Королевская кровь 12. Часть 2 - Ирина Владимировна Котова
Как бы неловко ни чувствовала себя Светлана, такое сердечное тепло шло от царицы, что она даже не попыталась отстраниться.
— Какой крепкий ребенок растет, — с удовольствием сказала Иппоталия. — Маленький совсем, а витальности уже столько, сколько и у иного взрослого нет. Но, — она нахмурилась, — вижу, кровь твоя насыщена горечью и страхом, и матка оттого раньше начала сокращаться, чем нужно. Что такое, маленькая сестричка? Неужто не веришь в своего мужчину?
И такое участие было в ее голосе, что Света не выдержала — и разрыдалась. А затем, всхлипывая и непонятно как оказавшись в объятьях царицы, рассказала ей про все — и про знаки, которые ей никак не даются, и про одиночество, и про страх, что Чет не вернется, и про то, что она не мыслит жизни без него.
— Бедная уставшая девочка, — сказала Иппоталия, когда Света, наконец, затихла. — Тебе бы быть всегда за его спиной, под его крылом, в любви и безопасности, быть всегда зависимой от него и наслаждаться этой зависимостью, потому что он не предаст и не обидит никогда. Я бы могла пообещать тебе, что он вернется, сказать то, что успокоит тебя на время, но это не залечит твою душу, а лишь отсрочит лечение. Да, он может не вернуться, Светлана. Пусть моя страна — это страна женщин, но я знаю точно, маленькая сестренка. Жена воина — это особая судьба. Если ты выбрала в мужья орла, ты выбрала и его полеты в поднебесье. Если ты выбрала в мужья воина, то ты выбрала и то, что он будет уходить, рисковать и, возможно, погибнет. И возможная смерть его — это часть твоей жизни. А, значит, ты должна знать, что будешь делать, если его не станет. А до этого — держать его дом и быть ему тем домом, ради которого ему хочется выжить. Быть здесь хозяйкой, быть больше, чем его супругой, милая, чтобы, если он не вернется, от тебя осталась ты, понимаешь?
Света покачала головой.
— Не знаю, как смогу жить без него, — прошептала она. — Это как жить без половины сердца.
— Как без всего сердца, маленькая сестричка, — тяжело ответила царица, и Света с болью осознала, что пока она боится потери, Иппоталия уже потеряла дочерей. — Мы теряем тех, кого любим, кто является нашей плотью и кровью или пророс в нее, что не разлепить. Жизнь такова. С каждой смертью мы умираем сами — но у жизни множество смыслов, и они-то и возрождают нас снова. Твой смысл, — она улыбнулась и коснулась Светиного живота, — скоро будет здесь. Но и помимо него оглядись, поищи другие. Мы не в силах предотвратить смерть, но в силах жить так, будто ее нет, а те, кто ушел — просто уехали далеко и не могут послать нам весточку иначе, как знаками. Но они вернутся. В других телах, в других жизнях, но вернутся.
Света покачала головой — так много в последнее время вокруг говорили о знаках.
— Как же разглядеть эти знаки? — спросила она.
И Иппоталия практически повторила то, что сказала ей массажистка Люй Кан:
— Просто смотреть в мир. Он наполнен ими, их нельзя не увидеть. И как только ты увидишь первый, ты начнешь их видеть везде.
Царица позавтракала со Светланой во дворе рядом с фонтаном — струйки воды брызгали так высоко и радостно, что создавали радугу. Затем неспешно, оберегая спутницу от утомления, прошлась со Светланой по Тафии, восторгаясь и радуясь, как ребенок, искупалась в Неру, показала, как прикармливать мелких духов. А затем на глазах собравшихся жителей Города-на-реке доплыла до своего водяного коня, встала на его спину, помахала Свете рукой и снова свистнула. Конь рванул влево, к океану, поднимая буруны, а Светлана осталась одна, в состоянии благодарности и недоумения. Неужели она, Света, стоит того, чтобы ради нее монаршая особа оставляла страну и приезжала, чтобы погладить ее по голове?
Царица словно сняла с нее покрывало тоски и страха — но неужели она прибыла только ради этого?
И только на пути во дворец, медленно переступая тяжелыми ногами по брусчатке, Света поняла, что это был ответ Синей богини на ее вопросы и просьбы. И звучал он примерно так: «Я не могу тебе ничего гарантировать, дочь моя, но я слышу тебя и хочу дать тебе утешение. Будь сильной и достойной своего мужа».
— Я буду, — пообещала Светлана шепотом.
До сегодняшнего утра она старательно исполняла это обещание. И когда расчесывала волосы под пение равновесника — была спокойной, и когда умывалась и переодевалась.
А потом в двери ее покоев постучали, и управляющий Эри сообщил, что по переговорной чаше из Истаила пришла тяжелая информация.
— В течение суток в Тафии откроется портал в Нижний мир, — сказал он. — Необходимо объявить эвакуацию. Вам, госпожа, нужно собираться — через полчаса вас с родными вывезут сначала в Истаил, а затем по необходимости в Рудлог или на Маль-Серену.
— Но что же будет с жителями? — растерянно спросила Света — она стояла посреди гостиной, опустив руки, и никак не могла сообразить, что нужно бежать, улетать. Живот каменел.
— Все будут оповещены о грядущем нападении, Владычица, — ответил Эри. — Все, кто сможет уйти своим ходом — должен уйти, а старых, детей и немощных вывезут драконы. Сюда летит большая стая. Тафия должна до вечера стать опустевшей.
Живот свело сильнее, и Света старательно задышала, слушая песню птахи и пытаясь успокоиться.
Затем прибежали родители и мама Матвея с сестренкой, взволнованные, расстроенные и испуганные — и начались хаотичные сборы.
В какой-то момент на их глазах мимо окон скользнули прозрачные побеги терновника — и не успела Света опомниться, как весь дворец оказался оплетен стражем Песков. А затем и вся Тафия.
Она выхватывала происходящее кусками: вот собранные вещи, вот быстрый завтрак, вот известие от Владычицы Ангелины, что нужно нести к терновнику весь жемчуг с сокровищницы, и раз Светлана — хозяйка города, то сокровищницу нужно открыть ей. Вот они все среди толпы дворцовой челяди стоят во дворе и ждут, пока выйдет и обернется виталист Лери, который должен был отнести их в Истаил.
Сердце стучало бешено —
