У порога - Юрий Витальевич Яньшин
— Пфф! — фыркнул Сергей Иванович, кривясь лицом. — К чему все эти завывающие нотки и пафос?! Не вы ли, почти двадцать лет руководили концерном? А теперь делаете вид, что только сейчас узнали о факте владения иностранцами активами концерна?!
— Да, знал, — не стал запираться Мюллер, — так же, как и все присутствующие, ибо компания публичная. Однако времена были иными и обе стороны придерживались джентельменских правил поведения. Им не в чем было упрекнуть нас, а у нас, в свою очередь, не имелось оснований подозревать, в чем бы то ни было, противоположную сторону.
— Ладно-ладно, давайте прекратим преждевременные дебаты, — одернул обоих Афанасьев. — Продолжайте, Алексей Борисович.
— Продолжаю, — угрюмо кивнул газовик. — Общее санкционное давление прямым образом сказалось и на отношениях между старыми деловыми партнерами. Как вы уже наверно слышали ранее, в офисах дочерних предприятий «Промгаза», что находятся на территории Германии, прошли ничем не спровоцированные обыски и изъятия бухгалтерской документации.
— В курсе, — буркнул Тучков.
— Немецкая сторона мотивировала обыски и изъятия якобы начавшимся расследованием по делу о злоупотреблении монопольным положением дочерней группы компаний «Промгаз-Германия». Причем, обращаю ваше внимание на характерную особенность данного инцидента и его подозрительные совпадения. Расследование якобы недобросовестного поведения российских поставщиков энергоресурсов европейские регуляторы ведут уже не первый год, но обыски по времени совпали с нашими недавними требованиями к партнерам перейти на оплату газа в рублях, дабы избежать заморозки счетов. Крупные потребители отказываются открывать рублевые счета в наших банках и покупать нашу валюту на бирже, мотивируя свой отказ нарушение тем самым условий заключенных ранее договоров.
— Но в договорах не прописан и пункт, по которому наши заграничные счета, на которые приходит оплата за поставленную продукцию могут быть заморожены! — не утерпел Глазырев. — Мы не собираемся поставлять сырье за обещание расплатиться с нами когда-нибудь — после смягчения санкционного режима.
— Совершенно верно, — согласился Мюллер с министром финансов. — Именно поэтому мы снизили давление в магистральных трубопроводах на 30 % две недели назад, тем более, что авансовый платеж, который они должны были внести до 5 числа, так и не был нами получен.
— А в прошлом месяце, насколько я помню, они внесли авансовый платеж на ими же замороженный счет, не так ли? — уточнил Глазырев.
— Так точно. Просрочка уже пошла на второй месяц, — подтвердил Мюллер.
— Какие меры вы принимаете, кроме снижения давления? — шевельнул бровями Афанасьев.
— Мы в письменной форме потребовали объяснений их действий направленных на срыв договоренностей, — ответил Алексей Борисович и поежился в предчувствии негативной реакции со стороны членов хунты. И не ошибся. В кабинете явственно слышался зубовный скрежет.
— Что они вам ответили? — спросил Юрьев, сжав кулаки, которые, кстати сказать, несмотря на всю его кажущуюся цивильность, были по-мужицки здоровыми и мозолистыми.
— Они ответили, что если какие-то пункты договора нас не устраивают, то мы имеем право подать иск в Арбитраж, а до принятия им решения мы должны выполнять контрактные обязательства в полном объеме. Что же касается нашего замороженного счета, то они к этому непричастны, а потому и впредь будут оплачивать поставки газа на тот счет, который указан в договоре.
— Ага, — соображая, что к чему выдавил из себя Афанасьев, — а когда вы снизили давление, то они и вовсе не произвели оплату, так?
— Так, — понурил голову Мюллер. — Но это еще не всё.
— Вот, как?! — вскинулись разом премьер и министр финансов (силовой блок пока помалкивал). — И что они ещё выкинули?!
— Пользуясь недавно принятым законом об ответственности поставщика за заполняемость ПХГ11, который мы не собирались выполнять из-за явной невыгоды для нас, так как хранилища должны быть заполнены к 1 сентября по летним — сниженным ценам, они просто позавчера явочным порядком национализировали принадлежащие «Промгаз-Германия» все хранилища на территории ФРГ. Вчера утром наших сотрудников, обслуживающих эти хранилища не допустили к своим рабочим местам. Уже вечером мы узнали о том, что их рабочие визы отозваны, и они должны покинуть Германию в течение трех суток. А сегодня утром — перед началом нашей с вами встречи мы получили известие от германского регулятора о полной национализации всех активов «Промгаз-Германия» на территории ФРГ. Берлин передал управление над «Промгаз-Германия» Федеральному сетевому агентству ФРГ — BNetzA. Вот такая ситуация сложилась к сегодняшнему утру, — констатировал Алексей Борисович, вжав голову в плечи на случай бурной реакции со стороны хунты на это известие.
Но бурной реакции не последовало. После непродолжительной паузы, в тишине раздался голос молчавшего до сих пор Барышева:
— В принципе, этого и следовало ожидать. Наши противники, окрыленные низкими ценами на углеводороды сложившимися в результате спада промышленного производства, решили действовать в открытую и вполне себе осознанно объявили нам экономическую войну, а на войне, как известно, все методы хороши.
— Скажите, Алексей Борисович, — деловито поинтересовался Глазырев, — какое имущество ваших «дочек», по мимо офисной оргтехники, было национализировано?
— По состоянию на 1 октября сего года, 100 % фирмы «Промгаз-Германия» владела наша головная компания «Промгаз», — начал обстоятельно докладывать Мюллер. — Эта «дочка» зарегистрирована в Берлине и является штаб-квартирой диверсифицированного конгломерата «Промгаз-Германия групп», в состав которого входит несколько десятков предприятий, работающих по всему миру — от Европы и Азии до Северной Америки. Структура «Промгаз-Германия» на данный момент представлена несколькими торговыми организациями, и, в частности, оператором трех хранилищ газа в Германии — «Реден», «Йемгум» и «Катарина», а также австрийским хранилищем «Хайдах». Кроме того, через эту структуры мы владели сетью газовых заправок, как на территории самой Германии, так и на территории Австрии. Всего их насчитывалось порядка ста восьмидесяти штук. Также нам принадлежала доля активов в газораспределительных трубопроводах, включая магистральные.
— Какова приблизительная рыночная цена всего конфискованного имущества? — продолжал выспрашивать Глазырев, доставая из-под полы пиджака бухгалтерский калькулятор солидных размеров (и как он у него там уместился?).
— Точной цены не скажу, так как она постоянно меняется из-за конъюнктуры рынка, но могу утверждать с большой долей вероятности, что она составляет цифру не слишком сильно отличающуюся от тридцати миллиардов долларов, или если хотите, то двадцати восьми миллиардов евро, — произнес Мюллер и опять начал втягивать голову, ожидая эксцессов со стороны силовиков.
И опять его ожидания не оправдались. То ли до людей в погонах плохо доходил смысл переданной им информации, то ли они просто перестали удивляться чему бы то ни было, однако реакция с их стороны оказалась весьма вялой. Зато «гражданская» часть совещательного органа заметно оживилась. И вот уже
