Башня Нерона - Рик Риордан
Слова «для вас это будет уже слишком поздно» мне совсем не понравились.
– Какого собрания? – спросила Мэг.
Дионис отмахнулся:
– Какая-то… объединенная тактическая группа, что ли. Обычно в мире происходит сразу куча проблем. Может, замечали? Он сказал, что у него назначена срочная встреча с кошкой и отрубленной головой, что бы это ни значило.
– И вместо него у нас теперь ты, – заключила Мэг.
– Поверь мне, дитя, я и сам не рад оказаться в компании таких прелестных побродяжек, как вы. Я столько пользы принес во время войн с Кроносом и Геей, надеясь, что за это Зевс досрочно освободит меня от заключения в этом ужасном месте. Но, как видишь, он отправил меня обратно, чтобы я досидел тут назначенное мне столетие. Наш отец любит наказывать своих детей. – Он снова ухмыльнулся мне, как бы говоря: «По крайней мере, твой жребий хуже».
Мне бы хотелось, чтобы Хирон был с нами, но времени размышлять об этом или о том, на какое срочное собрание его призвали, не было. У нас полно и своих проблем.
У меня из головы не выходили слова Пифона: «Ты ни разу не взглянул на доску целиком».
В этой игре злобный змей вел собственную игру. В том, что он использовал Триумвират для своих целей, не было ничего удивительного, но, судя по всему, перспектива, что я могу убить Нерона, его последнего союзника, радовала его. А что потом? «Всего несколько часов – после того как упадет последняя пешка, больше не понадобится».
Я понятия не имел, что значили эти слова. Пифон был прав: всю доску целиком я не видел. И не понимал правил игры. Мне хотелось просто сбросить все фигуры со стола и заорать «Я домой!».
– Да без разницы. – Мэг налила в тарелку еще сиропа, словно намеревалась устроить в ней озеро блинчиков. – Важна строчка, где сказано, что мы в руках Нерона. Это значит, что мы может доверять Лу. Нужно сдаться ему до назначенного срока, как она и велела.
Нико наклонил голову набок:
– С чего ты взяла, что Нерон сдержит слово, даже если вы сдадитесь? Если уж он запасся таким количеством греческого огня, которого хватит, чтобы спалить Нью-Йорк, почему он должен отказаться от этой затеи?
– Он и не откажется, – сказал я. – Точно не откажется.
– Но огонь же не дойдет до Лагеря полукровок? – задумчиво проговорил Дионис.
– Чувак! – покачал головой Уилл.
– А что такого? – спросил бог. – Я отвечаю за безопасность лагеря.
– У Лу есть план, – настаивала Мэг. – Когда нас поймают, Нерон ослабит охрану: Лу нас освободит, и мы уничтожим… – Она запнулась. – Уничтожим его фасции. Тогда он ослабеет, и мы сможем победить его, прежде чем он сожжет город.
Не знаю, заметил ли кто-то, кроме меня, ее запинку: слова «Мы уничтожим Нерона» произнести она так и не смогла.
Ребята за другими столами продолжали завтракать, добродушно толкались, обсуждая запланированные на день дела. Никто не обращал внимания на нашу беседу. Никто не бросал на меня взволнованные взгляды, не спрашивал соседей по домику, действительно ли я бог Аполлон.
Да и с чего бы? Это же новое поколение полубогов, их первое лето в лагере едва началось. Для них я был просто частью этого места, такой же, как мистер Ди, сатиры и ритуальное сожжение йогурта. Мистер А? Ну да. Он вроде был каким-то богом. Забейте.
За прошедшие столетия я часто чувствовал себя устаревшим и позабытым. Но никогда еще не ощущал это так остро, как в этот миг.
– Если Лу говорит правду, – сказал Уилл, – и если Нерон по-прежнему ей доверяет…
– И если ей удастся вас освободить, – добавил Нико, – и если вы сможете уничтожить фасции до того, как Нерон спалит город… Очень много «если». А мне не нравится план, когда в нем больше одного «если».
– Например: если ты не будешь сильно вредничать, я приглашу тебя в выходные на пиццу? – предположил Уилл.
– Именно. – Улыбка Нико была как луч зимнего солнца, пробившийся сквозь снегопад. – В общем, если вам все-таки удастся ваш безумный план, что требуется от нас?
Мэг рыгнула:
– То, что сказано в пророчестве. Поступай как Аидов сын.
Нико помрачнел:
– Что надо делать как Аидов сын?
Уилл вдруг страшно заинтересовался оберткой от маффина с отрубями. Мы с Нико одновременно поняли, что он пересказал ему не все строчки пророчества.
– Уильям Эндрю Солас, – велел Нико, – признавайся.
– Я собирался тебе рассказать. – Уилл с мольбой посмотрел на меня, словно не мог заставить себя произнести эти строки.
– «Аида сын, друзей твоих лихих, – процитировал я. – В пещерах бег укажет к трону путь».
Нико так сурово посмотрел на Уилла, что я испугался, как бы тот не пожух, словно яблоко.
– Может, стоило сообщить мне об этом, как думаешь?
– Погоди-ка, – вмешался я, отчасти потому, что желал спасти Уилла от гнева Нико, отчасти потому, что чуть не сломал мозг, пытаясь сообразить, что это за друзья, бегающие в пещерах. – Нико, ты понимаешь, что значат эти строки?
Нико кивнул:
– Это о… моих новых друзьях.
– Никакие они не друзья, – пробормотал Уилл.
– Они специалисты в области подземной географии, – сказал Нико. – Я консультировался с ними по… по другому вопросу.
– И это не полезно для твоего душевного здоровья, – пробубнил Дионис.
Нико одарил его убивающим яблоки взглядом:
– Если какой-то тайный путь в башню Нерона существует, он может быть им известен.
Уилл покачал головой:
– Каждый раз, когда ты к ним ходишь… – Он не договорил, но беспокойство в его голосе резануло слух как осколок стекла.
– Тогда пойдем со мной, – предложил Нико. – Помоги мне.
На Уилла было жалко смотреть. Я видел, как отчаянно ему хочется защитить Нико, всеми силами помочь ему. И так же отчаянно ему не хотелось идти к этим бегающим по пещерам друзьям.
– Кто они? – спросила Мэг, сделав передышку между блинчиками. – Они жуткие?
– Да, – сказал Уилл.
– Нет, – сказал Нико.
– Значит, решено, – заключил Дионис. – Раз уж мистер ди Анджело, пренебрегая моими советами относительно душевного здоровья, отправляется в квест…
– Это не так, – запротестовал Нико. – Вы слышали пророчество. Я должен.
– Я не очень понимаю, что значит «должен», – пожал плечами Дионис, – но если ты решил, то лучше поскорее в путь, м? Аполлон должен сдаться или притвориться, что сдается, если хотите, не позднее завтрашнего вечера.
– Не терпится от нас избавиться? – спросила Мэг.
Дионис расхохотался:
