Мечи Ланкмара. Сага о Фафхрде и Сером Мышелове. Книга 2 - Фриц Ройтер Лейбер
– Ты ревнуешь ко мне капитана, не так ли? – без тени насмешки спросила она у молодого капрала.
Он подумал и дал столь же искренний ответ:
– Да, госпожа, хотя и ни в коей мере не подвергаю сомнению твое право на заботу о нем. Но все же я повстречал его раньше, чем ты, когда он собирал свой отряд в Ланкмаре, – это было даже еще до того, как он снарядил «Бродягу» и направился сюда.
– Ты забываешь, – мягко поправила его Сиф, – что Мышелов начал собирать отряд и готовить судно к отплытию лишь после того, как госпожа Афрейт и я наняли его и капитана Фафхрда для защиты нашего острова, хотя в тот раз присланный Кхахктом ледяной шторм и умчал нас обратно, не успели мы оглянуться.
– Это правда, – согласился он. – Но все-таки… – И тут же умолк, видимо раздумав возражать.
– Что «все-таки»?
– Я хотел сказать, – запинаясь, ответил он, – что, мне кажется, он знал обо мне еще раньше. Ведь мы оба были свободными ворами, хотя он, безусловно, многократно превосходил меня во всем, а в Ланкмаре, где так силен Цех, это многое значит… Ну, во всяком случае мне он был хорошо известен.
Передышка окончилась, и Сиф, приготовившись идти дальше, взяла Куб в правую руку, не собираясь, по-видимому, положить его в свою сумку или передать Пшаури. Вместо этого она внимательно вглядывалась в хмурое лицо своего спутника, черты которого отчетливо вырисовывались в сереньком свете приближающегося утра.
В фиолетовом предутреннем небе стояла лишь одна звезда, яркий Астарион, да и его свет скоро померкнет в лучах восходящего солнца. Впереди, чуть левее, ибо маятник увел их в сторону от того маршрута, которым вся компания двигалась к Холму Богини прошлым вечером, поднималась стена тумана, из которого то тут, то там просматривались крыши домов и башни Соленой Гавани, а также купол храма Луны, казавшийся отсюда маленьким, почти игрушечным. Буквально у них на глазах туман покрыл городские крыши и начал тянуть свои волокнистые щупальца к ним. Дальний его край вспыхнул, предчувствуя восход солнца, хотя облачная флотилия прямо над их головами все еще сохраняла цвета ночи.
– Капитану, наверное, холодно там внизу, – невольно вздрогнув, выдохнул Пшаури.
– Ты и вправду искренне беспокоишься о нем, – заметила Сиф. – Больше, чем другие. Я замечаю это последние две недели. С тех самых пор, как ты получил письмо с зеленой печатью, которое привез последний ланкмарский корабль – еще до «Ласки».
– Ты наблюдательна, госпожа, – произнес он.
– Я видела это письмо, когда капитан Мышелов открывал мешок с почтой. Что в нем, Пшаури?
Тот отрицательно покачал головой:
– При всем моем уважении, госпожа, я не могу сказать. Это дело только между мною, капитаном и еще одной особой. Я не могу говорить об этом без разрешения.
– А капитан знает?
– Не думаю. Не уверен.
Сиф настроена была продолжать задавать вопросы, несмотря на явное и необъяснимое нежелание Пшаури отвечать, но тут пятеро пришедших из лагеря поравнялись с ними, и возможность для беседы по душам была упущена. Начиная с этого момента Сиф и Пшаури чувствовали себя актерами на сцене, поскольку каждый из новоприбывших желал лично видеть чудо: металлический Куб, по собственной воле отклоняющийся от вертикали и вполне определенно указывающий направление в сторону шахты. В конце концов даже скептику Гронигеру ничего не осталось, кроме как довериться своим глазам.
– Придется поверить, – проворчал он, – хотя и не хочется.
– Да, при свете дня это трудно, – согласилась Рилл. – Ночью как-то проще.
Матушка Грам кивнула:
– Да, с колдовством всегда так.
Солнце уже показалось из-за горизонта, расстелив яркую желтую дорожку по поверхности тумана, который, как ни странно, не рассеивался.
Сиф и Пшаури принялись отвечать на вопросы о невидимых глазу пульсациях маятника.
– Он просто дрожит, – говорила женщина.
– Не знаю я, почему мне кажется, что это сигналы от капитана, – отнекивался капрал. – Просто я так чувствую, и все.
Гронигер фыркнул.
– Не могу сказать, что вполне разделяю его уверенность, – призналась Сиф. – По мне, так это просто дрожь какая-то.
Еще через две остановки они подошли к южному берегу острова. Приготовились остановиться и в третий раз, как раз у того места, где трава сменялась камнями и довольно крутой откос сбегал к узкому пляжу, на который то и дело накатывались волны прибоя. По правую руку от них откос становился все круче, пока наконец не превращался в вертикаль. Слева упрямый туман продолжал липнуть к берегу. Его плотную пелену разрывали лишь мачты кораблей, стоявших на причале в бухте Соленой Гавани.
Теперь настала очередь Пшаури держать бечеву. Казалось, он нервничает: движения его стали торопливыми, руки немного дрожали. Протянув вперед правую руку, он согнул ноги в коленях и всем корпусом подался вперед, так чтобы его правый глаз оказался на одной линии с маятником.
Сиф и Рилл опустились на колени по обе стороны маятника, чтобы не упустить ни малейшего движения. С губ женщин уже готово было сорваться восклицание, но Пшаури их опередил.
– Маятник больше не указывает на юго-восток, – быстро произнес он сдавленным голосом, – но тянет прямо вниз.
Послышался выдох удивления, и Рилл подтвердила:
– Да!
Сиф тут же потребовала, чтобы Пшаури передал ей Куб для проверки, и тот безропотно подчинился, хотя и заметно нервничая при этом. Сам он встал между нею и морем. Остальные окружили ее сзади. Рилл продолжала стоять на коленях.
Через мгновение Сиф повторила:
– Все еще тянет вниз.
– Да, – произнесла Рилл. – И вибрирует.
– Так, значит, капитан Мышелов сейчас прямо под нами и не шевелится, – подал голос Скаллик.
Сиф подняла на него глаза:
– Если это он.
– Но как? – недоверчиво спросил Гронигер, тряся головой.
– Смотрите, – изменившимся голосом сказала Рилл. – Маятник снова движется.
Они переглянулись. Куб и впрямь закачался, то к шахте, то от нее, но страшно медленно, словно прилипая к воздуху на каждом сантиметре своей дуги.
В голосе Скаллика на этот раз звучало благоговение:
– Можно подумать, он там расхаживает туда и обратно. Прямо под нами.
– Наверное, он нашел подземный ход, – предположила матушка Грам.
– Сказки это все, – проворчал Гронигер.
Вдруг, без всякого предупреждения, черно-золотой Куб рванулся к морю с такой силой, что бечевка прямо-таки вылетела из руки Сиф. Она вскрикнула от боли, а маятник, со свистом рассекая воздух и таща за собой бечеву, точно комета свой хвост, пролетел мимо Рилл, едва не задев ее висок.
Но тут на пути летящего снаряда возникла ладонь распластавшегося в прыжке Пшаури. Присутствовавшие
