Книга огня - Лана Клонис
Эмбер правда так считала, а еще она против воли испытала благодарность к Вивиан за вопрос, который вывел ее из транса. Власть могильного холода и этой сводящей с ума мелодии на мгновение отступила.
Передышка, подаренная бессмысленным разговором, была недолгой, но Эмбер уже знала, к чему готовиться, и была начеку. Больше не позволяла сторонним мыслям завладеть разумом. Она умела сохранять спокойствие и выдержку. Даже в битве с Ярштай и Ивоной не позволяла себе терять контроль. Но этот лес… Он испытывал ее волю.
Зря она вспомнила Ярштай. В голове тотчас зазвучала угроза древней ведьмы. Что, если Лис, Райденн, Кася и даже эта несносная Вивиан погибнут? Погибнут от рук Ковена мести только за то, что им не посчастливилось встретить Эмбер. «Я разрушаю все, к чему прикасаюсь», – пришла внезапная остро-болезненная вспышка. Ослепляющая белизна снега вдруг стала невыносимой. Чересчур яркой. До рези в глазах. До слез. Или это не от снега?
Слезы катились по ее лицу. Снежные хлопья сыпали на лицо, плечи, руки и даже не думали таять. Музыка звучала все громче. Только сейчас Эмбер заметила, что поднялась метель, снег валил с неба густой непроглядной стеной, а идти стало тяжелее не только из-за собственных мыслей, но и из-за сугробов, выросших под ногами.
– Бежим! – крикнула Эмбер, усилив свой голос магией. Она больше не видела своих спутников, не видела ничего, кроме бесконечной снежной пелены. Бежать было трудно. Приходилось постоянно стряхивать с лица снег, смахивать его с глаз и ресниц. Но оставаться на месте было нельзя. Невозможно. Что-то неуловимо влекло ее вперед.
Она узнала ее сразу, едва расступилась метель. Там, на небольшом островке посреди холодного темного озера сидела та, что не раз являлась ей в детских кошмарах после смерти матери. Бледная девушка с худым острым лицом и черными провалами глаз тянула к маленькой Эмбер руки и обещала отвести ее к умершей. Она не верила в эту ложь даже в детстве. Пусть мама никогда не говорила о даре (должно быть, полагая, что у них еще будет для этого время), но все же успела кое-чему научить свою дочь. Судьба обошлась с ними жестоко, забрав жизнь мамы внезапно, но во всех сказках и историях, которые она рассказывала маленькой Эмбер перед сном, красной нитью сквозила одна-единственная мысль: доверяй себе. Слушай свои чувства и интуицию. Эмбер ужасно боялась девушку с белым лицом. Как выяснилось через годы – не зря.
Она ничего не могла с собой поделать. Ноги сами несли ее к треклятому озеру. Она остановилась лишь у самой кромки воды. Застыла, не в силах отвести взгляда от девушки из снов. Сегодня на ней была белоснежная рубашка. Взмах руки – Эмбер уже знала, что будет дальше. Оркестр смерти! Разумеется.
С тяжелым сердцем Эмбер наблюдала за представлением, что разворачивалось на ее глазах. Она следила за происходящим с полным ощущением того, что знает, что случится дальше. Все это казалось частью давно забытого сна: вороны, что врезались девушке-дирижеру прямо в сердце, оставляя кровавые пятна, женщина на гондоле в устрашающе-огромном черном шлеме и две ее спутницы, игравшие на скрипках. Эти всегда появлялись первыми. Музыка разливалась в воздухе, сводя Эмбер с ума, стирая грань между прошлым, настоящим и будущим. Она знала, что случится в следующий миг, а может, он уже наступил и она лишь следила за ним со стороны? В голове все смешалось, плавный, меланхоличный ритм лишь иногда разрезали рвущие душу аккорды.
В такт этой странной мелодии шагала танцовщица в красном одеянии. В руках она держала маленький металлический сундучок. Эмбер напряженно следила за страшной сценой. Женщина в красном платье щелкнула замком и извлекла из сундучка окровавленное сердце, пробуждая сотни созданий, дремавших на илистом дне озера. Вода забурлила, окрасилась в алый. Монстры поглощали не только плоть, они уничтожали друг друга. Эмбер передернуло. Вот откуда ее сны-кошмары, в которых десятки костлявых рук тянутся к ее шее.
Где-то там, за плечами дирижерки, маячили фигуры умерших. Она видела маму, Тобиршасс, своих друзей и близких из Пустоши, Айтара в его настоящем обличии… Эмбер знала, что все они мертвы. Знала, что не последует за ними. Но не могла перестать смотреть…
Еще в детстве, в то далекое время, когда Эмбер носила имя Нэнни, она усвоила одно: мертвые не возвращаются. Единственное, что мы можем сделать, чтобы суметь жить дальше, – это позволить им уйти. Оставить в сердце место для светлых воспоминаний, но не извлекать кресты из могил, не взваливать себе на плечи и не таскать повсюду с собой. Так мы и сами способны оказаться по ту сторону. Удел живых – жить.
Мечты и чаяния. Все позади.
Остались лишь покой и безмятежность…
Голос. Он оборвал ее спутанные мысли. Заставил замереть. Застыть у кромки воды, до боли сжать кулаки. Заставил тело напрячься, а душу – разорваться на сотни мелких ошметков. Это был мамин голос. Певица. Эмбер не знала, как долго та пела. Может, только начала, а может, песня звучала уже давно, и затуманенный разум лишь сейчас уловил ее трели. Все это меркло на фоне навязчивой мысли: танцовщица в алом украла голос ее матери. Но что, если не только голос? Что, если вместе с ним и сердце? Мама всегда говорила, что ее песни так прекрасны только потому, что идут из самой души, из сердца. Что, если именно его сожрали эти страшные создания?
Эмбер прыгнула в воду. Она сиганула в озеро вовсе не ради несбыточной надежды на воссоединение с умершими близкими. О нет! Она прыгнула, чтобы уничтожить певицу. Вспороть ее мерзкую глотку, забрать голос матери. Вернуть то, что не принадлежало этому грязному призрачному созданию! Пение ее матери – неприкосновенно. Оно останется для добра. Для радости. Для счастья. Эмбер не позволит им украсть ее свет.
Где-то краем сознания она отметила, как скользнула в воду Вивиан, как кричала Кася, как звал ее Райденн. Все это не имело значения. Главное – вернуть голос мамы. Если потребуется, она голыми руками разорвет глотку этой твари в алом. Единственный способ справиться со страхом – пойти ему навстречу. Ночные кошмары, терзавшие с самого детства, наконец будут разрушены.
Костлявые руки ухватили ее за ноги, чьи-то склизкие пальцы вцепились в плечо. Эмбер не испугалась – ненависть переполняла ее душу, придавала ей сил. Она расправлялась с утопленниками
