Книга огня - Лана Клонис
Чьи-то зубы вцепились мне в плечо. Я заорала, пытаясь одновременно отпихнуть мертвеца и удержать Вивиан. Щит не выдержал. Утопленники облепили нас, словно растревоженный пчелиный рой. Я брыкалась и отмахивалась. В какой-то момент из моей руки вырвали кинжал. Их было слишком много. Я больше не видела неба. Кажется, это конец.
– Пошли на хер, – прохрипела Вивиан, и фиолетовое сияние озарило все вокруг. Твари разлетелись в стороны.
Я рыдала, не в силах поверить, что мы выжили. Что Вивиан пришла в себя. Что мы выберемся. Райденн продолжал тянуть нас к берегу. Несколько страшных метров, и мы оказались на суше. В безопасности.
Я упала на землю, а Вивиан обхватила себя руками, словно не могла поверить, что осталась жива. Ее кожа кровоточила от многочисленных ран и укусов, но главное, подруга была здесь, с нами. В мире живых.
– Спасибо, – прохрипела ведьма. Голос не слушался Вив, глаза опухли от слез, но взгляд оставался осмысленным. Ее трясло. – Спасибо.
Я потянулась к подруге, чтобы обнять ее, а в следующий миг мир разлетелся на тысячи ледяных осколков. Оркестр смерти не собирался отпускать нас так просто.
Глава 7
Эмбер
Эмбер знала, что случится, с того самого момента, как услышала эту чертову сводящую с ума мелодию. С первых аккордов узнала могильный холод, заполнивший все ее нутро, всю душу. Слишком хорошо ей знакомо это чувство. Чувство, которое едва не стоило ей рассудка.
Воспоминания, призраки и образы прошлого наполняли ее разум. Детство. Их теплый уютный дом. Качели на заднем дворе. Мамин смех, ее заботливые руки, ее звонкий голос. Она так любила петь. Ее пение еще долго звучало во снах Эмбер. Мама будто пыталась позвать ее с той стороны, предупредить о чем-то, защитить. Уберечь. Даже после смерти.
Рваный всхлип сорвался с губ Эмбер. Она поспешила заглушить его кашлем. Гордо расправила плечи. Зашагала быстрее. Присутствие остальных сейчас казалось особенно невыносимым. Она ощущала на себе их взгляды, словно неудобное колючее платье. Но, как знать, возможно, это лишь плод ее воображения, и в действительности никто и не смотрит в ее сторону. Как всем было плевать на одинокую, брошенную девчонку. Всем было плевать на малышку Нэнни со съехавшим с катушек папашей. Чумазую, в застиранной одежде и с вечно горящими от голода глазами.
Со смертью мамы свет в их жизни померк. Все изменилось. Та, кто любила Нэнни, та, кто заботилась о ней, исчезла. От отца осталась лишь блеклая тень. Он ужасно тосковал по матери и заливал свою тоску спиртным. Заливал усердно. На совесть. Так же, как прежде выполнял свою работу. Иначе он попросту не умел.
Тяжелое время. Тяжелые испытания. Когда у Эмбер открылся дар, первое, что она сделала, – силой мысли разбила бутылку в руках отца. К несчастью, он оказался недостаточно пьян, чтобы забыть об этом. Он поверил в магию сразу. Так, словно ждал чего-то подобного, словно именно об этом грезил в пьяном угаре. Вера в магию подарила отцу надежду, окончательно лишившую его рассудка. Отец бросил пить. Резко. В одночасье. Всю свою энергию он направил на поиски гадалок и медиумов, способных связать его магически одаренное дитя с духом погибшей жены, а то и вовсе переправить на ту сторону. Оказалось, что дочь без матери ему не нужна.
Так однажды в их доме появились «волшебные травы». Они помогали отцу видеть жену. Видеть то, что хотелось видеть. Травы сменялись порошками, отец таял, а вместе с ним таяли и надежды Эмбер на нормальную жизнь. В безумии отца она всегда винила себя. Ей стало казаться, что отправиться к матери, в мир, откуда нет возврата, – единственно верный выход. Ей было десять лет.
Неизвестно, чем окончилась бы ее история, если бы порог их остывшего дома не переступила Тобиршасс. Сколько бы Эмбер ни спрашивала, как ведьма нашла ее, та всегда отвечала, что на то была воля Богини. Только теперь повзрослевшая Нэнни осознала, что Верховная отыскала ребенка из пророчества. Пришла спасти Избранную. Быть может, об этом ее пыталась предупредить мать во снах.
Тобиршасс приходила все чаще. Из дома исчезли травы и порошки. Сознание отца прояснилось. Казалось, что все наладилось. Как вдруг отец пропал. Взял и не вернулся домой. Неделю Эмбер жила одна. Неделю плакала и тряслась от страха. А потом пришла Верховная. Пришла, чтобы сообщить то, что малышка Нэнни и так уже знала: она осталась сиротой.
Ведьма из Пустоши сожгла ее дом. Использовала заклинание, чтобы все решили, что и сама Нэнни погибла в огне. Она отчетливо помнила, как стояла и смотрела на пламя, пожиравшее дом, в котором она росла. Дом, в котором когда-то была счастлива. Выли пожарные сирены, суетились люди, а она просто стояла и смотрела. Как горит ее прошлое. Ее жизнь. В огне действительно сгорело все – включая саму Нэнни. Вместо нее родилась Эмбер. Одинокая девочка с янтарными глазами, которой пришлось повзрослеть слишком рано. В ту ночь они отправились в Эреш.
– Так, ладно, хватит. Как долго мы будем делать вид, что музыки нет, а нас всех настигла внезапная избирательная глухота?
Снова эта ведьма. Эмбер ненавидела жителей Аратты. Ненавидела их распутство, беспечность и малодушие. К тому же они чересчур полагались на силу кристаллов, артефактов и прочих магических костылей. Ей всегда казалось, что свои порошки псевдомедиумы доставали как раз у беспринципных торговцев Аратты.
– Музыка есть. Это что-то меняет?
