Владимир Лещенко - Торнан-варвар и жезл Тиамат
– У нас на островах козы не жили – только коровы с овцами да пони мелкие, мне по грудь, – сообщил он. – Не выживали у нас козы-то. Сыро да промозгло больно…
– Что у вас там вообще хорошего было, на этих ваших островах? – ехидно осведомилась Марисса, вытаскивая барахло из ручья и раскладывая на песке просушиться.
– Да ничего особенного, – согласился Чикко. – Туманы, дожди, болота. Солнечных дней с десяток в году наберется. Лесов мало, все больше береза да ольха – даже приличной лодки не построишь. Топили и то торфом, который сами из болота выкапывали. Вот было мучение его просушивать! Вызревает только ячмень да репа. Вот и вся еда – лепешка из ячменя да бражка из него же. Это кроме рыбы. Рыбой мы даже коров кормили. А кроме рыбы – ничего. Городов нет, золота нет, пряностей с благовониями тоже. Оно и к лучшему – было б чего полезного, определенно нас завоевал бы кто-нибудь.
– Но что-то же хорошее у вас, фоморов, есть?
– Ничего нет, – вздохнул маг.
– Так уж и ничего?
– Вот разве что я был, а теперь и этого нет…
– А если у вас ничего нет, зачем к вам купцы приплывают? – осведомилась девушка. – Ты же не вплавь в Логрию добрался.
– Ну, скажешь тоже – вплавь! Не совсем уж мы отрезаны от мира. Китобои из Данелага, случается, за водой заходят. Ну, иногда норглинги с западных фьордов – если домой вовремя не вернутся, то бывает, их льдами к нашим берегам отжимает.
– И как вы с ними? – оживилась Марисса.
– А что им с нами делить? – пожал Чикко плечами. – Взять у нас нечего, а даром мечом махать… Да и какой дурак будет гадить там, где живет? Им же надо перезимовать спокойно. Наоборот, за кров и еду они кое-что нам подбрасывали. Оружие там, инструменты железные, ткани… Кроме них нам этого и взять неоткуда было.
– Награбленным добром, значит, пользуетесь?
– Не без того, – согласился Чикко. – Но и то нечасто – раз в год кто-то заплывал, и то много. А торговцы – тех вообще и не видно почти. Разве кого ветром снесет на пути в заокраинные земли. Так ведь туда почти не плавают.
– А что-то говорят насчет Подземелий Ка-Хет и руин в ваших горах? – вдруг сменила тему Марисса.
– Это не на моем острове, – отрезал Чикко, почему-то помрачнев. – Это на Сайбалле и на Оукке – на главных островах. А у меня на Эсселе и гор-то не было.
Марисса, потеряв интерес к разговору, принялась переворачивать вещи – чтоб лучше просохло, по ходу дела отряхивая от налипшего песка.
А Торнан посмотрел туда, где были сложены пояса – его и Чикко, и куртка воительницы, из-под которой торчали рукояти скимитара и фалькатты. В поясах были деньги, выданные на дорогу. Пятьдесят серебряных в кармане его пояса. Каймов семь разменной медью в мошне у фомора. Десяток золотых, как неприкосновенный запас, зашитых в портупею, на которой висели клинки.
Было еще кое-что. В обшлага куртки и в пояс Мариссы были спрятаны небольшие квадратики пергамента, густо заполненные разноцветными чернилами, украшенные штемпелями, да еще оснащенные тайными знаками – векселя, выписанные на самые разные торговые дома и меняльные конторы по всему их возможному маршруту. Еще несколько таких же были в наглухо закрытом деревянном пенале, вместе с посольской грамотой и рекомендательными письмами к трем монархам – у соборного Коргианского храма были большие связи.
Да, скажите на милость, как изменились времена!
В прежние годы, если верить преданиям, пускались в странствие витязи да богатыри с полной торбой овса для коня да добрым мечом. Но чтобы кто-то отправился спасать мир с пачкой векселей в суме – такого что-то слышать не приходилось.
А ведь квадратики эти, покрытые чернильными строчками, которые во всей Логрии разберет хорошо если каждый тридцатый житель – штука довольно удобная. Красть их куда труднее, чем кошель с золотом, ведь не на виду они, да и смысла воровать нет. Потому как есть в этих векселях всякие тайные штучки, вроде написанных невидимыми чернилами слов да незаметных непосвященному знаков, спрятанных среди писарских завитушек, да паролей, которые надлежит сказать тому, кто эти пергаменты к оплате предъявит. А если не скажет он те слова, или окажется поименовано тайнописью, к примеру, что векселя выписаны на толстого старого купца, а принес их молодой громила вида некупеческого, или еще что-то не совпадет… Поведет тогда хозяин конторы бровью, выскочат из тайных дверей слуги, для этого и нанятые, да повяжут гостя незваного.
И хорошо, если страже потом передадут. А то ведь сволокут в подвал да станут спрашивать огнем да кнутом – откуда взял да где хозяина прикопал?
Все, что касается векселей и прочего, с деньгами связанного, Торнану не доверили – ими занималась Марисса, у которой и были все тайные ключи и ходы к ростовщикам и храмовым казначеям. Он даже не знал, сколько им выделено на весь путь в звонкой монете.
И правильно – Торнан на месте жрецов тоже не доверил бы золото какому-то чужеземному головорезу.
– Торнан, слушай, а норглинги действительно такие сильные бойцы, как говорят? – В амазонке взыграл, видать, профессиональный интерес. За прошедшие дни пути он несколько раз рассказывал о службе в Страже Севера, но особого разговора как-то не получалось. И вот Торнан задумался – как ей получше объяснить положение дел?
– Скажу так: во всем моем манипуле бой один на один против норглинга выиграло бы человек пять или шесть, считая меня. Ежели взять десяток против десятка – то тут уже дедушка надвое скажет, то ли они нас, то ли мы их. Правда, троих-четверых наших положить придется, это точно. Сотня против сотни – ну, тут норглингам конец однозначно, хотя на четверть и наших убавится. А вот если мой манипул да на дружину любого эрла – хоть даже самого Ро Серебряного, или Игарра Черного, – то и потеряем немного, и победу добудем. Так что карьеру в Страже Севера делать просто – воюй да живым оставайся, и до капитана дослужишься без помех.
– Слушай, а вот у вас, антов – ну, в твоих родных краях, – с норглингами как? Сильно они вас прижимают, должно быть? – осведомилась Марисса.
– У нас с ними почти мир.
– Мир? С норглингами? – одновременно высказали удивление его спутники.
– Ну, можно сказать, что мир. Понимаете, в чем штука, – пояснил Торнан, – во-первых, мы не так богато живем, как в Логрии, и взять у нас особенно нечего. В смысле, золота и серебра у нас не много. Меха, хлеб, мед с воском – это есть, но это ведь еще и взять надо, а потом продать. А из них купцы поганые. Опять же реки у нас не то что здесь: мелкие, порожистые, с отмелями да перекатами. Берега лесами заросли. Вот, допустим, сунется к нам эрл какой-нибудь на своем драккаре, а лучше на пяти. Ну и что? Далеко ли уплывет? Пустят на него где-нибудь на повороте десяток лодок горящих, а пока он уворачиваться будет – с берега стрелами огненными пожгут или из катапульт горшками со смолой забросают. Так что с этими у нас мир. Вот борандийцы досаждают, это бывает – особенно оленные.
