Очень живучая тварь - Ам Аль Гамма
Всё, больше ничего интересного. Собравшись с духом, я зашагал в темноту по тропинке. Где-то неподалеку город, о котором рассказывала Фонарик. Буду называть её так, сама виновата. Пока не узнаю имени, будет Фонариком. Узкая дорожка привела в поля. Идти было стремновато, по углам что называется, мерещилось. Я то и дело боязливо вскидывал руку, перед глазами сразу же выскакивал знакомый текст
Ненасытное нутро: 79/1000
Активировать?
Да/Нет.
Несколько раз вызывал текст просто эксперимента ради, проверить, отчего меняются цифры. К моменту, когда я вышел к окраинам города счетчик накрутил 88/1000. Очевидно, шкала самовосполняется. Это радует. Город располагался на границе знакомой мне по пустыне забвения гелеобразной стены. Я присмотрелся. Серая преграда тянется в обе стороны, утопает в ночной темноте. Поразмыслив, кое-как взобрался на ветку ближайшего дерева. Уселся, как сыч, принялся смотреть. К городу ведет дорога, наезженная, расхоженая. Можно сказать тракт. И по ней сейчас движутся местные. Бесконечная вереница людей и нелюдей с пожитками, телегами, в доспехах и при оружии тянется в город, либо подальше от него. Заинтригованый, я взобрался ещё выше, глянул пристальней. По правую сторону города обнаружилась полоса тумана. Там или болота, или озеро. Одно из двух. В тумане виднеется контур какой-то громады, но что именно не разобрать. Что касается самого города, то отсюда виден лишь частокол из бревен, заточенных к верху колом. Ворот нет. Вместо них проем шириной метров пять. Смотровых башен, построек над частоколом тоже не наблюдается. Ладно, сейчас это все для меня не слишком важно.
Спрыгнув с ветки, задумался. Идти в город, не идти? Можно поплутать в окрестностях, поискать какую живность, монстров. Или все-таки зайти в город, оценить ситуацию, собрать информацию. Благо пускают туда, всех без разбору. Успел убедиться. В конце концов, свалить обратно всегда успею. Ладно, решено. Через пять минут я уже был возле тракта, в нерешительности выглядывал из кустов.
Тракт оживлен. Слышны голоса, ругань, усталые вздохи и скрип проезжающих телег. Немного странно, что нет факелов, ни одного. Все прекрасно видят в темноте? Не знаю что в моем внешнем виде так впечатлило Фонарик, но местные жители выглядят не менее дико. Я в своих порванных штанах и синей рубахе, в кроссовках и с перебинтованной головой на общем фоне вообще неприметен. Ящерицы, богомолы, жукоподобные мужики. Пузатые бобры, с бугристыми каменными наростами, и ещё с десяток самых разных существ непрерывно проходят мимо. Никто друг на друга внимания не обращает, абсолютно. Народ плетется сам по себе, изредка бросает взгляд по сторонам. Порой откровенно злой или наоборот, безразличный к окружающим. Вот возле моих кустов протопала помесь человека и богомола. Странное существо: человеческое тело, треугольная голова, жвалы на лице. На груди дополнительная пара уродливых конечностей, за спиной два крыла. Жуть блин… Богомол, одетый в зауженные плотные штаны и высокие ботфорты как-то обреченно ушел вперед, пустым взглядом осматривая дорогу у себя под ногами.
Тем временем, червяки поползли из своих нор, дополняя картину. Ушедший вперед богомол – это воин либрикус, 14 ур. Вон тот пузатый бобер с каменными наростами – странник асолот, 5 ур. Бобров очень много в толпе, я уже насчитал штук тридцать в этом живом потоке. Вся эта масса существ, если присмотреться, идет маленькими кучками. На первый взгляд, кажется, что сплошная толпа и не разберешься что к чему. Но те же бобры идут по трое-четверо. Вон группа из варанов—переростков. Разбавленная толстым мужиком с рогами на голове, группа нелюдей погоняет обвешанную пожитками корову. Тут есть коровы, мда. Пока я прятался в кустах и сравнивал себя с местными, понял, что именно полноценных людей, без лишней головы на плечах или каких-нибудь усиков на спине тут нет. Все они, без сомнения, владеют какими-то способностями, и любой может оказаться носителем частицы Безымянного, потенциальным врагом. Вот хотя бы богомол, что прошел мимо. Эта пара конечностей на его груди наверняка не просто так висит. Мерзкие, и выглядят подозрительно. Успею я их отрубить своими тентаклями? Или бобры со своими наростами. Сталактиты на их спинах едва заметно дымятся, вполне вероятно, могут жахнуть чем-нибудь раскаленным. И что тогда? А случись бой с варанами, от моих красных бичей будет какая-то польза? Серый понятно, тот сразу полезет делать дыру в противнике, но остальные? Уверен только в мясорубке. Но там зарядов не осталось и вообще, гремит так, что помереть с испуга можно.
– Ладно, соберись, – подбодрил сам себя. – Будем решать проблемы по мере их поступления.
Я осторожно вышел на тракт, влился в поток. Пристроившись за группой варанов, побрел вперед, озираясь. Идёт эта пятерка неспеша, в самый раз для меня. В случае беды успею среагировать. До частокола минут семь ходьбы, осмотрюсь. Ящерицы переростки переговариваются, обсуждают «дальний поход» на следующей неделе и наем дополнительной охраны. Рогатый жуко—мужик на это заявление пространно хмыкает и тянется к своей огромной, какой-то боксерской перчатке. Боксерского в ней только форма, ибо во всем остальном это орудие смерти больше похоже на ощетинившегося колючками дикобраза. Я потерял интерес к разговору на том моменте, где вараны сошлись во мнении, что «коя'коя совсем охренели» и «снова эти придурки на воротах». Придурки меня и насторожили.
Гоп—стоп или рэкет – вот что всплывает в памяти, стоит взглянуть на столпившихся у входа в город опоссумов. Высокие, худые что червяк, эти человекоподобные звери поголовно затянуты в кожаный доспех. Опоссумы рассыпались вдоль стен и сейчас периодически цепляются к путникам, подходят парочками по двое-трое и под ручки отводят пешеходов в сторону. Схему я вычислил быстро: из толпы наметанным взглядом выуживается одиночка уровнем два – восемь, после чего тому устраивается приватный допрос. Я сбавил шаг. Иду и наблюдаю, как опоссумы прессуют очередного несчастного. Фонарик. Нет, не «мой» фонарик – другой, восьмого уровня. Девушка сейчас стоит в окружении двух, а нет, считай, трех опоссумов. Ещё один оттолкнулся от стены, которую подпирал, и с масляной улыбочкой двинул к подельникам. Босая,
