Проклятьем заклейменный - Владимир Петрович Батаев
И чего это со мной все откровенничают насчёт своих триггеров? Хотя, как я понял, это не такая уж великая тайна. Разве что триггером является нечто прямо особенное. Да и мой как раз очевиден и всем известен.
— Ну, если тебе без разницы, с какими эмоциями на тебя пялятся, то трусы на голове как раз в самый раз будут, — сообщил я.
— Тоже верно, — кивнула она. — Я об этом подумаю.
— Ещё можно волосы в зелёный покрасить и серьгу в нос вставить, — порекомендовал я.
Интересно, в этом мире такие способы демонстрации подросткового бунта в ходу?
Вроде с одной стороны аристократы с рапирами. С другой — разговаривают они без какой-то куртуазности. Иногда вон вообще хамят, как обыкновенные студенты. Опять же тут есть сигареты с фильтром и пластиковые бутылки, так что на дворе как минимум конец двадцатого века.
— А что ещё куда посоветуешь мне вставить? — потянулась всем телом Троекурова, выпятив грудь ещё сильнее.
Как бы обтягивающий топик не лопнул. Рано пока, мы даже пива не попили.
— Вариантов много, — пожал плечами я. — Смотря какой результат ты хочешь получить в итоге.
— Прямо уж много? — усомнилась девушка.
— Как минимум четыре, — поведал я.
— Как четыре?.. — изумлённо захлопала глазами Троекурова. — Это… Куда?
— Даже пять, — задумчиво протянул я, заставив девушку ещё больше округлить глаза. — Мы же всё ещё про серьги? Или о чём ты?
— Лизка, да он над тобой издевается, — хмыкнула Эльза. — А ты и повелась, как маленькая.
— Дурак ты, Соловьёв, — надула губы Троекурова. — Налей мне лучше пива. И передай вон тот вкусный сыр.
— Да нет, Лиз, этот не дурак, — опять вступила в беседу Эльза. — Дурачки были те трое, которые на чай с пирожными приходили, а потом через две минуты убегали, красные, как варёные раки. А этот нахал и себе на уме.
— Ты пиво-то будешь? — уточнил я, разливая пенный напиток во все три чашки.
Если не будет, сам выпью. Пивных кружек у девчонок, конечно, не нашлось. Спасибо хоть не чайный сервиз достали. Обычные чашки грамм на двести пятьдесят, с цветочками.
— Буду, конечно, — Эльза подсела к нам за стол и первая прибрала к рукам упаковку сыра, который заинтересовал её соседку. — А то, раз ты такой ушлый, сейчас эту длинноухую подпоишь и заболтаешь, она точно из трусов выпрыгнет.
Я озадаченно хмыкнул и непроизвольно посмотрел на уши Троекуровой. Почему длинноухая-то? Нормальные ушки, аккуратные, небольшие.
— Вот ты… — аж вскочила из-за стола блондинка. — Ещё ни глотка не выпила, а уже язык за зубами не держится! И убери руки и своих мух от моего сыра!
— Девочки, не ссорьтесь, сыра на всех хватит, — попытался урезонить их я, доставая из второго пакета ещё одну упаковку сыра. — А вот насчёт ушей…
Троекурова провела ладонями по бокам от головы. И я даже присвистнул от удивления. Уши и впрямь вытянулись, а кончики заострились. Да она грёбаная эльфийка! А может, зря я меч в своей комнате оставил?
— Очень интересно, — протянул я.
— Сто лет в обед, а ума нет, — хлопнула себя по лбу Эльза, едва не прихлопнув муху. — Могла бы и отболтаться.
— Могла бы меньше языком вилять! — огрызнулась Троекурова, если это вообще её настоящая фамилия. — И не выставлять меня шаболдой!
— А давайте лучше выпьем, — предложил я.
Но меня, кажется, вовсе не услышали. Что ж, как хотят, а я выпью.
— Сама ты такая! — продолжила разоряться Троекурова. — И сама хочешь перед Соловьёвым из трусов выпрыгнуть!
— А вот и нет! — возмущённо воскликнула Эльза, но сама при этом покраснела. — Это не я! Это просто моя природа!
Я вздохнул. И внезапно почувствовал аромат мёда. Принюхался к чашке — да нет, это не пиво так пахнет. Это от Эльзы… Не на этот ли запах мухи к ней слетаются?
Не удержался и пропел:
— Закрой глаза, коснись меня, ты пахнешь соблазном и мёдом…
— Без тебя знаю, чем пахну, — только скривилась в ответ Эльза.
Хм, и никакой реакции на мою магию? Ну, может, на чужую психику мои заклинания не влияют… Да не, я уже точно подтвердил, хотя бы песенкой про друга в беде. Может, только неглубокое влияние?
— Ладно, — вздохнула она. — Пока эта дура остроухая чего не наговорила… Я лучше сама.
Она встала, повернулась спиной и скинула с плеч шаль. Оказалось, что спина футболки вырезана. А на голой спине вдоль лопаток проходит пара свежих рубцов, сочащихся сукровицей и, кажется, гноем.
— У меня есть пыльца фей, — тут же предложил я.
Потом выясним, кто её так, за что, зачем, почему. Сначала девчонку подлечить надо.
— Нет, — не оборачиваясь, замотала головой Эльза. — Тогда они просто снова вырастут. И придётся опять срезать.
— Они? — переспросил я.
— Крылья! — хором ответили девушки.
— Такие с белыми перьями, да? — с сомнением уточнил я, разглядывая Эльзу.
Черные волосы, бледная кожа — не похожа на ангелочка.
— Нет. Такие кожистые, демонические. Я наполовину суккуб.
Я потёр лоб, а то голова вдруг начала побаливать. И немедленно выпил. Сначала опустошил свою чашку залпом. Потом забрал позабытую чашку Троекуровой. Наполнил обе чашки заново.
— Так. А теперь медленно и по порядку, — велел я. — Полудемон и эльфийка…
— Полуэльфийка, — поправила Троекурова. — По маменьке. Она лет сто пятьдесят назад в портал впёрлась, дура. Ну и вот.
— Сперва самый важный вопрос, — вздохнул я. — Вы людей едите? Или ограничитесь сыром, орешками и рыбкой?
— Не льсти себе, Соловей, — фыркнула Троекурова. — Не настолько ты аппетитный. И вообще, мы мужиков не жрём. Разве что…
— Ой, вот, может, хватит⁈ — взвилась Эльза. — У меня от этих твоих двусмысленных намёков природа суккуба пробуждается вечно! Сколько можно?
— Действительно, — поддержал её я. — Оставь эти шуточки. Поговорим как взрослые люди. Ну и полулюди.
— Взрослые, — передразнила полуэльфийка. — Мне сто двадцать лет!
— А мне почти сорок, — парировал я. — Ещё вопросы? Тогда решаем проблемы по мере их важности. Эльза, тебя же беспокоят эти раны? Вот с них
