Имперец. Земли Итреи (СИ) - Игнатов Михаил Павлович "Аорорн"

И это относилось даже к сложным составным техникам, в которых был ведущий и ведомые, была основная, важнейшая часть техники, позволявшая управлять ей и удерживать до конца, а были дополнительные части, отвечавшие лишь за наполнение энергией Неба. С простыми составными справиться было ещё легче, там достаточно было выбить одно, любое звено, чтобы рухнула вся техника.

Поэтому составные защитные техники использовали все и с охотой. Или ловушки на их основе, которые было подготовить ещё проще. А вот атакующие очень редко. Да их и было меньше. Во всяком случае, так говорила Фатия. Говорила и записывала то, что ей было известно.

А известно ей было, как дочери главы секты — немало.

Как я понял, был набор техник для её стихии, который она освоила до уровня познания. Были техники, которые она использовала для подчинённых и вынуждена была знать, что с них требовать. По большей части бесстихийные простые составные техники, но существовала и пара более сильных, сложных составных, в которых её часть становилась главенствующей, окрашивая технику её стихией ветра и направляя вложенную другими силу Неба.

А ещё, были техники, которые она могла требовать от всех стражников своей секты. Но вот сама она их не учила и не применяла. Помнила несколько кусков, которые тренировала ещё в детстве, получая опыт в страже родного города. Не её уровень. Не дочери главы секты.

Но всё равно, за эти дни она заполнила десятки листов схемами и обращениями к Небу.

А я, держа в руке очередной лист, задумался. Так какова же цель Неба. Чего оно хотело, изменяя наш мир и создавая дорогу Зверям? Явно не уничтожения сектантов. Если бы это было так, то оно просто бы отказало им в обращениях к нему.

Неприятная мысль. И даже опасная, если вспомнить, что я шэн и дух Изард выкинул меня сюда для того, чтобы я убил как можно больше сектантов.

Начал-то я хорошо, Вор Трав, буквально перерезав большую часть охраны Хребта и самых смелых и глупых, кто решил получить награду за мою голову. А вот теперь явно делаю что-то не то. Учусь у сектантки, а всех встречных лишь избиваю или калечу.

Конечно, для них это более жестокое наказание, чем для Хахпета. Здесь не так хорошо с травами и зельями, как в Поясах империи. Прирастить отрубленную руку, если там хоть что-то пойдёт не так — стоит очень и очень немало. Даже лекари не могут действовать здесь во всю свою мощь — энергии Неба в этом захолустье очень мало.

Голос Фатии отвлёк меня от мыслей:

— Хорош уже пялиться. Ты в каждую бумажку глядишь так, словно пытаешься выучить. Голова лопнет. Это, кстати, была последняя. Теперь я тебе больше ничего не нарисую, пока мы не спустимся.

Я чуть заметно улыбнулся, сунул в кисет бумагу, которую ночью, в жетоне перерисую и поманил пальцем Фатию.

Она подошла, привычно протянула руку, с которой я смотал цепочку. Которая, вроде как, позволяла ей обманывать запреты деда, которых давно уже не было. И без которой она мне нарисовала первую составную технику. Так что мне кажется, когда Фатия оправдывалась, что не может ничего мне сообщить из-за запретов, то просто врала. Но кто я такой, чтобы выводить её на чистую воду? Лишь ещё больший врун?

Поэтому просто согласился:

— Вниз так вниз. Но ты точно уверена, что нам нужно в город?

Фатия огрызнулась:

— Хватит! Хочешь получать дальше знания, значит, пойдёшь со мной. За возвышалку я уже давно расплатилась. Хочешь возразить?

Я пожал плечами:

— Нет, не хочу. Расплатилась.

— Так чего ты выделываешься, имперец?

— Я лишь проявляю здоровую осторожность. Ты получила с меня всё, что хотела...

— Последнюю возвышалку я ещё не получила.

— И всё равно. Может, теперь ты хочешь получить то, что не выйдет получить другим путём?

Фатия презрительно скривилась:

— Всё же боишься. Думаешь, я выдам тебя в городе? Ты не веришь нашим контрактам, имперец?

Я ухмыльнулся:

— Почему же не верю? Верю. Думаю, что они все одинаковы. Мы не так уж и сильно отличаемся друг от друга, чтобы поверить, будто техники друг друга использовать можем, а контракты нет.

— Так что? Тебе нужен ещё один контракт? На моё молчание?

Я кивнул. Фатия фыркнула, опустила руки на кисет, видимо, зарывшись в него в поисках.

Она, конечно, лукавила. Я не только вернул ей его, включив в плату за техники, но и давно позволил ей отобрать многое из трофеев, которые получил как Вор Трав.

Но я-то лукавил гораздо больше. Это только в моей власти решить, что она сделает в городе. На самом деле ей даже расставаться со мной не стоит надолго. Истечёт срок отсрочки «Сна» над её головой и всё. Грохнется на землю. Беспомощная и беззащитная.

— Вот он. Ещё и неплохой, как бы не работы средних сект. Везёт тебе, имперец. Договор между нами будет не как между главами сект, но как между дорогими наёмниками.

Я хмыкнул:

— Расту. Был имперец, стал наёмник.

— Смейся, смейся, — Фатия раскатала шёлк свитка прямо на каком-то камне, не став даже доставать столик или просить сделать это меня. Подняла на меня взгляд. — Договор о том, что я, Фатия, дочь Пизита, буду скрывать твоё происхождение и прошлое ото всех, кроме своего деда. Записываю?

— Добавь уж и деда.

— Ещё чего. Ты уйдёшь, а я останусь тут. Со всеми проблемами, что ты взвалил на мою голову. Если кто и сумеет всё это исправить и дать по башке жукам, то только дед. Я не стану от него ничего скрывать. Так что, убираю договор или записываю?

— Записывай.

Фатия кивнула, спустя три вдоха выпрямилась:

— Теперь ты. Клянёшься, что будешь защищать меня в городе на взвешивании трав и после, до моря, куда я тебя отведу.

Я проговорил условие про себя, решая, не изменить ли его, кивнул:

— Обязуюсь.

Фатия стремительно вписала всё это, вздохнула:

— Ладно. Теперь по плате.

— Я разве обманул тебя с ней, что ты собираешься вписывать её в свиток?

— А ты, значит, не боишься, что я обману тебя?

— Нет. Ты сама сказала, что уничтожив кисет, я разрушу его содержимое.

— Да не буду я тебя никому выдавать, хватит параноить, имперец.

— Пара что?

Фатия тяжело вздохнула, махнула свитком:

— Заключаемся с этим, без платы?

Я кивнул:

— Заключаемся.

Фатия резанула ладонь, обхватила ей половину свитка, протягивая второй конец мне. Кинжалом я рассёк свою ладонь, ухватил вторую половину свитка, смешивая нашу кровь на нём.

Теперь — энергия.

Пристально, не моргая, я наблюдал, как над головой Фатии появляется новая печать из нескольких колец, как десятки слов сжимаются в символы языка Древних.

Эти мгновения дают мне больше, чем попытки повторить Указ сектантов над одним из моих пленных.

Тем более, что такая же печать ложилась сейчас и на меня. И я отлично ощущал это, подмечая детали, которых получить по-другому было нельзя. Разве что попросить сектантского мастера Указов наложить на меня такую печать лично.

Основа свитка изменила цвет, и Фатия тут же отняла руку:

— Можешь и его хранить у себя, раз так переживаешь.

Я послушно убрал его в кисет, на полку со многими похожими свитками, которые лежали там как память. Туда же, где лежал прошлый наш договор с Фатией. Спокойно заметил:

— Я больше переживаю о глупости. Ты сама бормочешь под нос о том, как это опасно туда идти, но упорно идёшь.

Фатия нахмурилась:

— Я? Бормочу под нос?

— Уж поверь.

В этом мне точно не было нужды лгать или придумывать. Конечно, бормотала она так тихо, что другой бы и не услышал, но ведь бормотала.

Фатия тяжело вздохнула:

— Я дочь главы секты. Одно дело не войти в пятёрку лучших собирателей трав этого года, а другое дело, вообще, не явиться на проверку результатов. Я не могу позволить марать имя нашей секты грязью и давать повод для слухов.

— Но ты сама бормотала, что у нас трав на первое место, а из всех стражников остались только ты и я.

Фатия расхохоталась:

— Аха-ха-ха! Да, было такое. Я, дочь главы секты, собираюсь прийти на площадь трав рука об руку с имперцем. И выдать его за стражника моей секты. На кой тебе, вообще, нужен свиток договора с таким, имперец? Такого не простят секте даже через поколение. И никакой хитростью это не оправдаешь. Это мне нужно бояться, что ты сдашь меня на той площади, а не тебе.