Рус (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич

Я подумал, что это бербер, и на всякий случай задал уточняющий вопрос на его языке:

- Это Карл Лысый?

После продолжительной паузы, когда я уже собрался повторить на арабском, пацаненок ответил на берберском, но произнеся титул на франкском:

- Нет, это граф-палатин Хилмерад.

Графом-палатином или графом дворца называет управляющего областью (платинатом) из нескольких графств. Обычно там есть дворец, в котором останавливается король во время переездов по стране, откуда и второе название. Заодно он является судьей, так сказать, высшей инстанции, имеющим право отменить решение подчиненных ему графов.

- Жаль! – искренне произнес я и добавил шутливо: - Для меня было бы большой честью убить Карла Лысого!

- Король ускакал ночью, бросив нас, - проинформировал раб-бербер.

Теперь понятно, почему франкская армия не пожелала погибнуть за своего сеньора. Их подвиг он не увидит и потому не оценит. Более того, постарается не встречаться с теми, кто знает, что он удирал с поля боя. Надеюсь, теперь правитель Западно-франкского королевства получит заслуженное погоняло Трусливый.

Глава 3

26

Конец августа и первую половину сентября наша армия провела в графстве Анжу, грабя его в меру сил своих. Раньше здесь жило кельтское племя андов, от которого и пошло название. Скорее всего, местные крестьяне в большинстве своем – это германизированные кельты, позабывшие своих предков. Ламберт хотел захватить графство для себя, предчувствуя, что Нант ему не вернут. Эриспоэ не мог отказать союзнику, тем более, что эта территория его не интересовала, потому что бритты здесь компактно не жили. Как я предполагал, у Эриспоэ были планы объединить все земли соплеменников и стать их независимым правителем. Лояльный сосед в лице Ламберта устраивал его полностью. Анжер, столица графства Анжу, пока защищен деревянными стенами, причем со стороны реки Мэн только земляной вал с деревянным частоколом. В будущем здесь построят каменный замок с семнадцатью круглыми башнями высотой метров сорок-пятьдесят. Мы блокировали город, насколько это было возможно, но не осаждали, опасаясь подхода армии франков и удара с двух сторон. Кто-то распространил слух, что Карл Лысый вот-вот прибудет сюда с новой большой армией.

Сначала к нам приехал с небольшим отрядом и предложением заключить мирный договор Гозберт, граф Мэна, который пытался убедить нас, что действует, как независимый посредник, хотя понятно было, что выполняет приказ короля Карда Лысого. Видимо, собирался усидеть на двух стульях, не желая ссориться ни со своим сеньором, ни с сильным соседом. Эриспоэ, как я понял, тоже хотел мира. Военное счастье, как ветреная красавица, сегодня любит тебя, а завтра – другого. Оставалось договориться о цене, которую должен заплатить проигравший. Рерик Священник, наученный императором Лотарем, отказался встречаться с его младшим братом и вообще участвовать в переговорах, выдвинув только одно условие – потребовать отступное в количестве восьми тысяч фунтов серебра. Шесть лет назад Карл Лысый заплатил семь тысяч фунтов конунгу Рагнару Кожаные Штаны, захватившему Париж, чтобы тот убрался восвояси. Слава этого конунга не давала спать другим предводителям викингов.

- И потребуй заложников, знатных людей, чтобы тебя не грохнули во время переговоров, - посоветовал Рёрик Священник. – У Карла слишком большое сердце, такой способен на любую подлость.

Западно-франкский король согласился на это условие. Поскольку в переговорах со стороны бриттов должны были участвовать два знатных человека, в наш лагерь прибыли два заложника. Первым был Конрад по прозвищу Старый, граф Парижа и с недавнего времени, после гибели под Женгланом предшественника Вивиана, граф Тура, который приходился Карлу Лысому дядей, что говорило о большой заинтересованности последнего в успехе переговоров. Кстати, Старому было всего лет пятьдесят, что по нынешним временам преклонный возраст. Так долго мужчины не живут, разве что монахи, которых считают существами бесполыми, хотя и рассказывают анекдоты об их сексуальных подвигах. Вторым заложником был Гозберт, граф Мэна. Говорят, вызвался сам. А чего ему бояться?! Им бы запросто пожертвовали, но брата своей матери король не подставит. Заодно граф Гозберт выслужился перед сеньором и оказал услугу сильному соседу, что обязательно зачтется. Время сейчас такое, что любое действие, враждебное или дружеское, не остается без наказания.

- Ты вырос среди ромеев, знаешь хитрые уловки, которые применяются во время переговоров, поэтому поедешь со мной в Анжу, - обратившись ко мне, потребовал Эриспоэ и пообещал: - Я тебя щедро награжу.

Как и граф Гозберт, я не сомневался, что нас не тронут, поэтому не стал отказываться. Тем более, самому было интересно пообщаться с королем Карлом Лысым, которого, как думал, убил во время сражения. Видимо, нереализованное желание тяготило, словно поимел не ту девицу, о которой мечтал.

- Если пообещаешь ни на что не соглашаться сразу, какое бы заманчивое предложение ни делали, - со своей стороны потребовал я. – Говори, что надо обдумать, ответ дадим позже.

- Знаю, меня отец учил: «В важных делах сперва выспись, потом прими решение», - сразу согласился он.

Приняли нас в доме Регенольда, графа Анжу. К моему удивлению, здание было деревянное и одноэтажное, словно бы собранное буквой П из трех длинных германских. Зато забор был каменный, высотой метра четыре и с шестиметровыми угловыми прямоугольными башнями. Словно подражая своему сеньору, большая часть строений в Анжере тоже была деревянная, включая обе церкви. В зале для приемов, в остальные дни – для пиров, стояли стол буквой П, пять табуретов возле средней короткой перекладины и скамьи возле длинных. Король Западно-франкского королевства сидел за короткой перекладиной, когда мы вошли Справа от него, как мне шепотом сообщил Эриспоэ, занимал место Актард, бывший епископ Нанта. Они пили вино из широких бронзовых кубках на непропорционально длинных тонких ножках, какие будут у фужеров типа флют для шампанского. Перед ними стояли два бронзовых блюда: одно с черным виноградом, второе с яблоками. Нормандия близко! Заметив нас, король и епископ встали.

Карлу Лысому двадцать восемь лет. Немного выше среднего роста и толще среднего сложения. Голова непропорционально большая и вытянутая, напоминающая дыню. Нос был настолько длинным, что темно-синие глаза казались слишком маленькими, а короткие усы под ним – прилипшими случайно и ненадолго. Руки были тонкими, с длинными пальцами, как у пианиста. На указательном левой золотая печатка, на среднем и безымянном правой по перстню с черно-красной яшмой. Лысину скрывала большая черная шапочка-четырехклинка, украшенная золотыми стрелками. Одет в зеленовато-синюю тунику из тонкой шерсти, украшенную вышитыми узорами в виде тонких равнопалых золотых крестов как бы в золотых рамках-крестах, окаймленных золотыми точками. Ворот и узкие манжеты вышиты растительными узорами. Туника перехвачена тонким наборным поясом из золотых прямоугольников, в которых чередовались изумруды, зеленые и красные (биксбиты). На ногах красные гольфы или чулки (выше коленей скрывала туника) с косыми золотыми полосками, пересекающимися под прямым углом. О наличии штанов ничего не намекало. Обут в узконосые туфли из кожи светло-коричневого цвета. Носы пока не загнуты кверху и каблуков нет. Епископ Актард, которому на вид за полтинник, скорее всего, тоже лыс (каков поп, таков и приход), потому что из-под рыжего невысокого колпака не выглядывали концы седых длинных волосы, какие росли ниже обода. Туника на нем была темно-коричневая, как у бедняка. Шерстяные чулки и остроносые башмаки красного цвета. Из украшений только нагрудный равнопалый золотой крест на толстой золотой цепи. Уверен, что цепь раз в пять тяжелее креста.

Надо отдать должное Карлу Лысому – вел он себя, как настоящий дипломат. Улыбка на его лице могла бы стать эталоном для американской рекламы женских трусов. Подождав, когда Эриспоэ подойдет, остановится в двух шагах и поздоровается, король приблизился к нему, обнял за плечи и поцеловал сперва в левую, потом в правую щеку. Такое впечатление, что встретились два близких родственника, давно не видевшиеся. На самом деле они раньше не встречались. Сказать, что Эриспоэ был польщен – ничего не сказать. Несмотря на то, что они были ровесниками, в лицедействе и прочих дворцовых извращениях предводитель бриттов был на уровне ученика начальной школы. Общался он в основном с пусть и хвастливыми и хитроватыми, но, в общем-то, не шибко закрученными людьми. Убедившись, что произвел должное впечатление, король положил правую руку на плечо своего непокорного вассала, подвел к столу и усадил на табурет справа от себя. На меня Карл Лысый не обратил внимание и целоваться не полез к обоюдному, как догадываюсь, удовольствию.