Этот счастливый токсичный мир - Диана Ибрагимова
Я закатила глаза и встала.
– Хорошо, я все поняла, о великий и могучий! Ты с самого начала не собирался мне гадать. Но в следующем палее уже может быть поздно!
Киан ссыпал в шкатулку остатки камней и равнодушно посмотрел на меня.
– Я дал вам то, чего вы хотели.
– Чего я хотела? – Я уперла руки в бока. – По-твоему, бред про любовь – то, чего я хотела? Или это твое – он может быть таким, и он может быть сяким одновременно? И что еще за старик-философ? Какой-то профессор? О чем ты вообще?
– Я не могу заглядывать далеко в будущее людей, с которыми не знаком лично. Четко я вижу лишь то, что напрямую относится к вам, – сказал Киан. – Вас с этим человеком связывают прежде всего чувства. С вашей стороны. Невзаимные. Остальное я вижу смутно. Время для четких образов еще не пришло.
Я была так возмущена, что даже не сразу смогла ответить.
– Ты говоришь, что я влюблюсь в это недоразумение? Безответно? Да как такое вообще можно было предположить?! Где я и где он? Меня каждый день окружает толпа красавчиков-десятников. И я могу получить любого, кого хочу, по щелчку пальцев. А ты заявляешь, что я в него невзаимно влюблюсь? Знаешь, что, Камелия? Твоя шутка зашла слишком далеко! В следующий раз я принесу тебе торт из коровьего дерьма и окуну тебя в него лицом!
Я смахнула со стола шкатулку, и камни рассыпались по полу. Чуть не упав из-за них, я поковыляла к двери, чувствуя, что ноги меня не держат. Если и был в мире лучший способ вывести меня из себя, Камелия его только что использовал. Скажи мне подобное кто-то другой, я бы просто ухмыльнулась и пропустила его слова мимо ушей. Но сейчас я была до смерти напугана. Потому что гадания Киана всегда сбывались. Потому что он так и не признался мне, что пошутил.
Я кое-как добралась до выхода и поднялась по ступенькам. В голове стоял темный туман. Сердце бешено колотилось.
– Вот же дурочка, – шепнула я, отойдя от парикмахерской и прислонившись к сломанному медведю-автомату, который выдавал конфеты тем, у кого уровень удовольствия был выше пяти делений.
Рука ощущалась ледяной, меня всю пробирала дрожь.
«Дурочка, Эйна. Ну что ты уже себе насочиняла?»
Киан просто развел меня, как ребенка. Напустил на себя важный вид и сыграл во всезнайку. Я не тот человек, который может влюбиться, да еще и невзаимно. Я умею контролировать такие вещи. Я за километр вижу в любом потенциальном партнере миллионы изъянов. Идеальных людей не бывает, и даже наш совершенный с виду Орланд Эвкали не без греха. А уж Финард Топольски… Нет, он, конечно, гений, но на этом его преимущества для меня заканчивались. Чтобы я в него влюбилась? Это абсурд. Киан абсолютно точно поиздевался.
«Дыши, Эйна, дыши. Ты все контролируешь, дорогая».
Рука постепенно начала теплеть. Я успокоилась, стоя с закрытыми глазами и слушая шелест метлы дворника вдалеке. И взвизгнула от неожиданности, когда кто-то похлопал меня по плечу. Он подошел так тихо, что я не услышала. Да и вид у него был такой, что невольно раскричишься. Это был тощий лысый дедок в одной грязной тряпке на бедрах. Босой. И безбровый.
«Точно псих!» – подумала я и стала в ужасе озираться по сторонам.
Как нарочно, поблизости не было ни единой живой души.
– Девушка, – сказал дедок. – У тебя все хорошо? Ты какая-то бледная.
– Спасибо, дедуль, нормально, – через силу улыбнулась я.
– А ты, случайно, не подскажешь, где тут парикмахерская? А то я не местный, а мне бы щетину сбрить. – Он погладил себя по голове и улыбнулся.
«По лицу и речи вроде нормальный», – подумала я, на всякий случай включив таланик, чтобы проверить.
Психов я боялась: на них не действовал гипноз. Но дедок выглядел безобидным и, на удивление, даже не вонял. Хотя от стариков его возраста обычно несло, как от общественных туалетов в Нулевке.
– Я тут бродил-бродил, ни одной подходящей вывески не увидел, – продолжил он, не дождавшись моего ответа. – Неужели тут людей даже стричь некому? Я пытался спросить у прохожих, но у вас народ не больно-то разговорчивый. Сбегают все.
«Так вот почему улица такая пустынная».
Я еще раз оглядела деда с ног до головы, и по моему лицу расплылась хищная улыбка.
– Так это вон там, дедуль! В полуподвальчике. Прямо вот этот дом! Спускайся по лестнице, там увидишь фанерную дверь. Правда, парикмахер глуховат. Так что ты покричи погромче и постучи посильнее!
– Вот спасибо! – обрадовался дедок. – Экак мне повезло! Совсем близко оказалось!
Он попрощался со мной и побежал к дому Киана, шлепая по неровной серой брусчатке босыми ногами.
Я смотрела ему вслед, продолжая ухмыляться.
«Ну держись, мизофоб несчастный. Месть моя будет страшна!»
Эйна. Интермедия
Мы с Гибисом церемонно пьем чай, сидя за детским столиком, пока наши мамы делают то же самое за большим. Вообще-то для чайных церемоний у нас есть специальная комната на первом этаже, но как-то так вышло, что почти каждый раз чаепития проходят тут, в оранжерее. Ну, это не настоящая оранжерея, конечно. Просто веранда в форме сплющенного шестиугольника, где много света, потому что три стены состоят целиком из окон. А еще тут много цветов и маленьких деревьев в горшках и даже есть фонтанчик. Из-за шума этого фонтанчика, который разделяет два стола, нам не слышен разговор взрослых, а им не слышно, о чем болтаем мы с Аликом.
Я очень стараюсь повторять за мамой, когда разливаю чай. Моя мамочка преподает искусство чайной церемонии. Но я не очень-то аккуратная, сладкие капли то и дело падают на столешницу, и на моем новом платье уже минимум три пятна. Алик явно скучает и косится на пироженки, которые пока есть рано.
– Так ты хочешь со мной дружить? – важно спрашиваю я.
– Ну хочу, – пожимает плечами Алик.
Меня злит, что он такой вялый и все время смотрит на еду, а не на меня. Он даже из вежливости не делает вид, что ему интересно это чаепитие. Он сюда пришел только
