Жемчужина дракона - Марина Романова
– Так или иначе ты войдешь в мою Нить, – сказал он, а я заметила, с какой силой он сжал челюсть, прежде чем продолжить, – поэтому нам стоит…
– Для тебя это сложно, – констатировала я очевидное, – я понимаю.
– Я не нуждаюсь в твоем понимании, – резче, чем, должно быть, хотел, ответил он.
Я не злилась на него в этот момент. Я действительно понимала. И будь я на его месте, то не уверена, что даже возможная целостность Нити остановила бы меня прежде, чем его кровь на моих руках позволила бы мне отпустить гнев. Но так или иначе я знала и еще кое-что: я просто тот, кто ему нужен. В конечном итоге все может только ухудшиться.
– Есть несколько вещей, которые я хотел бы обсудить с тобой. И еще у меня есть множество вопросов, ответы на которые я хотел бы получить. Ты подходишь мне. Я не могу не признавать очевидного, как не могу и не имею права противиться этому. – В каждом его слове чувствовалось сожаление и нескрываемая досада. – Но прежде чем нам… – Он сделал глубокий вдох, будто пытался заставить себя говорить. – Двигаться дальше, я хочу знать, что с тобой произошло в храме?
Я могла ответить на любой вопрос, даже самый интимный и нелепый, но не желала обсуждать с ним свои страхи и проблемы. Он был совершенно посторонним для меня. Единственным, кто знал и мог говорить со мной об этом, был Рэби. Всякий раз, когда о моих слабостях пытался говорить кто-то посторонний, я внутренне ощетинивалась. Это была больная тема. Точно так же, как я не выносила собственного отражения в зеркале, я не выносила, когда кто-то чужой переступал те самые границы, которые даже для меня были под запретом.
– Есть ли шанс, что тебе может подойти кто-то другой? – вместо ответа спросила я.
– Я задал вопрос, – точно так же проигнорировал он меня, делая шаг вперед и почти нависая надо мной.
– Как и я, – вспыхнула я, решительно поднимаясь с постели.
Сейчас мы смотрели друг другу в глаза, находясь так близко, что я чувствовала его обжигающее дыхание на своих губах. Он был выше меня, потому мне ничего не оставалось, кроме как задрать голову вверх и с такой невыгодной позиции пытаться выглядеть внушительно. И вновь, стоило нашим взглядам пересечься, картинки недавно пережитого сна вспыхнули у меня перед глазами. «Не забывай, Не!» — слова, сказанные во сне неизвестным мальчиком или драконом, звучали так ярко, что у меня невольно подкосились ноги. Я бы упала, если бы в ту же секунду меня уверенно не подхватил за предплечья наследник, удерживая на ногах.
– Я хочу знать, что с тобой не так, – почти шепотом спросил он.
Казалось бы, что такого, чтобы прямо ответить на вопрос?
«Я калека, Китарэ. Я боюсь огня, и мне кажется, что, стоит мне слиться с собственной стихией, я умру, а твоя Нить так и не станет полной. Я стану вторым эвейем, который поставит под угрозу разрушения наш мир».
Простые и честные слова, которые никак не желали вырываться из моего рта. Я так презирала себя в этот момент за собственное малодушие, что готова была провалиться сквозь землю. Но я должна была это сделать.
– Я не могу взаимодействовать с огнем, – желая сдохнуть на этом самом месте, сказала я.
– Что? – Он нахмурился, а его хватка в тот же миг ослабла. И только в этот момент я почувствовала, с какой силой он все это время сжимал мои предплечья.
– Я не могу взаимодействовать с огнем. – Цедя каждое слово сквозь зубы, я чувствовала, как во мне просыпается злость. Я не просила и не желала такой судьбы, так почему же я должна быть виновата?
– Я не глухой. Я хочу знать, что это значит? Любой эвей с рождения чувствует течение родной стихии, она как колыбель для каждого из нас. И если вчера твоя кровь откликнулась, то, значит, и ты чувствуешь огонь в этом мире, по-другому не бывает…
– Я…
Я отчаянно пыталась собраться с мыслями и прикидывала, как ответить на его вопрос, объясняя такие личные моменты постороннему эвейю. Китарэ уже ненавидит меня, а после услышанного возненавидит с новой силой, если такое вообще возможно. Сжав кулаки, я набрала в грудь побольше воздуха и уже приготовилась ответить так, как следовало, когда в дверь кто-то забарабанил с такой силой, что я невольно дернулась, рухнув на постель.
Китарэ проводил мое падение суровым взглядом, покачал головой и, буркнув что-то типа «ненормальный», отправился открывать дверь.
Моим спасителем оказался взлохмаченный и запыхавшийся Дилай. Тот самый эвей, с которым я познакомилась на первой молитве в храме и который показался мне тогда подозрительно дружелюбным. Ну что я говорю, он сразу понравился мне. Возможно, настоятель и впрямь был прав, говоря, что мы чем-то похожи на свои стихии. Может быть, и огонь во мне инстинктивно ждал поддержки от воздуха?
– Китарэ! – заголосил он с порога, потом увидел меня, поднимающуюся с развороченной постели, нахмурился, тут же что-то решил и широко улыбнулся, помахав мне рукой. – О, привет! – Сказано это было так, словно мы и впрямь были приятелями. – Хорошо, что и ты здесь! Вы не появились на молитве, следом не явились на завтрак, но пропускать тренировки нельзя, потому я пришел. Почему ты в таком виде? – обратился он к Китарэ. – Посмотри на Ив, он уже собрался…
– Он и не разбирался, – буркнул Китарэ, пропуская друга внутрь. – Дай мне десять минут. – Он хмуро глянул на меня и добавил: – Причесался бы тоже, на дикобраза похож. – Покачал головой и отправился к высокому деревянному шкафу.
Мы шли по улицам храмового комплекса, а я ловила на себе любопытные взгляды. Не надо иметь особую интуицию, чтобы понять, кто был предметом их заинтересованности. То тут, то там я слышала свое имя и понимала, что, скорее всего, уже всем известно, чем закончилась этой ночью церемония. Китарэ и Дилай всю дорогу обсуждали что-то, и даже под страхом смерти я не взялась бы повторить темы их разговоров. Мне было достаточно собственных мыслей. И сколько бы я ни думала, но приходила к тому, что нам действительно необходимо серьезно поговорить. Я должна собраться, задвинуть свою гордость подальше, как и все неподходящие моему положению эмоции и чувства, и просто сказать, почему именно ему не стоит прекращать свои поиски последней жемчужины. Ложь тяготила меня.
