Тим Доннел - Пути судьбы
Серая войлочная шляпа с небольшими полями довершала ее нехитрый наряд. Пестрое фазанье перо лихо торчало из-под узкого ремешка, обвивавшего тулью, подрагивая в такт лошадиной поступи.
Соня выехала на центральную площадь. Сейчас здесь было совсем пусто. Несколько улиц разбегались отсюда в разные стороны, и девушка остановилась в нерешительности, размышляя, куда повернуть. Вдруг откуда-то сбоку, чуть ли не из-под ног всхрапнувшей кобылы, выскочил мальчишка лет десяти с длинной палкой в руке и на мгновение остановился, озираясь. Он шумно дышал, опираясь на свою палку, й испуганно таращил круглые глазенки, пытаясь что-то разглядеть в глубине кривой удочки.
— Эй, храбрец, тебе что, приятели на пятки наступают? — раздался у него над ухом звонкий насмешливый голос.
Мальчишка вздрогнул и попятился, явно собираясь удрать, но, встретившись взглядом с лукавыми глазами молодого всадника, сразу успокоился и тоже заулыбался:
— Не-е! Ещё чего — стану я удирать от приятелей! Да я на этой улице самый сильный! Во, смотри! — сказал мальчишка и с неимоверной быстротой закрутил свою палку. Она засвистела, замелькала в разные стороны, нанося молниеносные удары, от которых снопами должны были валиться на землю воображаемые враги.
— Ого, да ты, я вижу, мастер! А от кого же тогда ты уносил ноги?
— От верзилы Баруфа. Это наш кузнец, а я у него в учении. Ох и злющий он, когда выпьет! Гоняется за всеми с молотом и грозится башку проломить! Но вроде он бросился за старшим подмастерьем, а то ходить бы мне снова битым… дождется Баруф, что я сбегу и подпалю его кузню! Когда-нибудь дождется! — Мальчишка сердито засопел, размазывая по лицу жирную грязь.
— Ну, это ты всегда успеешь! — Соня засмеялась и повертела перед его измазанным носом серебряной монеткой.— Забудь пока о своем кузнеце и помоги дорожному человеку. Где тут у вас приличный постоялый двор с хорошей харчевней да с хозяином, что не дерет три шкуры за глоток вина и горелое мясо? А ты прыткий, я вижу, сразу все понял! Да-да, эта монета будет твоей, если проводишь меня в такое место!
— Я знаю, путник, что тебе нужно! Конечно, это постоялый двор старой Фирены! Иди за мной, и ты не пожалеешь! — воскликнул мальчишка, глядя на денежку загоревшимися глазами. И схватившись за узду двинулся вперед.
Они пересекли площадь и свернули на узкую улочку. Редкие прохожие, не обращая на всадника и его провожатого никакого внимания, спешили домой. Сгущая синие тени и дыша прохладой, незаметно подбиралась ночь,
— Днем здесь всегда толчется куча народу, видишь, сколько тут лавок! А по вечерам все прячутся, ночью в городе неспокойно… Раньше, давным-давно, когда еще мой дед был молодым, по городу, говорят, ходили стражники с факелами и мечами, и никто не боялся выйти за ворота в темноте. А может, и врут всё, станут тебе стражники ночью шататься, по улицам, а, путник, как ты думаешь? — без умолку болтал парнишка, то и дело оглядываясь.
— Может, болтают, а может, и нет! — невесело усмехнулась Соня.— Скоро доберемся? Смотри, не заведи меня в какой-нибудь притон, а то я не хуже твоего кузнеца тресну тебя по башке!
— Да мы уже и пришли! — испуганно ответил мальчишка, толкая створку приоткрытых ворот.
— Эй, Фирена! — его пронзительный крик разорвал вечернюю тишину.-— Фиреца, я привел тебе важного гостя! Это переодетый барон или его брадобрей!
На его крик во двор выскочили два конюха и, дожевывая что-то на ходу, приняли поводья усталой кобылы.
Между тем на крыльцо вышла полная улыбающаяся женщина — это и была Фирена, хозяйка постоялого двора.
— Ты что тут расшумелся, постреленок? Какого-такого барона мне привел? Вот этого, что ли? и она спустилась со ступенек, чтобы рассмотреть нового постояльца.— Ах ты, сорванец, все бы тебе шутить да зубоскалить! Барона! Нет, мало тебя твой кузнец колотит, еще и я уши надеру, чтобы поумнел! Где у тебя глаза, ведь это же…— Но, увидев, как гость недовольно нахмурился, Фирена мгновенно умолкла и, почтительно поклонившись, распахнула дверь харчевни, жестом приглашая Соню войти. Бросив монетку расплывшемуся в довольной улыбке мальчишке, девушка переступила порог. Да, смышленый подмастерье привел ее как раз в такое место, о котором она и говорила: чисто, опрятно, не слишком людно. Соня обернулась и сказала хозяйке:
— Ужин подашь мне в комнату. Вина совсем немного… Есть у тебя хорошее вино? Если нет — то лучше не неси совсем…
— Есть, есть, прекрасное вино! А что молодой господин,— хозяйка с лукавой улыбкой взглянула на Соню,— пожелает на ужин?
— Что принесешь — то и ладно, да, и не забудь сладости, есть у тебя засахаренные фрукты, орехи в меду или…— Соня не успела договорить, как хозяйка всплеснула руками:
— Конечно, есть! Да в этом со мной никто во всем Керсисе не сравнится! Мои засахаренные фрукты покупает сам главный повар наместника! — Она хотела было добавить что-то еще, но Соня утомленно махнула рукой:
— Ну хорошо, хорошо! Проводи меня, я хочу отдохнуть,— и достала из пояса несколько монет.
Хозяйка, подобрав юбки, быстро затопала вверх по широкой дубовой лестнице. Там, на галерее, она подошла к одной из дверей и распахнула ее:
— Вот моя лучшая комната, хотя и остальные тоже хороши! Но эта — самая просторная и прохладная, здесь всегда останавливаются именитые гости… Сейчас я принесу светильник и займусь ужином!
Дверь за ней закрылась, и Соня устало опустилась в небольшое кресло с гладкими подлокотниками. Да, видно, и впрямь хозяйка отвела ей лучшее помещение! Девушка сняла шляпу и потрясла головой. Волосы густой волной рассыпались по плечам, несколько непокорных завитков упали на лицо, щекоча щеки и лоб. Она блаженно откинулась на спинку кресла, вытянула ноги и прикрыла глаза. Опять… Опять они здесь, перед ней, отец, мать, сестра, братья… Скоро, теперь уже совсем скоро она узнает все!
Тихо скрипнули дверные петли. Соня вздрогнула и открыла глаза* Хозяйка медленно вплыла в комнату и поставила на стол красивый бронзовый светильник. Длинный язычок пламени осветил широкое с ярким одеялом ложе, чисто выбеленные стены, обшитые по низу темными дубовыми панелями, большое квадратное зеркало и низкий столик на резных ножках. Да, лучшего и желать нельзя!
Хозяйка стояла рядом, не торопясь уходить. Она с улыбкой смотрела на девушку, сложив на животе полные руки. Еще не старая, в самом соку, с румяным круглым лицом и темными живыми глазами, она понравилась Соне сразу. Вишневое платье с широкими, закатанными до локтей рукавами, блестящие черные волосы, подхваченные жгутом из пестрого щелка, чистый холщовый передник — от ее облика веяло чем-то уютным, домашним, и Соня, почувствовав к ней доверие, молча показала рукой на второе кресло.
