Другой мир - Наталия Янкович
— Как это… — не понял президент деревеньки. — То есть, все, что вам вообще необходимо в этой жизни, все это… вы можете сделать сами?!
— Совершенно точно… — крякнул Азимут и, похлопав Сеню по плечу, поспешил куда-то по своим делам.
А Сеня стоял и не понимал. Он был президентом, министром финансов, директором банка… И все его труды, получается… До него только что стало доходить…
И все это… Рубашки, брюки, свитера, пиджаки, ботинки, портфели, банкноты, должности… Ему дарили… Просто так… Как ребенку игрушку…
И тут, как ответ на его слова, к нему подбежал мальчишка лет шести и гордо протянул тысячную купюру.
— Дяденька президент, посмотрите, хорошо у меня получилось? — звонко прокричал он.
Сеня растерянно уставился на протянутые деньги. Купюра была, как купюра, самая обычная, именно такая, какую он ввел в обращение.
И тут на его глазах мальчик взял купюру в руки и разделил на две! Совершенно идентичные банкноты! Не поверив глазам, Семен взял деньги в руки. Да, банкноты были совершенно одинаковыми!
Мальчишка гордо поднял голову и спросил:
— Я молодец? Теперь я могу сдавать экзамен на азы синтеза?
Сеня дрожащими руками отдал купюры обратно… Кивнув пацаненку, в полубреду он пошел к себе…
Уже который день его мучила горячка. Поочередно около его постели менялись сиделки, всходило и заходило солнце, а он продолжал бредить и метаться по кровати.
— Все гораздо сложнее… — прошептала жеманная блондинка Бабка Манька. — Не тело у него болит… Тело бы я за две минуты вылечила… Другой это процесс… Не смею я в него вмешиваться…
— И все-таки. Может, попробовать хотя бы облегчить страдания? — не унималась Алиа.
— А ты уверена, что он того хочет? — сощурив синие глазищи, ответила красотка. — Его болезнь — это продукт мысли. Она ему необходима…
— Да, оно верно… — вздохнула Алиа и посмотрела на подошедшего Азимута.
— Сильно его тряхануло, — произнес рыжий великан. — А вы хотели его с самого начала огорошить. Да он бы не выжил!
— А сколько времени на этого недотепу потратили! — резко бросила блондинка. — Заседания, совещания, приказы, указы… Ох! Думала, не выдержу…
— Кажется, он что-то прошептал! — склонившись над больным, выдохнула Алиандра. — Похоже, ему лучше…
— Я бы не надеялась… — заявила неожиданно появившаяся в дверях Вельда.
Семен шел к лесу. Сейчас его тяготили посторонние взгляды. Ему хотелось побыть одному. К этому водопаду он пришел в который уже раз и точно знал, что приходя снова и снова, найдет здесь, как всегда, утешение и понимание. Теперь его смущали внимательные взгляды жителей деревеньки, смущало, что они старательно пытались ему дать понять, что он для них желанный гость. Он-то знал, что он — бесполезное и бессмысленное пятно в их повседневной отлаженной жизни.
Теперь он понимал, каким глупцом был. Понимал остро и глубоко. И это ранило.
Сеня наклонился и зачерпнул пригоршню воды. Маленький водопад, как всегда, приветливо шумел. Вода оказалась нежной и утоляющей. Сеня открыл это ее свойство совсем недавно, и каждый раз дивился, насколько может быть разным вкус у одного и того же источника. Эта вода всегда умела угадывать его настроение и давать самое необходимое.
Вдоль по руслу раздался заливистый девичий смех.
Молодой человек напрягся от неожиданности. Еще ни разу никого он не встречал в этом потаенном уголке.
Смех повторился.
Не желая быть замеченным, Семен стал осторожно пробираться на звук. В последнее время он вообще предпочитал ни с кем не общаться. Дело дошло до того, что молодой человек начал сторониться и самого Азимута, самого первого с кем он познакомился в деревеньке и, пожалуй, самого добродушного и готового всегда прийти на помощь.
И сейчас, в обед, когда у большинства населения работа кипела, смех удивил его еще больше.
— Не могу поверить, что он до сих пор одинок. Он такой хорошенький! — донеслось с реки.
— Брось, Марго! — раздался второй голос девушки. — Я не верю всем этим придумкам. Любой другой давно бы побежал на шабаш! Значит, у него есть тайное…
— Как у Всеволда? Про которого ты думала, что он твой, а потом…
— Хватит! Умолкни и не вспоминай! — резко ответил голос второй девушки. — Ничего не знаешь!
— А что тут знать?! — расхохоталась та, которую, по всей видимости, звали Марго. — Променял он тебя, Ксанка! А ты его еще и защищаешь!
— Умолкни! Увидишь, не права! — взвыла Ксанка.
Сеня припал к земле от порыва налетевшего ветра. Теперь он почти привык, что от ведьмы в гневе лучше держаться подальше. А то и молния может ударить, и град прямо на голову обрушиться.
У всех других от таких штучек была своя защита, только Семену всегда не везло. Так, как-то раз, он случайно оказался рядом с разбушевавшейся Вельдой и, не понял как, а уже сидел пятой точкой в луже грязи, а сверху на него сыпались дохлые мыши. Вельда потом долго извинялась и объясняла, что, мол… не для него, — заклятие рикошетом метнулось… Извинения Сеня принял с удовольствием, но дохлых мышей помнил еще очень долго.
Вот и сейчас молодой человек предусмотрительно пригнулся к земле и прикрыл (на всякий случай) голову руками.
Но ничего страшного не произошло. Вместо этого на опушке у реки послышался еще один, на этот раз мужской голос.
— Что, всё балуетесь, ведьмы?!
Голос был резким и властным. От его звука Сеня судорожно поморщился. Не хотел бы Семен иметь подобный голос в начальниках. Такие начальники сначала выпивают все соки, а потом, если что не так, выбрасывают в мусорку, словно выжатый апельсин.
— А ты всё хорошеешь, Ксанка! — продолжал голос. — Так скоро первой красавицей станешь!
После этих слов у реки повисло недолгое молчание. Его нарушил смех Марго.
— Как ты ей голову кружишь! Мало поиздевался? Опять за старое? Разнообразия хочется?! — бросила Марго.
— Да ты, никак, ревнуешь?! — ответил мужчина. — Уйди, Марго, не к тебе пришел.
В ответ послышалось ядовитое шипение. Сеня заметил, как мимо него по тропинке вихрем метнулась тень и исчезла за поворотом. Раздираемый любопытством, Сеня осторожно выглянул из своего укрытия.
На берегу, опустив ноги в воду, сидела полуобнаженная, совсем еще молоденькая девушка. Рядом с ней стоял статный юноша. До плеч его спадали пепельные кольца волос, а в глазах играла синяя сталь.
— Все еще сердишься на меня, Ксанка? — почти нежным голосом проговорил статный красавец.
Девушка горделиво тряхнула длинными каштановыми волосами и, поблескивая изумрудами глаз, ответила:
— За что же мне на тебя сердиться? Мне хорошо было. А ты, я смотрю,
