Дункан Мак-Грегор - Три времени Сета
— Прах и пепел… Вот навязался на мою голову… — ухмыляясь, проворчал Конан. — Ладно, идем. Но смотри — если ты еще раз назовешь меня «Кони»…
— Ты свернешь мою цыплячью шею! — радостно осклабился рыжий и вновь поскакал рядом с варваром, фальшиво насвистывая старинную аргосскую балладу о несчастной любви пастушки к прекрасному рыцарю.
* * *К полудню в «Искалеченном в боях Свилио» народу поубавилось. Пара красномордых пьянчужек занимала стол посередине; они раскачивались на табуретах и не менее фальшиво, чем талисман, дружно распевали ту же балладу о пастушке. Грузный, немолодой уже стражник, судя по форме, служивший в городской охране, сидел в самом дальнем углу. Вдоль стены на его столе уже выстроилась шеренга пустых бутылей, а перед ним еще стояло не меньше дюжины.
Слуги смотрели на него настороженно и с опаской, задаваясь резонным вопросом: каким образом он собирается все это выпить, а если и выпьет, то что будет потом? В противоположном от стражника углу веселилась разношерстная компания, состоящая из пяти человек самого что ни на есть подозрительного вида. Мельком взглянув на них, Конан тут же определил их как мелких базарных воришек, кои в свободное от основной работы время дурили деревенских простаков за игральными костями. Более в зале никого не было.
Киммериец кивком велел талисману занять то же место у окна, где они вдвоем трапезничали на рассвете, а сам подошел к старому знакомому — кривоногому слуге.
— Мне нужен Свилио, приятель. Ты получишь четверть золотого, если проводишь меня к нему.
— О-о-о… дорогой господин… — залепетал парень, с восторгом обозревая мощный торс варвара, прикрытый вследствие жары одной лишь кожаной короткой безрукавкой. — Хозяин будет недоволен, если я…
— Золотой.
— Тише… Тише, господин… — Пальцы левой руки слуги выразительно зашевелились, и Конан, загородив его широкой своей спиной, ловко кинул в них монету. Надо отдать должное кривоногому — он не менее ловко монету поймал. — Иди за мной…
Поднимаясь за парнем по темной и скрипучей лестнице, киммериец пытался уловить запах Веселого Габлио. Он отлично, помнил, что тот вонял довольно сильно, причем очень дорогими благовониями. Тонкое чутье варвара без труда разобрало в царящем здесь смраде ароматный дух жареного барана и копченой рыбы, к коему примешивались неприятные оттенки тухлых кальмаров и мокрой тряпки. От самого кривоногого так и несло кислым пивом и потом, а от него, Конана, — красным немедийским вином купца Кармио Газа, но запаха Веселого Габлио тут не было точно.
Слуга резко остановился перед низкой дверью, снаружи закрытой на крюк, выразительно посмотрел на варвара, видимо намекая, что одного золотого за такую услугу маловато. Конан сплюнул ему под ноги.
— Чего встал? А ну, шевелись! — Он и не подумал хоть немного приглушить свой сильный хрипловатый голос. — Принеси рыжему того вина, что мы с ним пили утром!
— Господин мой… — ошарашенно пробормотал кривоногий. — А деньги?
— А золотой? — Конан удивленно поднял брови. — Разве я не дал тебе золотой?
Ухмыльнувшись, он вдруг неуловимым движением ухватил парня за ворот железными пальцами, повернул его к лестнице лицом и коротким пинком отправил вниз, заниматься его прямыми обязанностями; потом он откинул крюк и вошел в тесную каморку, сморщившись от сразу ударившего в нос отвратительного запаха, коим всегда отличаются давно и тяжело больные люди.
Если от грохота летевшего с лестницы щуплого тела слуги проснулся бы и мертвый, то искалеченный в боях, но еще живой Свилио даже не дрогнул. Неподвижный взгляд его, устремленный в обшарпанный потолок, был совершенно лишен всякой мысли, а потому появление в его норе огромного варвара, занявшего чуть не большую половину комнаты, не вызвало у больного никакой реакции. Кажется, он просто не заметил гостя.
Несколько мгновений Конан стоял, с отвращением и жалостью разглядывая калеку, лежавшего на узком деревянном топчане в куче грязных тряпок. Ему уже приходилось встречать таких, неизвестно для чего спасенных благостным Митрой в жестоком бою. Сам варвар без раздумий предпочел бы Серые Равнины подобному жалкому существованию, и в этом готов был даже пойти наперекор божественной воле. В конце концов, человек тоже не безмозглая букашка, и если он не хочет более оставаться в мире живых, рука его всегда найдет острый кинжал либо крепкую веревку.
Стоя теперь в растерянности возле несчастного Свилио, Конан клял себя за то, что пошел сюда один — чувствительный талисман наверняка лучше сумел бы понять безумного калеку, а значит, и разговорить его, и узнать то, что необходимо.
Но возвращаться в зал трактира за Висканьо смысла не было: в любой момент мог нагрянуть сам хозяин, и на то, чтобы спустить его с лестницы, как до того жадину кривоногого, тоже требовалось время, а вот его-то как раз Конан не имел. Только Митра знал, где сейчас Красивый Зюк; судя по рассказу Виви и разговору Веселого Габлио с Тино, то был даже не волк — волчище, а потому и противником мог считаться серьезным. Идет ли он по следу киммерийца и рыжего талисмана, или вровень с ними, или обгоняет… Ясно одно: нельзя терять ни мгновения времени, так как сие мгновение может запросто достаться Красивому Зюку…
Варвар сделал шаг вперед и мягко присел на корточки возле топчана Свилио.
— Хей, приятель, — хрипло позвал он, стараясь, чтоб гулкий голос его звучал как можно тише. — Кому ты продал овец?
Дипломатия никогда не входила в число достоинств Конана — манипуляция с голосом оказалась единственной его верной догадкой в беседе с тяжелобольным, а потому ничего удивительного не было в том, что ответа он не получил. Свилио даже не моргнул, и синие тонкие губы его так и остались неподвижны.
— Прах и пепел! — чуть повысил голос варвар. — Ты что, не слышишь меня? Я могу говорить громче.
— Он не слышит. — Дверь скрипнула, и в каморку бочком протиснулся невероятно толстый старик. — Зато я слышу очень хорошо.
Конан смерил его презрительным взглядом, про себя отмечая, что старик весьма похож лицом на искалеченного в боях Свилио, только тот был тощ и сед, а этот жирен, румян, черноволос и буквально сгорал от желания поговорить с гостем. Щеки его расползлись от подобострастной улыбки, карие масляные глазки впились в синие глаза варвара в ожидании объяснений.
— Ты кто? — сурово спросил Конан только затем, чтобы проверить свою догадку.
— Чинфо, младший брат Свилио, — с поклоном ответствовал старик. — И хозяин этого трактира, Я могу помочь тебе, незнакомец?
