Эпидемия - Евгений Юрьевич Лукин
Треплев представил — и малость ошалел.
— Не знаю… — опасливо выдавил он. — Не встречал…
Тем временем над уличной зеленью и над черепичными крышами обозначилось нечто напоминающее верхушку сетчатого купола, а может быть, и шара. Дошли до угла, свернули. Выяснилось, что странная конструкция все-таки куполообразна и накрывает собой несуразное здание или, точнее, несколько сросшихся воедино зданий. Из плоского бетонного фасада выпячивался фасадик поменьше — с крылечком и навесиком.
Чем-то этот фасад в фасаде показался знакомым Антону.
— Что это? — спросил он, когда оба ступили под решетчатый свод.
— Как что? — оторопел провожатый. — Дача Треплева. Вернее, то, что от нее осталось…
— Это?! — Антон остановился в изумлении.
Потом поймал себя на том, что тихонько хихикает.
Нет чтобы двадцать лет назад вот так облицевать его хибарку!
— Остальное — внутри? — кое-как справившись с нервным смехом, уточнил он.
— Нет, — печально признался смотритель. — Сразу после теракта начались погромы. Фасад был поврежден, пришлось реставрировать. А еще три года спустя городские заложили в музее акустическую бомбу…
— Динамик?
— Что вы, какой динамик? Настоящую бомбу. Армейского образца… Уцелел только отреставрированный фрагмент — то, что вы сейчас видите. Ну сами знаете, что такое резонансная акустическая бомба! Дерево, бетон, кирпич — все в труху… Восстанавливать уже не имело смысла. Решили на этом месте в складчину выстроить комплекс. Фасад, как видите, сохранили…
Антон Треплев, утратив веселье, окинул оценивающим взглядом нелепое архитектурное сооружение. Да, пожалуй, настаивать на возврате собственности нет смысла. В связи с полной ее утратой. Хотя… Земельный участок был приватизирован…
— А теперь, пожалуйста, внутрь…
Они вошли внутрь и очутились в обширном круглом зале, полном экспонатов, среди которых бродили немногочисленные туристы, в том числе и пара японцев. Ни один из выставленных предметов не был знаком Антону. Впрочем, нет. В центре зала на мраморном столике лежал похожий на детскую игрушку все тот же ракетный мини-комплекс. Подходи и бери.
Антон подошел, однако взять не решился.
— Тот самый?
— Копия, — пояснил смотритель. — Точнее, модель. Настоящий — в запаснике.
— Модель? Действующая?
— Во всяком случае, не боевая…
Треплев присмотрелся. Спусковой крючок был словно бы испачкан алюминиевой пудрой. Мелкая серебристая насечка.
— Отпечаток пальца Треплева, — растолковал смотритель. — Между прочим, самый популярный экспонат. Хотите выстрелить? Пожалуйста! Я не шучу. Дело в том, что залп (условный, разумеется) произойдет только в том случае, если совпадут папиллярные линии. Проще говоря, ни в каком. Все это прекрасно знают и тем не менее жмут на спуск… Вы не поверите, в очередь становятся!
— И ни разу не ломали?
— Ну как это ни разу! Чуть ли не каждую неделю Гургенычу несем…
— Гургеныч — это?..
— Реставратор…
Тут, словно в подтверждение услышанного, в помещение ворвалась стайка мальчишек лет десяти-двенадцати и с воплем: «Кто первый — тот Треплев!» — устремилась прямиком к мраморному столику. На полдороге углядели возле вожделенного артефакта сразу двух близнецов-смотрителей, затормозили, поскучнели и с разочарованным видом разбрелись по залу.
— Тогда, если не возражаете… — Антон положил гранатометик на плечо и нажал спусковой крючок. Просто из любопытства.
Раздался звук лопнувшего надувного шарика, и двадцать пять якобы реактивных снарядиков, выскочив наружу, с треском посыпались на пол.
В зале стало тихо. Все повернулись к Треплеву. Три полупрозрачные караморы, до сей поры мирно блуждавшие под потолком, с шорохом кинулись вниз и зависли над мраморным алтарем.
* * *
— Редкий случай… — Смотритель все еще никак не мог прийти в себя. — Первый сбой на моей памяти… Прямо какой-то знак свыше! Знаете, тезка, мне кажется, вы просто обречены стать моим помощником…
Дело происходило в чердачном помещении, где располагалась ремонтная мастерская. На стеклянной плоскости разложены были детали разобранного мини-комплекса. Пожилой армянин, механик-реставратор, хмурил дремучие брови и почесывал плешь.
— Ну и что тут не так? — буркнул он наконец. — Все так.
— Может, контакт какой?..
— Может, и контакт… Ладно. Проверю, посмотрю…
Снова спустились в зал.
— А вдруг я настоящий? — рискнул пошутить Антон.
Смотритель приостановился, вскинул брови и с любопытством взглянул на будущего коллегу.
— Настоящий Антон Треплев?
— Ну да… — невозмутимо подтвердил тот. — А что? Отпечаток пальца — совпал… При свидетелях…
Смотритель засмеялся.
— Нет… — ласково ответил он. — Жаль вас разочаровывать, тезка, но даже и не надейтесь…
— Слишком молод?
— И это тоже.
— А что еще?
— Как-нибудь потом расскажу, — обнадежил весьма позабавленный музейный работник. — Вы тут пока походите, поглядите… А то у меня вечером подполье. Подготовиться надо…
— Подполье? — не понял Антон. — Василий Панкратович вроде говорил, нет никакого подполья…
— В реале — нет, — согласился смотритель. — А в музее — каждую среду… Знаете что? — оживился он. — А поручу-ка я следующую сходку вам… Вам-вам! Вы помоложе, внешность опять-таки… Там такого напридумывать можно! Выйду объявлю: вот, дескать, прибыл к нам на машине времени из тех героических дней молодой Антон Треплев… Да вы не тушуйтесь, тезка! Не боги горшки обжигают! Приглядитесь сегодня, посмóтрите, как это делается… Ну все! Убегаю речугу разучивать…
Убежал. Предоставленный сам себе экскурсант еще раз оглядел круглый зал и заинтересовался шеренгой портретов, увенчанной словами «Их было восемь». Странно, однако в данном случае нынешняя орфография полностью совпадала с прежней. При ближайшем рассмотрении обнаружилось, что «восемь» зачеркнуто (вроде бы карандашиком), а ниже опять-таки от руки вписано: «девять!!!».
Под портретами ни единой поясняющей таблички, что, впрочем, вполне естественно. Зачем они, если везде изображен один и тот же человек? Кандидат в помощники смотрителя прошел вдоль вогнутого строя лиц. Некоторые были точной копией его лица, некоторые — не слишком точной, двое — и не копией вовсе. Тоже ничего удивительного: Лжедмитрий Второй внешне, говорят, нисколько не походил на Лжедмитрия Первого, тем не менее Марина Мнишек запросто опознала в нем своего покойного мужа.
В нижнем правом углу каждого портрета значился год. Возможно, дата гибели. Интереснейшая складывалась картина: первого самозванца пришибли, получается, сразу после убытия Антона из своего родного времени, трех последующих — чуть погодя. Далее — годичный перерыв (видимо, оробели авантюристы), а потом лже-Треплевы посыпались как из мешка. Последнего, выходит, прикончили пять лет назад.
Глава 8
Сходка
Подполье действительно представляло собой подполье. Подземелье. Бетонный подвал. Чисто убранный, хорошо освещенный, но все равно мрачноватый. Понятно, что кафедра и ряды стульев смотрелись в подобном интерьере несколько неуместно. На шероховатых светло-серых стенах плакаты из самых разных эпох — даже работница в платочке, предостерегающе приложившая палец к сурово поджатым губам.
— Между прочим, — с гордостью и словно бы по секрету сообщил смотритель, — подвал подлинный. Тоже уцелел после взрыва. Именно
