Предатель в красном - Эш Хейсс
– Святая Джелида, да пропустит уже кто-нибудь новобранцев? Они толпятся и заграждают главный проход!
– Как обычно, – безнадежно выдал сопровождающий, окинув взглядом весь этот бардак, и дополнил: – В других штабах так же.
Пробираясь сквозь суету, мы прошли в комнату ожидания. Оставив меня, смотритель пообещал вернуться через несколько минут и ушел.
Комната ожидания была наполнена элементалиями – взволнованными скитальцами, ожидающими своих сопровождающих.
Я осмотрелась. Грязные, лохматые, у некоторых под рваными одеждами виднелись засохшие пятна крови. Часто проносилась монсианская и арианская речь, но все были порознь, с опаской осматривая «соседей». Кто-то сидел на стульях, кто-то на полу, кто-то нервно расхаживал из стороны в сторону. Матери с детьми сидели в основном по углам. Буйные нетерпеливцы расположились поближе к выходу. Но каждый держался на значительном расстоянии друг от друга. Я тоже заняла место подальше от остальных ожидающих. Это происходило неумышленно: привычка внешнего мира держаться на расстоянии от потенциального врага.
Все были разные, но в то же время у всех имелась одна схожая черта – взгляд. Глаза скитальцев были переполнены тревогой многолетних странствий в Бездне страха. Мы просыпались с этим взглядом и засыпали с ним каждый день в открытом мире. Глаза тех, кто расхаживал в городе со статусом «местный житель», казались совершенно другими.
Снаружи послышались ожесточенные споры. Ребенок одной из матерей закричал, две ведьмы принялись раскачиваться и шептать молитвы природному богу, потирая какие-то лиственные растения в ладонях, а нетерпеливые стали еще активнее ходить взад-вперед. Обстановка накалилась.
* * *
Прошло около часа нервного ожидания, и на порог комнаты наконец-то шагнул мой смотритель с бумагами в руках, скорее всего, с моим досье. Вечно недовольное лицо эфилеана стало выглядеть устрашающе; вероятно, верзила узнал, какой стихии я принадлежу.
Смотритель подлетел и слегка приподнял мой платок со лба, а как увидел красные корни, нахмурился, точно перед лицом врага, и злостно зашипел:
– Как ты выжила? – Он резко дернул платок обратно.
– Ютилась у людей.
– И́шла! [8] – раздраженно рявкнул он, но поймав на себе лишнее внимание, продолжил уже тише: – Не шути так! Если ты воскрешенная некромантская кукла, я быстро тебя передам в штаб ведьм.
– Глухой? Я почти с рождения жила в семье людей. Когда семью «распустили», с семи лет обитала в Шоссе.
– И́шла. Я два года жил в этой сраной дыре. – Он на мгновение задумался. – Докажи, что не лжешь.
– Наркоторговцы устраивают облавы на должников каждый четверг четного месяца. В эти дни в Шоссе объявляется «Шанайский пир».
Смотритель выпрямился и с презрением выплюнул:
– И́шла шиш… [9] То-то я смотрю, у тебя повадки морских наемников… Ну почему ты досталась именно мне?
Я выхватила у него листы, умирая от нетерпения узнать, куда меня определили. Смотритель схватил обратно свои бумаги и стал невнятно бурчать:
– У штаба проблемы с твоей… ну, это, стихией. Обычно новички получают предложения о работе – какой ты элементалий, туда тебя и отправляют. Каждый получает свое клеймо, что-то из серии «особо сильный», «тихий», «быстро бегает и много говорит», «талантливый ворчун» и тому подобное, – он усмехнулся. – Мой прошлый эфилеан получил «талантливый поедатель объедков». Сейчас работает в ресторане, довольный, как джелийский черт!
– А что же у меня?
– А твой лист пуст.
Понимая, что на экзамене мое клеймо писала ведьма, я сразу заподозрила подвох. Это же гниль, Топь ее! Потому снова вырвала у него уже помятые документы, перевернула их, поднесла на свет – подвоха, как назло, не оказалось… ПУСТО!
Вручив бумаги сопровождающему и опечаленно выдохнув, я поспешила к выходу. На плечах повисла тяжесть поражения перед лицом цветноглазой ведьмы. В листе с оценкой говорилось, что элементалий «особо воспламеняем и неработоспособен». Отличные новости, шлюхи Шосса! У эфилеанов белого города просто не было подработки для огненных элементалиев, еще и, со слов ведьмы, проблемных.
Я пообещала, что выжгу всех, кто здесь живет, если они не примут меня. И что в итоге? Мою просьбу выполнили, но к подобным поворотам я не была готова.
«Как поступить, когда тебя приняли в дом, но не нашли в нем подходящего места?»
Верзила, догнав меня, попытался оправдаться:
– Я спорил с ними, но я всего лишь смотритель. Арейна… Арейна Шаата́! Да и это было очевидно! Я сам не поверил, когда увидел там… стихию твою.
– Отродье Топи… – вырвалось из меня.
– Арейна Шаата́… Ты еще успеешь доставить мне проблем.
– Да заладил про свою Арейну!
– Безбожница.
– Срань джелийская! Кампус размером с бетонные джунгли людей! Городище! И ни одного места мне не нашли?
– Иди и предъяви им это, и сразу вылетишь за порог города.
Гнев подступал, как бушующие волны Тиртнесанского океана, и лишь сморщенное лицо смотрителя заставило меня остепениться.
– Несправедливо, – буркнула я.
Мой смотритель – двести восемьдесят шестой – не произнес ни слова в ответ, только слегка подталкивал, как бы намекая, что сейчас не время для разглагольствований и у нас еще много дел.
В голове не переставали кружиться мысли о моем незавидном положении. Нужен план! И первое, что я решила сделать, – найти магазин и выпить литр холодного молока, дабы окончательно не перегреться.
Последние дни осени выдались чертовски жаркими. Вместо кислотных дождей уже которую неделю стояла аномальная жара. Ведьмы говорили, это не к добру – природный баланс нарушен. Грядут катаклизмы и все такое.
Выбежав на улицу, я нашла недалеко от штаба летнее кафе. Смотритель подлетел ко мне и всучил пару бумажек местной валюты, добавив:
– Забыл отдать. Это пособие на неделю, потом остальное возьмешь.
Заказав самый большой молочный коктейль из тертых лепестков джапа́ра [10], я уверенно заняла крайний столик на веранде, украшенной фиолетовыми цветами, и погрузилась в раздумья. Сопровождающий не изъявил желания составить мне компанию: остался стоять в стороне с каменной рожей и сложенными руками, видно, уже по привычке. Он осматривал окрестности, иногда поглядывая в мою сторону, и при каждом касании его взгляда его рожа принимала каменное выражение. Я отвернулась и окинула взглядом окружающих.
Если приглядеться к поведению эфилеанов, сразу можно распознать, кто живет здесь уже долго, а кто пришел буквально на днях. Местные жители вели себя размеренно: неспешно расхаживали по улицам, громко смеялись, читали новости – в них не чувствовалось напряженности, присущей нам с рождения. В то же время только что пришедшие эфилеаны постоянно оглядывались, принюхивались, быстро передвигались и старались нигде не задерживаться – все, как в открытом мире.
«Что же делать? Голова перегрелась. Нет, она будто горит! Если бы у меня был хоть кто-нибудь, с кем я могла бы здесь поговорить, было бы неплохо. Да…
