Тысяча эпох. Искупление - Адела Кэтчер
Глава 1
Тысяча эпох
“‘Cause you’re fearless in your love
Devoted to compassion
The highest state of art
Piercing in your truth
Sincere in all intention
The way you wear your heart
The way you hold my heart”
♫ Poets of the Fall – Sweet Escape
Говорят, люди, как истории, раскрываются постепенно и лишь так, как захочет сам рассказчик. Первое впечатление значит очень многое – как когда вы открываете книгу и знакомитесь со стилем автора. Кто-то судит уже по обложке, а кому-то нужно дочитать до самого конца, прежде чем составить свое мнение. Некоторые и вовсе пролистывают до финальных глав с целью докопаться до истины как можно раньше. Они с жадностью пробегаются глазами по строчкам, пытаясь вообразить, с чего же все началось.
Говорят, лучшие истории начинаются с конца.
Именно поэтому я решила начать интервью с Го Юном с этого вопроса.
– У этой истории счастливый финал?
Он улыбается. Очень открыто – не привыкшие к публичности люди, тем более столь юные, редко улыбаются вот так, не обращая внимания на направленные на них камеры и гримера на диванчике у входа в студию, который задумчиво кусает кончик косметической кисти и с интересом рассматривает стаканчик с кофе, хотя на нем даже ничего не написано.
– У нее нет финала.
– Ведь все когда-то заканчивается, верно?
– Я бы так не сказал. (Смеется.) Еще в детстве мне доказали обратное.
– Что ж, хорошо. Тогда следующий вопрос, и он тоже «с конца». Правильно ли я понимаю, что четкого научного доказательства того, что приведено в качестве результатов исследований, так и нет?
– И не будет. Ни у кого из участников проекта не было цели что-то доказать. Все просто делали то, что любили. Ну, во всяком случае, те, кто знал все с самого начала. «Долго и счастливо начинается здесь», – такая наклейка была на ноутбуке Хао Синя.
– Что она значила?
– Вы читали его книгу «На полях сценария»?
– Еще нет, простите.
– Ничего. Я не хотел вас смутить. Хао Синь порой сложно пишет, когда дело касается книг. Но его заметки действительно было интересно читать. Знаете, все распечатанные сценарии были исписаны на полях. У него ужасный почерк. (Смеется.) Хотя я тогда не знал даже, как пишется мое собственное имя.
– Вы сыграли в этой истории большую роль?
– Роль? Конечно, нет. Мне тогда было пять, и я жил в павильонах, потому что больше было негде. Фа Линь меня поймал, когда я пытался стащить его кредитку. Он так кричал.
– За кредитку?
– Нет. Пытаясь меня схватить, он пролил кофе на свою любимую рубашку. Это его разозлило куда больше, чем кредитка. Так мы и познакомились.
– И что произошло потом?
– Потом он перестал кричать. Я думал, он выгонит меня, но этого не случилось. Я понятия не имел, чем именно он занимался. Казалось, они просто снимают дораму. Много дорам. В соседнем павильоне все мужчины носили крайне тяжелые доспехи. Там же висел тот самый знаменитый меч.
– Меч?
– Вы точно не читали книгу Хао Синя. (Смеется.) Отец вам не рассказывал?
– Нет.
– Они как-то забежали в этот павильон по ошибке, причем прямо в разгар действия. Фа Линь обезумел бы от злости, если бы узнал, что я вам об этом говорю. Надеюсь, когда выйдет это интервью, он не будет сильно ругаться. Все-таки это было давно. Так вот, этот огромный меч висел там под самым потолком для сцены со вторжением демонов в Небесное Царство. До сих пор непонятно, кому это пришло на ум, но пришло. Господин Ван его уронил. Не по сценарию, случайно. Повезло, что не кому-то на голову.
– Никто не пострадал?
– Нет, конечно, нет. Хотя меч и по сценарию должен был упасть, только позже.
– Он об этом знал?
– Нет. Но долго смеялся, когда узнал.
– Так это были не съемки дорамы?
– Фа Линь вообще не занимался съемками. В павильонах были камеры, но только из соображений безопасности и с целью облегчить работу команды. Изначально это было своего рода развлечение для тех, у кого имелись на это деньги.
– Как квесты?
– Не совсем. Проект «Тысяча эпох» был ожившей мечтой для многих. Кто-то в буквальном смысле не мог продолжать жить реальной жизнью после того, как пробовал такое погружение. Именно поэтому его закрыли.
– Но вы продолжаете работу в этом направлении?
– Да. Но сейчас это внутренний проект. И у него другая цель.
– Какая?
– Помощь. То, что изначально было мечтой профессора Фа (Фа Юйлань – психолог и нейробиолог, преподаватель Пекинского университета, один из авторов проекта «Искупление». – Прим. ред.). В его основе лежит та же идея – что каждый человек имеет право узнать и проработать ошибки, которые мешают ему быть счастливым. Более того – сделать это до того, как эти самые ошибки будут совершены.
– Используя знания из прошлых жизней?
– Это не прошлые жизни. Мы до сих пор не знаем, что это. Просто картинки, ситуации, сюжеты, которые приходят в голову. Человечество еще до конца не разобралось даже, что такое сны. Откуда нам знать, прошлое это или нечто, что происходит с нами параллельно, пока мы спим? Исследований масса, но ни одно не отвечает на вопрос однозначно. Профессор Фа не стала концентрироваться на изучении гипотез о снах, хотя, насколько я знаю, ее студентка сейчас пишет научную статью по осознанным сновидениям. Ей же для работы хватает медитации.
– А с чего все началось?
– Странно. (Смеется.) Вы задаете мне этот вопрос только сейчас, хотя до этого вас интересовал финал. Началось все с того, что отец заплакал.
– Заплакал?
– Да. Во время первой медитации. Он сказал, что видит человека. Он не знал, кто это. Профессор Фа спросила его, что он чувствует, глядя на него, но ответ был: «Ничего». Даже когда она снова задала этот вопрос, он опять сказал: «Ничего». Но он плакал. На приеме присутствовала доктор Куан (Куан Ли – автор научных книг, исследователь в области нейропластичности человеческого мозга, один из авторов проекта «Искупление». – Прим. ред.). Видите, как все сложилось?
– Вы верите в совпадения? Судьбу?
