Запретная звезда - Евгения Исмагилова
«Милосердие. Искренность. Мужество. Терпение. Усердие. Дисциплинированность. Преданность. Неподкупность». Восемь альхоровых добродетелей на тридцати двух бусинах четок, по четыре раза каждая. Эрик сам вырезал их из королевского кедра, растущего во дворе Бъерны. Он перебирал их, когда молился, нащупывая пальцами буквы.
Сейчас он лежал в тишине, глядя в расчерченный балками потолок. Граф поскупился на гостевую комнату, выделил лишь каморку в башне. Почти всю мебель Эрик притащил сюда сам: и древний покосившийся стол, и комод для вещей, и обветшалое кресло. Он купил у охотников шкуры и развесил их на стенах, чтобы зимой было чуточку теплее, а еще Сирша – главная служанка графа – подарила ему старый гобелен с медведями, который Эрик разместил у койки. Она же принесла новый подсвечник, матрас и крепкий стул. За три месяца все здесь стало почти родным, хотя Эрик иногда и думал о доме. Сейчас все складывалось не так уж и плохо, если, конечно, не считать меча, запертого на ключ в самом дальнем ящике.
Ну и черт с ним, правда?
В комнату предупредительно постучали, чтобы пригласить к завтраку. Этот стук (один-два-один), принадлежавший Сирше, ознаменовал для Эрика начало нового дня в Маром остроге.
Перед уходом он ощутил необъяснимый порыв открыть ящик и проверить, на месте ли меч. Все же Цефи оставалась его служебным оружием, и не знаешь, когда она пригодится. А он давно не точил ее. Даже не прикасался.
Нижний ящик бельевого комода прочертила тонкая голубая полоска.
Цефи. Она звала его. Что-то предчувствовала.
Ключ у него всегда с собой – на груди, как самое большое сокровище. Эрик вытащил его и с досадой осмотрел. Маленький латунный ключик: круглая головка, бородка, ничего особенного. Ха.
Зрачок замка испытующе смотрел на Эрика. Давай же. Ты знаешь, что делать.
Циглер вздохнул. По Кодексу он должен всегда быть при оружии. Не отступать от графа ни на шаг, предупреждать любую угрозу его жизни. Без меча Эрик Циглер бесполезен.
– Я только проверю, – проговорил он медленно. Звук собственного голоса в тишине комнаты придал немного смелости. Ключ вошел в замок тяжело. Скрипнул. Заел. – Черт бы тебя побрал!..
Намертво.
«Может, оно и к лучшему?» – подумал он и даже испытал некоторое облегчение. Только вот что он скажет графу? Что не смог достать меч из собственного ящика? А зачем хранил оружие именно там?
– Черт бы тебя побрал, – повторил Эрик тихо. Не хотел он открывать этот проклятый ящик. Не хотел брать в руки Цефи, не хотел снова окунаться в этот кошмар.
Что сказал наместник? С мечом все в порядке. Скоро пройдет. Три месяца миновало, как-никак. Все вполне могло измениться.
Эрик коснулся пальцами замка и расплавил его. Металл зашипел и каплями скатился на пол. Запахло паленым деревом, в воздух поднялась тонкая струйка дыма.
Цефи лежала на самом дне, завернутая в старую сермягу. Кроме меча, Эрик обнаружил в ткани белесые яйца и засохшие паучьи трупики. По руке щекотно пробежалось нечто черное и исчезло за комодом.
– Фу! Вот же пакость!
Эрик обмотал ладонь тканью. Он сомневался, что это поможет, но все же надеялся на лучшее. Осторожно извлек меч. Клинок поймал блик от окна. Эрик уже и забыл, как она прекрасна. Идеальный баланс. Особенный меч. Само совершенство.
Цефи безмолвствовала, однако Эрик чувствовал – она все еще жива.
Темная столовая со свисающими с потолка оленьими рогами, как всегда, пустовала. Теодор фон Байль сидел во главе длинного стола из темного дерева как единственный из своего рода. Сирша хлопотала рядом, подавая завтрак, словно фарфоровая фигурка, кружащаяся на музыкальной шкатулке, такая же тонкая и хрупкая. Облаченная в темное платье, поверх которого белел накрахмаленный фартук, волосы же были собраны под чепцом так аккуратно, что не выбивалось ни одной пряди. Она почему-то избегала смотреть на Эрика при графе, и тот никак не мог понять почему.
Однако сегодня, впервые за все время увидев обережника при оружии, Сирша удивленно замерла с кофейным сервизом в руках. Эрик пробормотал что-то невнятное и встал по левую руку от графа, как и положено. Сирша приоткрыла шторы, и одинокий луч из окна разрезал столовую на две части, как негласная граница, разделяющая служанку и обережника, женщину и мужчину, человека и мага. Поскорее бы все закончилось, поскорее бы…
От волнения он по старой привычке взялся за рукоять. Кожа Цефи была теплой, даже горячей, на прикосновение ему ответил слабый толчок магии.
– Ты готов к настоящей работе, Циглер? – вдруг спросил граф, скрипуче разрезая яичницу. – Не боишься замарать руки?
– Я не понимаю, мой граф, – Эрик нахмурился. Обманчиво задорный тон Теодора не сулил ничего хорошего. – Что вы имеете в виду?
– Ничего особенного, – хмыкнул фон Байль и улыбнулся еще шире. – Завтра сюда привезут амата.
У Эрика отвисла челюсть. Сирша снова чуть не уронила чашки и испуганно переглянулась с Эриком.
Он не ослышался? Амата? Значит, чудовище?
Теодор, ожидая ответа, повернулся к Циглеру. В его глазах, похожих на нефритовые камни, застыла странная радость.
«Он сошел с ума, – пришла удивительно ясная мысль, и все встало на свои места. – Это все его грибы, наверное, они как-то влияют на мозги, или еще на что-нибудь… Черт, не знаю, может, он просто шутит?»
– Вернее, девчонку-амата, – добавил Теодор в воцарившейся тишине. – Если верить словам настоятельницы, с ней что-то не то.
Действительно, невелика разница. Между чудовищем и тем, кто может стать чудовищем в любой миг.
Усилием воли Эрик взял себя в руки.
– Мой граф, как ваш обережник, – стоило Эрику это произнести, как он сразу почувствовал себя лучше. Власть над собой и над обстоятельствами придала ему сил, – как ваш обережник я не могу подвергать вашу жизнь опасности. И не могу допустить, чтобы в замке…
– Циглер, мы в Маром остроге не веники вяжем, а несем службу на благо нашей великой родины. А именно – занимаемся аматами. Ты знал, на что шел, когда соглашался поехать со мной.
Да уж, знал… Задача любого обережника – обеспечивать безопасность подопечного любой ценой. Только вот граф не особо любил, когда за ним ходили по пятам, и уж тем более, когда совали нос в его дела.
– Циглер, это мой замок. Мой, понимаешь? Единственная угроза здесь – один настырный огневик, так что проследи, чтобы он не находился со мной в одной комнате и не подслушивал разговоры, – заявил ему Теодор, как только Эрик посмел явиться на его завтрак. Тот хотел было возразить, что подобная
