тебя есть бальное платье? – поинтересовался он у теперь уже бывшей секретарши.
– Нет! – немного растерянно отозвалась Калашникова.
– А парадная форма?
– Конечно.
– Подойдет.
– Что ты задумал? – подозрительно посмотрел на приятеля Ким.
– Да так, есть одна идея, – загадочно улыбнулся Март.
Вы никогда не задумывались, что слово «фрейлина» только звучит красиво? А на самом деле это что-то среднее между прислугой и дежурным офицером, причем первые за свою работу получают деньги, а вторые после вахты могут вернуться домой и отдохнуть. А нежные создания с золотыми монограммами на корсажах придворных платьев обязаны круглосуточно находиться подле представительниц августейших фамилий и прислуживать им. Во всяком случае, во время дежурства.
Вот и теперь у всех бал, а вы извольте стоять за спиной государыни, чтобы в любой момент быть у нее под рукой. Сегодня эта роль досталась Саше Зиминой-Колчак, княжне Зиночке Волконской, графине Изабелле Тышкевич и баронессе Кларе фон Менгден.
Такое большое количество фрейлин было вызвано тем, что рядом с императрицей расположилась ее гостья – принцесса Елена Августа Фредерика Мекленбург-Шверинская. Представительница не самого богатого и влиятельного европейского дома помимо стройной фигуры, очаровательного личика и гривы светлых густых волос, собранных сейчас в сложную прическу, обладала двумя весьма важными достоинствами. Во-первых, у нее имелся весьма приличный Дар, а во-вторых, ее предки, хоть и были в родстве с Романовыми, но все же не самом близком. Остальные претендентки на роль невесты цесаревича оказались как минимум его троюродными сестрами.
К счастью, юная претендентка на руку и сердце опасливо косящегося на нее наследника престола не причиняла придворным особых хлопот. По-русски она, разумеется, говорила пока с трудом, но, по крайней мере, вела себя прилично, лишь иногда интересуясь у провожатых, что вокруг происходит?
– Кто эти люди? – робко спросила она, заметив необычную пару.
– Где, милочка? – повернулась к ней Евгения Федоровна.
– Я о молодом человеке в расшитом золотом кафтане и его спутнице.
– Это сенатор Колычев, – холодно пояснила царица.
– Такой молодой и уже сенатор?
– Он один из богатейших людей империи и весьма сильный одаренный, – пояснила девушке аккуратистка Клара.
– И жених нашей Сашеньки, – игриво добавила пани Изабелла.
– Точно, – поддакнула Зиночка.
– Но почему же он тогда с другой девушкой и отчего на ней военная форма? – продолжала недоумевать гостья.
– Вы про девицу в мундире ВВФ?
– Именно.
– Это Татьяна Калашникова, второй пилот «Ночной птицы», – пояснила Александра. – Прапорщик ВВФ, кавалер медали «За храбрость». И к слову, единственная девушка-пилот среди брутальных приватиров.
– Она воевала? – округлила глаза Елена Августа.
– Как и все в команде моего жениха!
– Любопытно. Я хотела бы с ней познакомиться.
– Я думаю, это можно будет устроить, – величественно кивнула императрица. – Но позже. А теперь бал, а на нем следует танцевать. Nicolas, ты не хочешь пригласить нашу гостью…
Однако предложение Евгении Федоровны повисло в воздухе. Ожидавший чего-то подобного Николай ухитрился в последний момент исчезнуть, оставив потенциальную невесту на попечении матушки и фрейлин.
Тем временем к Марту и его немного смущенной обилием важных господ вокруг спутнице подошел Зимин.
– Танечка, ты как всегда очаровательна! – легонько прикоснулся он к протянутой ему ладошке.
– Скажете тоже, Владимир Васильевич, – вздохнула в ответ Калашникова. – До сих пор не понимаю, как Март уговорил меня на эту авантюру!
– Балбес он и есть балбес! – скупо улыбнулся бывший рейдер. – Впрочем, главного он добился. На вас обратили внимание и теперь точно запомнят.
– Это хорошо или плохо?
– А это как посмотреть, – пожал плечами капитан первого ранга, после чего негромко шепнул воспитаннику: – Нам нужно поговорить.
– Что-нибудь случилось? – насторожился Колычев.
– Да. Мне тут тесть шепнул на ухо, что государь очень доволен смотром и завтра последует указ о моем производстве.
– Поздравляю, – искренне обрадовался за опекуна Март. – Так вы теперь станете «превосходительством»?
– Боюсь, что так, – кивнул тот.
– А почему боитесь?
– Потому что адмиральских вакансий вокруг не наблюдается. Так что будь уверен, как только на моих эполетах усядется орел, он тут же утащит меня куда-нибудь подальше от Петербурга.
– Это было бы крайне несвоевременно, – помрачнел юный гросс.
– Ты уже объявил, что я буду твоим представителем в ОЗК?
– Официально нет, но дело решенное… Черт, так вот что они задумали!
– Что ты имеешь в виду?
– Да Поляков в последнее время с такой загадочной физией ходит, как будто миллион нашел на улице…
– Логично. Представитель где-то у черта на рогах, а значит, Опекунский комитет некому контролировать, – немного поразмыслив, заметил Зимин. – В таком случае одним миллионом точно не ограничится.
– Вот су… прости, Танечка.
Впрочем, проведшая большую часть своей сознательной жизни в мужских коллективах Калашникова не обратила на его слова ни малейшего внимания. Тем более что к ним в этот момент подошел цесаревич. Рассеянно кивнув вытянувшемуся Зимину, он с извиняющимся видом посмотрел на присутствующих.
– Март, нам нужно поговорить.
– Конечно, – невозмутимо ответил юный гросс и отошел с наследником престола в сторону.
– Я не знаю, что мне делать! – выпалил Николай. – Меня хотят женить, и это… полная катастрофа!
– Действительно, – хмыкнул Март. – Просто Хиросима какая-то!
– Да, понимаю, что это звучит странно, – не слушая его, продолжал царевич. – Мы с вами едва знакомы… И я очень рассчитываю на вашу щепетильность…
– Помилуйте, Николай, я ведь в недавнем прошлом приватир, наемник. Рейдерство и деликатность – это прямо противоположные понятия…
– Вы все шутите… А мне вот не до смеха.
– А что не так? Я так понимаю, вам сватают ту роскошную блондинку с золотистой аурой?
– Да, принцессу из заштатного Мекленбурга. Елена Августа… и вы верно заметили, она обладает Даром.
– Допустим, Сила у принцессы так себе. Скромненько, на троечку. Это вам для справки, mon Prince, – с неожиданно прорезавшимся идеальным французским прононсом выдал Март. – От женитьбы все равно никуда не деться. Но вас ведь не потянут под венец немедленно. Сначала помолвка, еще несколько лет переписки и редких встреч, а уж затем… можно и отказаться, в конце концов…
– Вы думаете? Это как-то…
– Нечестно? А вы ничего не обещайте. От вас будут требовать, а вы просто молчите. И даже не кивайте. Или торгуйтесь. Требуйте своего.
– Да поймите же, Март, меня уже списали. Я ощущаю себя Павлом Первым, меня все предали! Матушка хочет одаренных внуков. И стабильности престола. А как же я? Обо мне кто-то вообще хочет подумать? Да к черту. Пусть никто. Но хотя бы могли предоставить возможность мне самому о себе озаботиться.
– Да, Коля, крепко тебя прижало… – сменив легкий, игривый тон и став совершенно серьезным, сочувственно произнес Колычев. – Что сказать… Все верно. В большой политике нет места человеческому. Там только выгоды и соображения целесообразности. Но иногда за стратегическими резонами теряется сам смысл всего происходящего…
– Ты меня понимаешь, Март! Так что же мне делать?
– Чему быть, того не миновать… Никакой
