Последняя из рода Мун: Семь свистунов. Неистовый гон - Ирина Фуллер
Улыбаясь, Элейн осадила младшего и начала играть с жеребенком. Самое главное она уже услышала: ради безопасности своих людей отец хотел показать этим карнаби, что клан верен королю Англорума.
Донни тоже подключился к игре. Вместе они стали дразнить жеребенка морковью, резвясь на пятачке у хлева.
Вечерело.
– Скоро мать домой погонит, – прошептала Элейн братишке. – Давай потише играть, может, не вспомнят про нас.
Мальчик заговорщически улыбнулся, и они улеглись на короткую траву недалеко от колодца. Элейн достала из кармана передника новенькую флейту, которую подарил старший брат, и стала тихонько играть.
Земля уже была прохладной, поэтому Элейн знала – они проведут так совсем немного времени, прежде чем отправятся в дом.
Небо укрылось от их с Донни взоров за размашистыми ветками старого дуба. Звонкий свист птиц начал наполнять пространство.
Братишке быстро надоело валяться без дела, и он побежал к отцу, а Элейн не могла оторвать взгляда от рассевшихся на дереве соловьев-свистунов. Согласно поверью, семь свистунов были предвестниками скорой смерти, поэтому она несколько раз пересчитала их, чтобы убедиться: там было только шесть птиц. Облегченно вздохнув, Элейн прикрыла глаза, слушая шум листвы, голос отца вдали, заливистый смех Донни.
– Смотрите, это свистун! – услышала вдруг она и подняла голову.
На плече у братика сидела птичка.
Медленно, точно во сне, Элейн перевела взгляд на ветку. Там все еще было шесть свистунов.
Она не успела осознать, что это значило, потому что в следующий момент раздался вопль где-то совсем близко. Элейн увидела, как резко встал на ноги отец. За пару дворов от них кто-то закричал. Раздался мужской смех.
Драммонд велел сыновьям немедля идти в дом, но мгновением позже к ним во двор ворвались люди. Мальчишки замерли, наблюдая, как восемь мужчин в синей форме карнаби подходят ближе, направляя на главу клана острые сабли.
Элейн не помнила себя от страха. Боялась она вовсе не за свою жизнь, а за семью. Ком подкатил к горлу, не давая дышать. С ужасом она смотрела на Донни, который комично упер руки в бока и с безрассудной смелостью глядел на карнаби. «Беги в дом, глупый!» – отчаянно подумала Элейн, но не посмела прокричать эти слова вслух.
Отовсюду в деревне начали доноситься крики и ругань. Происходило что-то страшное. Элейн пыталась придумать, как помочь отцу и братьям, но у нее не было ни одной стоящей идеи. Отползти подальше она тоже не могла: страх сковал и лишил способности двигаться. Поэтому она продолжала лежать на траве, с бешено колотящимся сердцем наблюдая за происходящим.
Впереди всех шел молодой человек с вьющимися светлыми волосами. Голубой ворот его формы упирался в гладко выбритый подбородок. Лицо исказила зловещая усмешка.
– Что происходит? – требовательно спросил отец Элейн.
– Подавление очагов восстания, Драммонд, – отозвался молодой человек, демонстративно утерев с щеки брызги крови.
Кровь была не его.
– Вы пожалеете об этом. Мы – подданные королевства Англорум.
– Ах, но, любезный, вы не присягнули королю. Именно поэтому мы здесь: чтобы наказать вас за неисполнение воли Его Величества.
Отец сделал пару шагов вперед, и кончик сабли уперся ему в шею. Глава клана стиснул зубы.
– Послушай, пес, – процедил он, – подобное беззаконие…
– Беззаконие? – Карнаби удивленно поднял брови. – О чем вы? Это, – он чуть обвел окружающую обстановку взглядом, – приказ мормэра.
– Донун… – прохрипел отец яростно.
– Именно так. Он не получил от вас подписанной присяги и поэтому отправил отряд.
Понимание озарило лицо главы клана.
– Остановите эту резню. Заберите меня. Убейте, – бессильно сжимая кулаки, проговорил он. – Но остановите. Эту. Резню. Это личное дело между мной и Донуном.
– О, не стоит волноваться, – отозвался карнаби. – Ты непременно умрешь.
С этими словами он лишь немного качнулся вперед, и кажущееся легким, лишенным какого-либо усердия, движение острой сабли рассекло горло.
Элейн зажмурилась. Она не желала видеть, как упал на колени отец. Как бросились на защиту братья.
– Бегите, – последнее, что смог прохрипеть когда-то могучий воин.
Элейн оцепенела. То, что случилось дальше, навсегда осталось в ее памяти. Она лишь молила богов, чтобы они пощадили младшего брата, он ведь был так мал…
А затем все потеряло всякий смысл.
Сознание Элейн отказывалось принимать то, что произошло. Она была уверена, что ошиблась. Это не могло случиться с ней, не могло случиться с ее семьей. Не могло случиться с Донни.
Она издала отчаянный вопль. Остальные солдаты, опьяненные кровавой расправой, не услышали его, они выскочили со двора, чтобы продолжить бесчинства в деревне.
Ее крик, однако, не ускользнул от внимания командира. Тот медленно обернулся. Их взгляды встретились.
Элейн не знала, где нашла силы подняться. Как смогла заставить себя побежать. Она слышала, что карнаби бросился за ней следом, но в ее голове не было никаких мыслей. Тело само двигалось, бежало, перепрыгивало через курятник. Элейн и дорогу-то толком не видела из-за слез.
Затем она услышала ужасающий хлюпающий звук, смешавшийся с жалобным ржанием. Она машинально обернулась и увидела, как ее жеребенок упал на землю. Невольно оказавшись на пути у солдата, животное задержало его, давая Элейн возможность спастись.
Она свернула на маленькую улочку, пробежала вперед, перепрыгнула через низкий забор, пересекла чужой двор. Чуть впереди горел дом ее друга Томмена. Элейн слышала холодящие кровь крики и видела, что солдаты не давали людям выйти, наказывая уколом сабли за любую попытку выбраться.
Огонь разгорался, и Элейн показалось, что в воздухе запахло горящей плотью.
Но она слышала, что кто-то бежал за ней, и поэтому продолжала свой путь. Пробежала по знакомой тропинке, по мостику через реку, в которой теперь плавали тела, обогнула соседский сарай и там не придумала ничего лучше, чем спрятаться за прислоненной к стене небольшой телегой.
Через несколько секунд на широкую дорогу вышел преследовавший ее карнаби. Элейн видела только его сапоги и кончик сабли, с которого капала кровь. Он шагал медленно, и, даже несмотря на какофонию звуков, что доносились со всех сторон, она слышала, как скрипели подошвы солдатских сапог.
Развернувшись на пятках, карнаби начал приближаться к телеге. Но тут раздался крик:
– Торэм! Мы там золото нашли, что с ним делать?
Повисла пауза. Элейн слышала, как пульсирует кровь в ушах.
Сапоги вновь скрипнули, их носки развернулись в противоположную от телеги сторону.
– Пойдем разберемся.
– А еще там такая кухарка…
Мужчины громко и скабрезно засмеялись.
Элейн не смела шевелиться еще несколько часов. Временами она проваливалась в сон, но затем вздрагивала, снова открывала глаза, утыкаясь взглядом в истертое дно телеги.
Светало. Крики давно прекратились, слышно было только пение утренних птиц и треск цикад.
Едва
