Гросс - Иван Валерьевич Оченков
С этим ощущением Николай и очнулся, сразу открыв глаза и увидев в окне отблески золотистого сияния. «Утро наступает. Еще семи нет. Рано». Но спать уже совсем не хотелось. Зато и путаность мысли прошла без следа. «Если мне не суждено быть одаренным, то и в цари лезть толку никакого. Значит, надо просто жить. Самому. Найти свое место в этом огромном мире…»
Придя к такому выводу, Коля не стал тянуть и при первой же встрече с отцом сообщил ему о своих намерениях. Случилось это за обедом – как бы ни единственным временем, когда их семья собиралась вместе, почти без посторонних. Поначалу все было как обычно. Камер-лакеи, повинуясь командам дежурного генерал-адъютанта, подавали блюда. Сидевшие в самом конце стола сестры дурачились и проказничали, заставляя хмуриться матушку и вызывая добродушную улыбку отца.
Наконец, прием пищи подошел к концу, и Николай, которого в последние дни старательно не замечали, негромко спросил:
– Ваше величество, могу ли я обратиться к вам с просьбой?
Уже собравшийся покинуть их и отправиться в курительную комнату отец вздрогнул и посмотрел на сына с таким удивлением, будто с ним заговорил какой-то предмет мебели или даже выложенная затейливыми изразцами голландская печь.
– Конечно, – выдавил он из себя, когда молчание слишком уж затянулось. – Только давай отойдем…
– Гхм, – громко прочистила горло императрица, после чего выразительно посмотрела на своего царственного супруга.
– Хотя можно и здесь, – обреченно согласился тот, пряча в карман кителя портсигар.
– Девочки, – проворковала государыня, обращаясь к дочкам. – Поцелуйте отца и отправляйтесь к себе.
– Но, мама, – недовольно протянула самая бойкая из них, Ольга, почуявшая, что вокруг происходит что-то интересное.
– Быстрее, папа очень занят! – удушила в зародыше все возможные возражения мать.
Не тратя более времени на бесполезную дискуссию, девочки послушно встали и, по очереди подходя к царю, прикладывались к его щеке, после чего чинно следовали на выход.
– Что ты хотел… сын? – спросил Александр, как только они остались втроем.
– Государь, – решительно заявил цесаревич, – скоро мне предстоит практика в ВВФ, и я хотел бы проделать ее на корабле «Ночная птица» капитана Колычева!
– Вот как? – нахмурился отец, бросив выразительный взгляд на жену. – И какова же причина столь необычного прошения?
– Я пришел к выводу, что быть хорошим пилотом куда лучше, чем марионеткой в руках одаренных интриганов! – выпалил юноша, глядя в глаза царственного родителя.
– Это тебя матушка надоумила? – скривился тот в недоверчивой усмешке.
– Нет, – ответил удивленным взглядом тот. – Я сам решил…
Ее величество также всем своим видом показывала, что она тут ни при чем и на решение сына никак не влияла.
– Положим, что так, – скользнувший в «сферу» император быстро осмотрел ауру сына и убедился, что ему не врут. – Но отчего же именно к Колычеву? Найдутся пилоты и не хуже…
– Он показался мне честным человеком, батюшка. Любой наставник будет видеть во мне прежде всего наследника престола, а я хочу, чтобы ко мне относились как к…
– Ну, говори-говори, – подбодрил запнувшегося сына царь. – Как к кому? К равному?
– Как к обычному курсанту.
– И ты думаешь, что Колычев так сможет?
– Не знаю, – честно признался цесаревич. – Но остальные не смогут точно…
– Ладно, ступай! – велел император. – Я подумаю…
– Что все это значит? – поинтересовался государь, как только за сыном закрылась дверь.
– Это его решение, – пожала плечами Евгения Федоровна.
– Уж мне-то не рассказывай, – осклабился Александр. – А то я вашу Евину сущность не знаю. Всегда все так вывернуть умеете, что сами ни при чем, а все по-вашему!
– Сашка, – с упреком посмотрела на него жена. – Я ведь поклялась тебе, что не стану настаивать на своем и намерена сдержать слово. Просто…
– Что?
– Ты помнишь, как в шесть лет он хотел на день рождения собаку, а ты наградил его орденом и сделал шефом Кексгольмского полка?..
– Насколько я помню, это ты была против животных во дворце…
– Верно, – против обыкновения не стала спорить императрица. – Мы всегда и все решали за него. Но ты никогда не думал, что он сам знает, что для него лучше?
– Ни черта он не знает! – махнул рукой отец. – Думает, освободится от нашей опеки, так сразу и заживет? Вот уж дудки!
– Ну и пусть, – продолжала дожимать мужа государыня. – Даже если это решение ошибочное, пусть он совершит его сам.
– Положим, что так. Но что мы будем делать дальше?
– О чем ты?
– О престолонаследии!
– Я полагаю, пока у нас нет надобности торопиться. Ты, слава богу, жив и здоров, правительство и сенат в твоей власти. А то, что у нашего сына нет и не будет Дара… Можно ведь подобрать ему одаренную невесту из подходящей королевской семьи и таким образом закрыть вопрос.
– Так себе план, – хмыкнул император.
– Но почему?!
– Тебе такое имя, как Екатерина Великая, о чем-нибудь говорит?
– Вечно ты все драматизируешь!
– Вовсе нет. И потом, неужели ты думаешь, что быть марионеткой в руках жены лучше, чем у сенаторов?
– Да, ты прав, – вынуждена была согласиться царица. – И во всем виноват этот проклятый…
– Тише! – строго посмотрел на нее муж. – Не стоит поднимать шум раньше времени.
– Но ты ведь не оставишь это злодеяние безнаказанным?
– Можешь быть спокойна. Дядюшка Эгалите[7] еще свое получит…
А пока в царской семье бушевали страсти, ничего не подозревающий юный гросс погрузился в дела доставшейся ему по наследству корпорации. Сначала он просто посетил несколько самых ближних заводов, чтобы, так сказать, войти в курс дела и получить хоть какое-нибудь представление о полученных активах.
Все посещения строились по одному плану. Ознакомление с производством, встреча с персоналом и прежде всего с рабочими, а затем совещание с начальством. Везде, где побывал юный хозяин, он старался глубоко вникать в специфику и проблемы предприятий и, нащупав самые болезненные точки, пытался предпринять хоть что-нибудь для улучшения работы компании и ее работников, и, судя по всему, это не осталось незамеченным.
И вскоре телефон в его пристанище на мызе просто раскалился от бесконечных звонков. Казалось, что все директоры, главные инженеры и конструкторы входящих в ОЗК заводов одновременно пожелали с ним встретиться и обсудить самые насущные вопросы. Отказывать им в приватном общении он не видел никакого смысла, наоборот, такая возможность почерпнуть актуальную информацию дорогого стоила.
Пожалуй, больше всего удивляло его то, с какой настойчивостью и единогласием все эти люди, явно болеющие душой за общее дело и будущее ОЗК, требовали от него как можно скорее брать власть в свои руки. Как понял Март из подчас очень эмоциональных и немного путаных (не все инженеры, имея мощные таланты в своей отрасли технических знаний, являлись умелыми ораторами)
