Танец света - Ная Брайс
– Почему для каждой из нас твой облик разный? Катарина рассказывает, что у тебя карие глаза и прямой нос, а Оливия видит тебя седым стариком, с накинутым на голову плащом, я же вообще не вижу твоего лица…
Некоторое время он молчал, и я уже успела отругать себя, что вообще решилась заговорить с ним. Наверное, ему было легче перерезать мне горло, чем ответить. За это я ненавидела его еще больше.
– А почему тогда вы кличете меня Безликим? – вдруг с усмешкой спросил он, нарушая молчание.
Я никогда бы не подумала, что его будет интересовать этот момент.
– Мы посовещались и решили называть тебя именно так, ведь никто не видел твоего настоящего лица.
Он снова замолчал, будто обдумывая мой ответ. Я выжидающе прожигала его взглядом.
– И не увидите, – сухо сказал он. – Потому что его нет.
Я провожала взглядом удаляющегося Безликого, уже превратившегося в мелкую черную точку, вцепившись побледневшими пальцами в металлические прутья.
Всю ночь я провела как в бреду, пытаясь отмахнуться от непрошеных, таких ярких снов. Каждое из этих видений причиняло душевную боль, и мне даже казалось, что кто-то вытирает бегущие по моим щекам горячие слезы. Наверное, это был кто-то из сестер, напуганных моим состоянием и тем, что я никак не могла проснуться.
Лазурная, пенящаяся прямо у моих ног вода приятно ласкала ступни, а голубое небо, усыпанное перистыми облаками, вызывало чувство восторга. Я подняла к нему глаза и кружилась, расправив руки в стороны, забрызгивая водой подол белоснежного платья. Меня поймали горячие руки, прижимая к крепкому телу.
– Ты такая красивая, как и твоя мать, Талисса, – прошептал прямо в затылок бархатный, сладкий, словно мед, мужской голос.
Я развернулась, чтобы увидеть его светлое, идеальное лицо, но уже знала, кто находится рядом.
– Айрон? – с улыбкой прошептала я. Сейчас в моей душе было столько счастья и чистейшего света, что хотелось кричать и делиться им со всем миром.
Айрон сильнее прижал меня к своей груди, уткнувшись губами в макушку. Сейчас его голос был сухим, рваным и каким-то странным, словно ему было больно произносить каждое слово, словно они отпечатывались на его коже кровоточащими язвами.
– Я твой брат, Талисса.
– Я люблю тебя! – прошептала я и проснулась от резкой боли, пронзившей предплечья. Открыв заплаканные глаза, я столкнулась с привычной чернеющей пустотой вместо лица. Как слепой котенок, моргая и не понимая, какого черта Безликий находится в нашей повозке и держит меня, я закричала, отбиваясь и отползая.
– А ну отцепись от меня!
Только сейчас я заметила, что в клетке находимся только мы вдвоем. Несчастная жертва и дикий зверь, загнавший ее в угол. Сердце пропустило несколько ударов, и я сглотнула слишком громко, чтобы утверждать, что страха нет.
– Ты так часто шепчешь во сне признания в любви, что мне становится тошно, – сухо бросил Безликий, намеренно медленно вытирая руки о полы плаща. – Если бы я не знал, что двадцать лет ты жила в заточении, то решил бы, что…
Он замолчал, а я вскинулась.
– Что? Что у меня было много мужиков? Так поверь мне, это легко исправить!
Я пожалела о том, что сказала, когда его рука в прохладной кожаной перчатке сомкнулась на моем горле.
– Поверь мне, Жертвенница, ты этого никогда не исправишь.
После этих слов он выволок меня из повозки и швырнул в мягкий пепел, который пушистым облачком поднялся над моей головой и осел на макушку. После Безликий ушел, оставив меня одну.
Я бы так и сидела на земле, запрокинув голову к небу, если бы не подошедший Айл.
Он смотрел на меня с непонятным выражением задумчивости, а вечный теплый, горящий, как домашний очаг, взгляд сейчас оставался холодным. Он медленно повернул голову в сторону Безликого и потом снова на меня.
Я криво улыбнулась и попыталась подняться, неуклюже уперевшись рукой. Словно очнувшись, Айл поспешил подать мне руку и, поднимая меня на ноги, принялся осторожно отряхивать мою одежду и волосы от пепла.
– Скорее бы пошли ливни, – бурчал он, выбирая из косы крупные пылинки. – Иначе этот пепел скроет нас под своим покровом. А вообще, неплохо было бы тебя отмыть, – улыбнулся он мне, но почему-то это не выглядело искренним.
Я оглянулась и только сейчас заметила, что мы совсем близко подошли к лесу Нарвы. Возле небольшого костерка, прижавшись друг к другу, сидели сестры.
– Я так понимаю, дальше мы пешком?
– Да, но сбежать не получится, Тень, ты же знаешь…
Конечно, я знала, ведь каждую из нас невидимыми путами привязали к Безликому, и, попробуй мы отдалиться от него более чем на пять километров, нас разорвет на куски по одному желанию Деаса. По крайней мере, нам так сказали, а проверять, конечно же, никто не решится.
– А кто говорит, что я хочу сбежать? Может, у меня другие планы, – подмигнула я Айлу и, обогнув его, поспешила к сестрам.
Солнце уже совсем скрылось за горизонтом, и, если бы не этот маленький костер, вся пустошь утонула бы во тьме. Звезд мы никогда не видели, лишь луну, серебром подсвечивающую плотные облака.
Присев рядом на какую-то сломанную корягу, я уставилась на танцующее пламя. С тихим треском оно уничтожало сухой хворост и языками тянулось вверх, извиваясь.
Никто из сестер не спросил о произошедшем с Безликим, и я ловила лишь странные, напряженные взгляды, но, решив махнуть на это рукой, оглянулась.
Айл развел второй костер одним щелчком пальцев, а Эргон устанавливал странные металлические крепления для котла, орудуя огромными ручищами. Люк, усевшийся прямо в пепел, скрестил ноги и начал читать старый потертый фолиант, несколько страниц из которого постоянно выпадали, но он скрупулезно вставлял их вновь. Не было только Безликого, и его отсутствие словно делало воздух не таким напряженным и горячим.
В животе громко заурчало, и я обхватила его руками, стараясь придавить желудок к позвоночнику, чтобы он прекратил свою звучную трель. Нас не кормили целый день, и сейчас я готова была съесть даже Охра, а желательно двух.
– Я тоже голодная, – пожаловалась Катарина и принялась жевать кончик волос, от чего тот уже был похож на тонкую, склизкую сосульку. – Везет этим зверюгам, есть не надо. – Кивнула она на мирно стоящих,
