Багдадский Вор - Ахмед Абдулла
И снова он пробормотал молитву:
– Yah abeyd Ullah, la ilah ill’ Ullah, wahed Ullah – истинно я заявляю, что нет Бога, кроме Господа Бога – единственного Господа Бога!
Снова он прыгнул, пока пламя вздымалось под ним жестокими и красными языками, не замечая огня, просто не замечая. Так он достиг третьего камня, четвертого, пятого, и с каждым сильным, наклонным, прямым прыжком его уверенность становилась сильнее, пока наконец он не оказался на противоположной стороне котла, где окунул лицо, руки и душу в прохладную, исцеляющую воду «потока божьего Милосердия».
Все равно, благодарный, униженный, сбросивший свою гордость, как запачканную тюрбанную ткань, он все еще оставался прежним Ахмедом, веселым и радостным, с постоянной шуткой на устах, вечной насмешкой в сердце; и, оглянувшись на кипящий, шипящий водоворот огня, он сказал:
– Если бы принцу Персии пришлось перепрыгнуть через этот котел, то – клянусь зубами и честью! – его жирное тело расплавилось бы и испарилось бы на небо, как гора сала, шкворчащая на гигантской сковороде. Если бы принцу Монголии пришлось это предпринять, то – хайа! – его гордая и надменная душа накормила бы это пламя так, что оно воспарило бы до самого Седьмого Зала Благословенного, где пророк Мухаммед – хвала ему! – сидит на своем семиступенчатом троне славы. И я сомневаюсь, что божественные предки индийского принца сильно ему помогли бы. Решительно, неплохо быть вором – по крайней мере, исправившимся вором!
Весело рассмеявшись, он покинул ущелье Холма Вечного Огня, Холма Гордости, и твердо пошел вперед, пока в начале третьей луны не натолкнулся на мудрого отшельника – отшельника в самом деле такого мудрого, что он один в этой части мира – возможно, во всей Азии – знал все о изъянах лошади, рассуждениях кошки, громе облаков, поступках женщин и грядущей удаче мужчин.
– Я ищу волшебный сундук, который лежит за вон тем горизонтом, – сказал Ахмед и поведал о своих поисках.
Отшельник ответил Ахмеду:
– Опрометчивая юность! Сотни лет я ходил по этой земле. Многие следовали той тропой – и никто не вернулся. Ты на верной дороге, но тот будет владеть сундуком, кто первым пересечет Долину Чудовищ и Сад Зачарованных Деревьев. Что касается последнего, – сказал отшельник, – твое остроумие и одаренность помогут тебе, а с первым – твоя сила, твоя смелость, твой меч.
Ахмед улыбнулся.
– Хорошо, – ответил он, – что я потерял свою гордость, пересекая Холм Вечного Огня. В противном случае я мог бы сказать: в том, что касается остроумия и одаренности, базары заточили мои мозги до острия иглы, в то время как моя сила и смелость – во имя Аллаха и во имя Аллаха, – скромность не позволяет мне сказать тебе правду о них!
Затем он снова стал серьезным. Ибо ему показалось, как будто из дальних далей, перекрывая расстояние, послышался голос Зобейды, побуждающий его, говорящий ему: «Я люблю тебя, Ахмед! Я верю тебе истинно! Я буду ждать тебя!»
Голос пришел к нему вместе со всепроникающим чувством сладости и мира. Он пришел с веянием жасмина и запахом бархатцев, тихим звоном далеких серебряных колокольчиков и приглушенным рыданием однострунной гитары. И на самом деле в этот самый момент высоко в комнате башни гарема Зобейда думала о Багдадском Воре. Она смотрела из окна на восток, где в движении сумерек сбившийся в кучу, припавший к земле Багдад накалялся до красно-коричневого, затем охлаждался до ровного, чистого серого цвета.
– Верни мне моего любимого, о Аллах! – Такая молитва слетала с ее губ. – Добрый Аллах! Верни его мне! Я люблю его… как же я люблю его…
Глава VI
В описании приключений принца Индии во время поисков величайшей редкости на земле мы сталкиваемся не с отсутствием, а с изобилием, многословным, необычным избытком величественного материала, в котором нам приходится отделять плевела от зерен и наоборот. Ведь современные работы индусских поэтов, теологов и историков, написанные на самом классическом и самом изящном санскрите, насчитывают более семи тысяч огромных томов, витиеватых и причудливых, поражающих восточной манерой выражения и иллюстрированных бесчисленными очаровательными миниатюрами. Поэтому, прочитав и переварив каждый из них, мы решили привести здесь только краткое изложение самой короткой из этих работ, которая начинается набожно и церемонно:
«Rung ho! – Приветствуем богов! Приветствия и коленопреклонения Сурье, Солнцу; Ваю, Ветру; Яме, Судье Душ; Варуне, Регенту Воды; Притви, Земле; Лакшми, раздающей Богатство!
Приветствия всем домашним богам!
Приветствия также Вишну, Шиве и Дурге!
Приветствия, наконец, Брахме, величайшему из богов! Да будет его могущество прославлено и слово его возвышено! Ибо именно он выделил человека по разуму, именно он украсил его наружность великолепной формой и потрясающей фигурой, и именно он осветил его внутренний мир светом знаний. Человек получил этот счастливый дар – способность с чистым мнением и проницательным отражением лицезреть чудеса Всемогущества и тайны создания и знать, что парчовая поверхность Дня, окрашенная блестящими и разноцветными группами, и славная завеса Ночи, украшенная светом многих звезд, остается непроницаемой без мудрого Устроителя и предотвращающего Созидателя…»
Подлинный текст на санскрите вьется примерно на три сотни страниц, чтобы вернуться на землю описанием встречи в Пури, древней столице Индостана, принца Индии и ученого брахманского поэта Сами Харидат Рашида Лалла.
Последний, выслушав просьбу своего владыки, немедленно поджал язык, отделил душу от тела и вошел в транс, который длился семь дней и семь ночей. Затем, вернувшись в наш мир, он объявил, что он обдумал вопрос женитьбы принца, и процитировал Шастры, Индусское Писание:
– «Та, которая ведает своих предков по отцу или матери не менее, чем до шестого колена, подходит мужчине высшей касты для женитьбы. Беря жену, пусть он старательно избегает следующих семей, даже если они и высокой касты, богаты зерном, скотом или золотом: из семьи, которая пренебрегла предписанными религиозными обязательствами; которая не произвела детей мужского пола; у которой густые волосы на теле; у чьих сыновей синие глаза той, которая сквернословит». – Свами остановился, затем, слегка улыбнувшись, продолжил: – Раджа! У меня есть подходящая жена для тебя. Она очень образованна и из хорошей семьи. Ее кожа золотого цвета, ее прекрасный маленький носик, как цветок кунжута. Ее глаза большие, как большой лист лотоса. Ее губы красны, как свежие листья мангового дерева; ее зубы, словно гранатовые семечки; ее походка ровна, как у пьяного слона. Она честнейшая среди честных. Повторюсь, она из прекрасной семьи. На самом деле она моя дочь. Женись на ней, мой господин, и будь счастлив!
– Проклятье на твою дочь и
