Легенды Соединенного королевства. Мир света - Владимир Игоревич Ашихмин
Ловко уйдя от атаки, вампир оттолкнулся от камня и, сделав сальто, перерубил два крыла. Нетопырь тут же свалился замертво. В след за этим разгорячённый гном получил укус в наплечник. На серебристом доспехе появилась вмятина. Нетопырь отшвырнул Дурнбада, и тот, падая, сбил собою Грешема. Несколько летучих мышей поспешили впиться им в шеи. Великий инквизитор резко прогнулась, произвела серию ударов по двум нетопырям, а потом ринулась на других трёх. Бах! Бах! Булава размозжила грудную клетку. Бах! Бах! Из туловища страшилища вылетел позвоночник. Поднявшись, Дурнбад и Грешем стали уничтожать неприятелей чуть поодаль. Здесь, Эмилия выпустила в пищащий клубок едко-зелёную сферу, а там Серэнити, перекинув за спину щит, стальной перчаткой схватила за вывернутое ухо. Притянув к себе ошеломлённое существо, она без всякой жалости опустила булаву на череп. Хрусь! Серэнити не привыкла мешкать. Отбросив от себя обмякшую тушу и вновь оснастившись щитом, Великий инквизитор пустила в ход всё своё мастерство – печень, почки, селезёнки – эти и прочие вывалившиеся из нетопырей органы затянули пол склизкой кашицей.
Казалось, что удача на нашей стороне… Пока в логово не забралась гигантская тень взрослого кровопийцы. Придя в ярость от увиденного побоища, летучая мышь спикировала на самого слабого в нашем отряде, то бишь на меня. Сноровисто отбив брошенные Грешемом клинки, нетопырь простёр длинную лапу. Попался! Меня зажало в тиски. На живот надавили острые ножи. Я завопил, не в силах терпеть лютую боль. Ужас неотвратимой смерти лишал рассудка. Я паниковал! Вдруг внутри нетопыря что-то громко щёлкнуло и спустя мгновение, меня оглушил вой. Когти разжались, и я свалился в подставленные руки Серэнити. Летучая мышь исступлённо билась о своды пещеры. Из её рта, вместе со слюной и кровью, сыпались громадные малахитовые искры. С каждой секундой, как будто его кто-то надувал, нетопырь неестественно раздавался вширь. Дойдя до неимоверных объёмов, он лопнул. Феерично, конечно, но мне больше нравится, когда с неба сыплются лепестки роз, а не кишки. Битва завершилась, мы были живы, нетопыри – нет.
– С чего бы это он так внезапно взорвался? – недоуменно пробормотал я, позволяя Великому инквизитору заняться моими ранами и животом.
Улыбнувшись, Серэнити показала на Эмилию.
– Это ты его разорвала?!
Заправив выбившуюся прядь волос в общий хвост, моя подруга устало промолвила:
– А что ты так удивляешься?
– Мощно!
– Ты мне должен, старый гриб. Я сегодня дважды вытащила тебя с того света.
Я тепло посмотрел на колдунью.
– У меня не заржавеет повторить – большое спасибо! С меня два билета в театр карликов, а в антракте – молочный коктейль с заварным пирожным.
– Ты знаешь, чем откупиться, – рассмеялась Эмилия.
Постепенно я обретал контроль над переломанными конечностями, что, естественно, было заслугой Серэнити.
– Только вот что не пойму, каким заклинанием ты воспользовалась?
Эмилия сделала вид, что не услышала мой вопрос. Она проводила взглядом Грешема, который волок летучую мышь за уступ. Вампир явно собирался пополнить запасы провианта.
– Что его так распёрло? Какова структура чар? – не унимался я. – Первый раз вижу, чтобы ты вытворяла такое!
Колдунья принялась рассматривать свои сапожки.
– Эмилия! Тебе не получиться меня игнорировать! Я тут! Я рядом!
Моя подруга вздохнула.
– Ты ведь теперь не отвяжешься от меня, верно?
– Само собой очевидно!
– Это моё секретное оружие, больше я ничего тебе не скажу.
– Но почему? Почему ты скрываешь от меня эту тайну! – заканючил я. – Я всегда делился с тобой магическими знаниями!
– Да, неужели? А рецепт изготовления Золотой Пыльцы? Он у тебя!
– О чём ты?
– Можешь не строить из себя дурачка! Мне лягушка наквакала, что ты разыскал его!
Эмилия обвинительно ткнула пальчиком мне в щеку.
– Ты – жадный противный гриб, который не словом не обмолвился о своём приобретении!
– Как…
– Тебе прекрасно известно, что алхимия – моя страсть и формула Золотой Пыльцы в ней краеугольный камень долгих исследований!
– Эмилия…
– Я молчала и молчала, надеялась на то, что ты вспомнишь об этом!
Моя подруга обиженно всхлипнула.
– Прости, я не сдержалась, потому что ты задел меня за живое. Не обращай…
– Я собирался преподнести тебе рецепт Золотой Пыльцы на твоё трёхсотлетие!
Моё признание подействовало не так, как я рассчитывал. Вместо того, чтобы обрадоваться, колдунья разозлилась. Неповреждённая сторона её лица залилась пунцовой краской.
– Ну вот, благодаря тебе теперь все присутствующие знают мой возраст!
Эмилия гневно сжала кулаки, и я предпринял отчаянную попытку реабилитироваться в её глазах.
– На самом деле ей немногим за девяносто, даже восемьдесят восемь!
– Так триста или восемьдесят восемь? – осведомился Дурнбад, протирая молот тряпочкой.
– Шаттибраль!
– Восемьдесят восемь! – поспешил я уведомить гнома.
– Получается, что ты на тридцать лет старше меня, – отозвался старейшина войны, осматривая колдунью. – Я-то думал тебе не больше двадцати семи. Надо же! Восемьдесят восемь! Хорошо смотришься!
– Калеб, я тебя убью! – простонала Эмилия. – Дурнбад считал, что мне двадцать семь!
– Да, это он погорячился, так-то ты выглядишь на двадцать пять! – простонал я, предвидя надвигающуюся бурю негодования.
– Тогда почему, плешивый пень, ты не сказал двадцать пять с самого начала?!
– Я… я… погоди!
Моя подруга угрожающе надвигалась, а я пятился.
– Тебе не улизнуть от меня!
– Перестань вести себя как четырнадцатилетняя девчонка! – выкрикнул я, отбегая к стене.
– Нет!
– Отложите вашу грызню на потом! Нетопыри могут скоро вернуться! – призвала к благоразумию Серэнити.
– Надо уходить, пока не поздно! – поддержал я.
– Нет!
– Что за шум, а драки нет? – подошёл с вопросом Грешем. С его подбородка падали красные капельки. Он пообедал и чувствовал себя превосходно.
– Мы отгадываем, сколько кому лет, – ответил я, подбирая Альдбриг.
– Так как за вами по пятам следует Эмилия, смею предположить, что вы назвали немножечко неправильную цифру.
– О, а ты не слышал, какую? – прошипела колдунья, пытаясь ухватить меня за лацкан.
– Нет, не слышал.
– Предположи.
Удивлённо приподняв заострённые уши, Грешем посмотрел на Эмилию, которой всё-таки удалось загнать меня в угол.
– Я могу ошибаться, поэтому – от двадцати четырёх до двадцати восьми! Ну как? В цель?
Конечно, Грешем понимал, что двадцатилетием тут и не пахнет, но он был тактичным вампиром, за что я его и любил.
Призрачную улыбку моей подруги стёр с губ прямолинейный гном.
– Мимо! – задорно гаркнул старейшина войны. – Восемьдесят восемь! Один в один как моему братцу!
– Дурнбад! – в сердцах воскликнула Серэнити.
– А разве не так?
– Нет! – хором отозвались мы.
– Вы путаете меня! – взревел старейшина войны. – Значит триста!
– Ну, зачем ты так? – покачала головой Великий инквизитор, но гном уже и сам сообразил, что дал маху, потому как Эмилия уткнулась в шерсть Мурчика и разразилась горьким плачем. Когда я сел рядом с ней, кот злобно зашипел. Тысячу раз я уже успел пожалеть о том, что завязал этот дурацкий разговор, и теперь хотел загладить вину. Все мужчины должны знать, что для девушек за тридцать с хвостиком возраст становиться нежелательной темой, тем паче, если барышне близиться к трёмстам, эту тему
