Багдадский Вор - Ахмед Абдулла
– Она арабка, мусульманка, чужеземка, язычница, каннибал священной коровы!
– И каннибал моего сердца! Она поглотила его – во имя Шивы! Я люблю ее!
– Боги приказали, чтобы…
– Боги могут приказывать тебе, а не мне, делать или не делать определенные вещи, – горделиво прервал его принц. – Я их потомок, я их ровня.
И когда поэт продолжил спорить и умолять, принц воскликнул:
– Прикрой свои губы, пока зубы не простудились! А теперь поведай мне то, ради чего я приехал сюда, дабы посоветоваться с тобой. Величайшее сокровище на земле – где мне его найти?
Затем Харидат Рашид Лалл продолжил излагать возражения и цитировать длинные отрывки из Индусского Писания в поддержку своих доводов; в конце концов принц потерял терпение и приказал своим раджпутским рабам ударить по подошвам священных ног Святого Мужа палкой. Так они и сделали, подвязав его, как свинью, ногами вверх, отпотчевав его бамбуковыми шестами с пылом и энтузиазмом, так как они никогда не любили святого, ноющего, проповедующего и указывающего на грехи и ошибки других людей. После этого подошвы его ног порезали на кусочки и болезненно изранили, убедив его, что владыка имел в виду то, что сказал. В итоге святой муж втер мазь в свои раны, вошел в еще один транс, который длился семнадцать дней и семнадцать ночей, очнулся, нарисовал совершенно новый, малиновый знак касты на лбу и объявил, что, несмотря на то что он по-прежнему не одобряет решение раджи, он добился успеха, обнаружив то, чего требовал гость:
– Редчайшая и чудеснейшая вещь на земле! Левый глаз богини Дурги, в который можно видеть, словно высеченное стальным зубилом, все, что происходит в любой части земли!
– Например, – спросил принц, – смогу ли я прочитать в нем, что делает Зобейда в этот самый момент?
– Конечно, о раджа!
– Очень хорошо. Где статуя Дурги?
– Далеко, далеко на севере! В тысяче миль отсюда. За Сулеймановой Цепью. В земле языческих афганцев! В джунглях, немного к западу от города Кандагар!
* * *
Рано утром принц Индии отправился на север в сопровождении многолюдной свиты из солдат, рабов и носильщиков, не забыв взять с собой семь тамильских колдунов. Ибо Свами предупредил его, что ему придется пересечь болото, населенное духами и омерзительными сверхъестественными созданиями.
Они поднялись на Сулейманову Цепь и в конце второй луны достигли болота в джунглях. Его охранял йог, защитник болота, одетый только в вековую грязь; он сидел на земляном холмике, барабаня по черепу и непрерывно восклицая.
– Ho, Hali! Ho, Devi! Ho, Doorga! – молил он три ужасных воплощения богини разрушения.
Но принц Индии не остановился, чтобы спорить с ним. Одно слово палачу в алом одеянии, свист двуручного меча – и голова йога покатилась по земле, как перезрелая тыква, в то время как принц и его свита входили в мрачное болото.
Предупреждение Свами оказалось верным. Ибо болото населяли все ужасные создания индуистского ада. Там были огромные козлы с тигриными когтями и плоскими, матовыми змеиными глазами, одержимые душами тех, кто убил брахманов; существа с телами людей и лицами верблюдов, мартышек и бородавочников, населенные душами тех, кто отрицал богов; гигантские, отвратительные, извивающиеся зеленые черви, содержащие души священников, которые ели мясо или пили перебродившие напитки; кровососущие летучие мыши, которые при жизни украли собственность храмов; беспокойные духи тех, кто женился на женщинах низшей касты; тени, по которым неверно исполнили погребальные обряды; рыдающие, плачущие, стонущие души, только прибывшие из пыток Tamisra, Ада Внешней Темноты, и Usipatra Vana, или Мечелиственного Леса. Здесь были трупы и скелеты, оживленные злодейками Daginis, Yoginis и Shankinis, танцующими в пугающем шумном веселье, и тысячи других ужасных явлений.
Семь тамильских колдунов пытались избавиться от них – молитвами, заклинаниями и заговорами, сжиганием секретного ладана и битьем в дьявольские барабаны; в конце концов они преуспели. Сверхъестественные создания исчезли в могучем порыве ревущего желтого ветра; и принц Индии со своей свитой продолжали путешествие в поисках редкого сокровища, пока наконец не достигли места рядом с Кандагаром и статуи Дурги, богини разрушения.
Одинокий, величественный и мрачный, посреди гноящихся, миазматических джунглей, возвышался полузабытый идол на квадратном пьедестале, на котором была представлена панорама всех индостанских пестрых мифов, легенд, вер и суеверий: от Chhadanta Jataka, истории рождения Слона с Шестью Бивнями, прекраснейшей из всех индийских легенд, до древней истории Kaliya Damana, в которой рассказывается, как Кришна одолел гидру Калию; от ярких рисунков Рамы, Шивы и Лакшми, медитирующих в своих лесных кельях, до изображения Бхагиратхи, умоляющего Шиву разрешить реке Ганг пасть на иссохшуюся землю из его спутанных волос.
Сама статуя была огромной, она возносилась более чем на двести футов и была вырезана из единого куска сияющего, черного базальта – им предстала богиня с пухлыми, кроваво-красными, чувственными губами, которые изогнулись в жестокой улыбке; с ее шеи и ушей свисали двойные кушаки человеческих черепов; в ее вьющихся волосах были кобра, русалка из реки Ганг, человеческий скелет и полумесяц. У нее имелось шесть рук. Одна из них держала меч, вторая – голову бородатого мужчины, истекающую кровью, третья – барабан, а четвертая – огонь, в то время как оставшиеся две руки были пусты и подняты, чтобы благословлять верующих. У ног статуи лежали принадлежности для жертвоприношения – посуда для сожженных даров, светильники, кувшины, ладан, медные чаши, гонги и ракушки.
Так, в своем уединенном доме в джунглях, как и по всей Индии, в сотнях храмов от снегов Гималаев до влажных запахов мыса Кумари, возвышалась Дурга, Великая Мать, символ похоти и разрушения, это невыразимое воплощение тайн и жестокости жизни!
Принц посмотрел на идола. Он пробормотал молитву:
– О Шестирукое Почтение! О Мать всех духов – Алайас, Гумас, Байталс и Йакшас ужасных форм! Благослови меня, о Дурга! О Смашана Кали!
Снова он взглянул на статую. Ее правый глаз, выточенный из базальта, был выкрашен в ярко-желтый. А левый, отличимый даже с расстояния, оказался огромным кристаллом, в котором отражался танец облаков.
– Это волшебный кристалл! Волшебный шар! Величайшая редкость в мире! Сокровище, с помощью которого я добуду себе принцессу Зобейду и Багдад!
На миг он ощутил некое опасение. Должен ли он рисковать? Должен ли он уродовать Дургу, Великую Мать, ужасную богиню Разрушения? Должен ли он вырвать у нее этот чудесный глаз?
Он быстро преодолел этот страх. Вырезав глаз, он возьмет Багдад и весь Арабистан в свою власть – во власть, таким
