Отражения судьбы - Светлана Залата
И многие другие вопросы. Как и на кого влиял это урод? Из-за него мать с отцом были несчастны? Погибли? Паук внушил отцу желание в будущем пойти на разборки и умереть? Паук отобрал у нее семью, желая ее одиночества – или в этом не было злой воли? Что говорил ей Михаил Бестужев на даче в воспоминаниях, о которых она ничего не помнит?
О чем она вообще не помнит из своего детства?
И другой, самый главный вопрос: кто она сама? Тогда, когда Саша ломала ритуал, грозивший погубить и ее, и соученика, пощечина Миклоша позволила отвлечься от начавшегося погружения куда-то в глубины Отражения. Это небольшое потрясение поставило все на свои места, позволило сложиться картинке… Но какие пазлы в этом образе себя были по-настоящему ее, а какие – вовсе нет? Что из того, что Саша считала частью своей жизни, было частью плана Паука, плана, о котором по-прежнему очень мало что известно, а что – ее собственным выбором?
Был ли нее вообще когда-либо выбор, или все уже было расписано и предопределено?
За размышлениями Саша не замечает тихого стука и вздрагивает в тот момент, когда на кухню заходит Серафим. В любом случае она бы не отказала ему в присутствии – дом-то его.
– Прости за нарушенное уединение.
– Это твой дом, – Саша чуть улыбается.
Серафим только качает головой, садясь в углу. Свет он не зажигает, и кухню по-прежнему освещает только полная луна за окном.
– То, что дом принадлежит мне, не дает права вторгаться в личное пространство каждого, кто в нем живет. Но у меня сейчас есть четкое ощущение, что твое уединение порождено тягостными думами, а не желанием отдохнуть от общества местной публики.
Саша чуть пожимает плечами. В ночной темноте все кажется несколько нереальным, так, что даже образ того, с кем именно она говорит, несколько размывается. Словно можно вести речь о чем угодно, не думая о последствиях.
– Извини. Я тебя от чего-то отвлекла.
– Все в порядке. На тебя много всего свалилось в последнее время, и быть не в порядке нормально, – Серафим чуть улыбается.
– Я справлюсь. Сама.
«Опять» не прозвучало. Но все равно укоризну в голосе Саше скрыть не удалось. Да, наставник хотел как лучше. Да, Серафим скрыл правду о ее возможностях как связанного с менгиром мага не со зла. Но… Но. Память услужливо подбрасывала ту самую историю с ложным обвинением и ее, как оказалось, инсценированным побегом в общину сектантов. К Свободе. И то, что тогда, когда нужно было ему, Серафим отвернулся. Во имя благих целей. Не со зла…
Саша думала, что пережила это. Приняла необходимость подобного решения. Но, увы, как оказалось, это было не так.
Кажется, наставник понимал ее ход мыслей. По крайней мере, на ее тон он отреагировал спокойно.
– Не всегда «сама» лучший путь, хотя я и понимаю, почему, сколько бы я ни говорил о том, чтобы ты обращалась ко мне, ты этого не делаешь. И – нет, я не ищу себе оправданий. Но есть вещи, которые, наверное, нужно объяснить. И нет смысла тянуть с этим. Я, Саша, много лет по своей основной специальности в Ордене спасаю магов. Вытаскиваю из всякого рода проблем и лечу раны. Я занимался этим до того, как покинул Орден на век, и продолжаю делать это и после. По одной простой причине, Саша. Единственное, в чем я убежден в этой жизни, так это в том, что сама жизнь ценна, как ничто иное.
Саша чуть поворачивает голову, рассматривая необычно серьезного мага, несколько удивленная направлением разговора. Серафим же поясняет:
– В юности я едва не превратился в монстра, следуя своим склонностям к боевой магии. К счастью, я не был один, и, хоть и не самостоятельно, но все же сумел отойти от грани, из-за которой не возвращаются. И с тех пор я придерживаюсь идеи ценности жизни. Это вовсе не значит, что я перестал убивать. Увы, иногда это необходимо. Но любой шанс спасти я буду использовать. Иногда приходится выбирать между плохим и очень плохим вариантом, и в том, что выбрал я четыре года назад, все остались живы… Но не невредимы. Особенно ты.
– Я?
Она ведь нормально себя чувствовала…
– Саша, я говорю не о физических повреждениях и не о магии. Я оставил тебя, причинил боль в момент наибольшей уязвимости. Я не горжусь этим. Совершенно точно нет. И изменить этого тоже не могу, хотя и надеюсь, что когда-нибудь ты сумеешь меня простить и принять. Всегда есть разные варианты, но все иные, что были тогда, несли смерть и разрушения… Когда я узнал, что по всем выкладкам ты отправишься реализовывать этот чертов план, то требовал его пересмотра. Долго искал другие выходы. Но не нашел. Ничего лучше, во всех остальных вероятностях лишь жертвы и смерти, лишь больше смертей и боли. И я, как уже сказал, повел себя как скотина. Я и сейчас пойму, если в какой-то момент ты решишь уйти. Есть вещи, которые приносят боль всегда. Я не считаю это детскими обидами.
Саша сцепляет руки в замок. Серафим говорит с прямой, подкупающей открытостью. И, – она ощущает это в Отражении, – очень искренне.
– Но это правда лишь детские обиды, – признавать этого не хотелось, но врать смысла не было, – ты спас мне жизнь, и не один раз. Учил. Помогал. Хотя вообще с самого начала мог пройти мимо на том фестивале, и никто бы ничего не сказал. Я понимаю, что ничего не делается просто так. Понимаю. Просто…
– Просто шрамы остаются. И теперь ты знаешь, что я утаил от тебя то, что касалась тебя самой.
– Менгир, – Саша хмурится. Неужели ее мысли столь очевидны?
– Именно, – Серафим кивает.
Саша обхватывает себя руками. По-детски, конечно… До того она так и не спросила сама. Просто… не спросила, и все. Наверное, не хотела знать. Теперь это не было любопытством. Нет. Но, наверное, спросить было правильным. Она хотела полного ответа. Исчерпывающего, а не пары слов.
– Почему?
Серафим чуть вздыхает.
– Я надеялся выиграть время. Это было сложным решением. Еще одним, – в голосе мага Саша ощущает отголосок целого сонма эмоций. – Тогда во всей этой истории со «Свободой» я только что бросил тебя один на один с проблемами, которые очевидно были тебе не по силам. Которые сам создал, между прочим, и от которых как наставник должен был оберегать. Я не знал о менгире в Свободе. Никто не знал о менгире там… Чудо, что ментальная проекция восприняла твой контакт с ним как опасность и вмешалась, иначе ты
