ПВТ. Сиаль (СИ) - Ульяничева Евгения

Заснул, против ожидания, быстро, даже не пришлось пересчитывать овдо.

И проснулся очень скоро. Сам не понял, почему.

Юга лежал на спине, одну руку заведя за голову, второй беспокойно перебирая зеленые бусины. Таращился в потолок.

Глаза его поглощали малейший свет, и пожирали, и не выпускали обратно.

— Ты чего? — хрипло прошептал Выпь.

— Ничего. Спи.

— Ага, — пастух обернулся на спину, со вздохом сказал, — тебя что-то тревожит.

— С чего взял?

— Ты, когда плохо тебе или волнуешься, бусы перебираешь.

— Ха, внимательный какой.

— Я пастух, — Выпь пожал плечами, — мне за овдо следить надлежит. А знаешь, сколько их и какие они все разные?

Юга промолчал, словно говорить ему было тяжело.

— Выпь, я кое-что сказать тебе должен.

— Ага.

— Стана больше нет.

Пастух не ответил, и облюдок продолжил:

— В общем, так дело было...

***

...Когда его, и без того злого и взведенного, со спины прегрубо взяли за плечо, первым побуждением было высвободиться. И закатить невеже с локтя. Юга рванулся.

— Опять сбежать навостришься — руки соберу, — строго предупредили в затылок. — Или сразу шею сломаю, с правой стороны да на левую, а людям скажу, что так оно и было.

— Ты здесь что позабыл?! — безосечно признал вердо Юга.

Да полно, вердо ли?

Заступая на службу, они лишались семьи и имени. Оставалось лишь звание. Призвание.

Вердо.

А у этого — гляди — и имечко имелось, и маркировщиком промышлял, в обход своих же. Юга разглядел, что был рыжий в форме стража Городца, да непростой, а с какими-то наляпками на плечах и руках.

— Службишку я тут справляю. — Пояснил Гаер, не торопясь ослаблять хватку. Шарил взглядом по его лицу, по телу. — А вот у тебя явно ни прописки, ни работы, один регном сомнительный, так что даже не думай рыпаться. На учет не встал, поди?

— И что тебе в становье не сиделось? — в ответ огрызнулся Юга. — Там в Гостевом Доме такие ляли скучали.

Хватка ослабла. Гаер замешкался:

— Или не знаешь?

— Чего не знаю? Все я знаю.

— А нет больше вашего становья, кончилось.

Юга обернулся, встал лицом к лицу, требовательно сощурился:

— Ну?

— Провал открылся, — пояснил Гаер, не отводя глаз от черных бессветных, бессовестных омутов, — в один миг все туда рухнуло, ничего, никого не осталось. Мы с моими ребятками искали-поискали, хоть кого-то выловить думали... Как в трубу смыло. В общем, только овдо и спаслись — улей проломили и поминай как звали.

— Когда это случилось?

Вокруг были люди — много людей, за них цеплялись любопытными взглядами, и тут же отворачивались.

На главу вердо пялиться было интересно, но небезопасно.

Гаер вздохнул, поскреб висок.

— В то веко, когда ты ушел, я себя плохо помню. — Признался с трудом, будто в ущерб собственной гордости. — Как тазом накрыло. Кликнул манк... своим, короче, в погоню бросился, вроде нагнал, да на какого-то особого налетели. Тахи будто рехнулись, даже мне не по себе сделалось. Обратно направились, с полдороги завернул — обидно стало. Прозаром только вертанулись, а становье ваше уже того, того-этого.

Юга опустил ресницы, стараясь не выказать слабости и горя. Гаер тронул за плечо, без привычной властной жесткости, скорее сочувствующе.

— Ты сам-то как, жопу прижал где?

— За меня не волнуйся.

— Работу ищешь? Не вскидывайся, я тоже когда-то в Городец впервые приехал. Тяжко же по первости, особенно когда ни знакомых, ни друзей.

Юга промолчал, собираясь с мыслями. Странным образом балабольство рыжего, простые его расспросы мешали сосредоточиться на осознании горя.

— Дом нашли, с хозяйкой хорошей. Что до службы, то был я в нескольких местах, не по вкусу.

— Еще перебираешь, — хмыкнул Гаер. Вздохнул, осторожно коснулся черных прядей, — дивные у тебя волосы, ни у кого таких не видел.

— Волосожор тоже так считал, — показал зубы Юга.

— С особым дорога свела, не? Пойдем, по пути расскажешь, как выпутался.

— Куда? — подобрался Юга, готовый сорваться на бег.

— К людям хорошим. Не упирайся, им работники нужны. Как раз твоего склада, да по моей рекомендации, рыбок наешься...

— И какая тебе в том корысть? Сказал же, что с тобой не пойду.

— Да понял я. Считай, долг отдаю.

— Какой это?

— Кабы ты от меня не хизнул, я следом бы не кинулся. Сгинул бы вместе со всеми. Так-то.

— Не прибедняйся, — поморщился Юга, про себя подумав, что если бы вердо не заявился тогда по его тело...

Стиснул зубы до боли в скулах, гоня печаль с лица — кому нужны работники, у которых рот углами вниз и нос опухший?

Гаер, к счастью, разговорами не донимал. Посвистывал, уверенно шагал по запутанным улицам Городца. Юга спохватился и постарался запомнить дорогу. Мало ли как сложится, вдруг придется одному выбираться.

Вердо-маркировщик уверенно вышивал арками и тесными проулками, ничуть не смущался тени мертвых Домов и массивных тел живых. Юга все пытался представить себе, каково одному Дому терпеть в себе несколько хозяев сразу.

Видать, с детства им эту привычку прививали.

Район, куда привел его страж Городца, был обособлен невиданной градой — высокой (в четыре человеческих роста) и тонкой (в три человеческих же пальца), насквозь ажурной, сплетенной из...

Названия этой травы Юга не ведал — какая-то промесь стеклянной и чугунной, очень красивая и на диво крепкая. Вердо града узнала, расплелась, пропуская.

— Теперь заперто, темнотой всегда открыто. А пока — тишь да гладь, хоть с детьми гуляй... Нам туда, к зеленому огню. Знаешь символику?

— Красный — женщины, синий — мужчины, зеленый — и те, и другие, чего здесь мудреного, — суховато откликнулся Юга, осматриваясь.

Район, не в пример основной массе Городца, был чисто убран, ярко окрашен и обильно сдобрен каменными и стеклянными украшениями. Дома стояли слепые, с закрытыми окнами и дверьми, охраняя сон постояльцев. В воздухе таял странный томный запах — от него кружилась голова и чесалось небо.

— А вот и наш Дом. Как тебе?

— Красивый, — искренне похвалил садовник тровантов, разглядывая взрослый, прекрасно сложенный Дом.

Три жилья, плюс явно живое помещение под покатой крышей, блестящие, здоровые, красивые камни. Строение мягко лоснилось в рассеянном свете Полога, по шкуре перекатывались световые волны, от светло-зеленого до глухого, почти черного. За Домом явно не ленились ухаживать.

Юга кольнуло ревнивое любопытство — смог бы он сам вырастить из маленького трованта такого же красавца? Разглядеть в темном — а окраску они приобретали с возрастом — малыше будущее, способность превратиться в жилой или Гостиный Дом?

У одного из подопечных, которых он наблюдал в стане, был очевидный задаток прорасти в Дом Зрелищ. Никому не нужная редкость.

— ...один из лучших, — завершил хвалебную речь вердо, которую Юга пропустил мимо ушей, — Вложились они здорово, ну, да и окупится сторицей. Айда, с хозяйкой познакомлю...

***

— ...так и вышло вот, — закончил Юга.

Перевел дыхание. Облизал пересохшие губы.

Странное дело, сделалось будто бы легче.

— Мне жаль, — Выпь смотрел на него, а Юга не мог заставить себя глянуть в ответ.

Криво усмехнулся.

— Мне, не поверишь, тоже. Дурно мы со старухой моей ладили, ай, дурно! Сколько раз желал я ей провалиться, и подумай, сбылось!

— Здесь нет твоей вины.

— А здесь почему-то есть, — коснулся груди, — я как думал — уйду прочь, как только случай подвернется, тянул да оттягивал, я с ней даже не попрощался, не примирился. А теперь точно все, и возвращаться...

— Некуда.

— Не к кому.

Замолчали.

Юга вовсе отвернулся, сдерживая дыхание.

Выпь думал о детях, оставшихся в становье. О мужчинах и женщинах.

Не зная, что сказать, что сделать, протянул руку — заробел, смелости достало только волосы чужие погладить.

— Ты кем устроился хоть, а, пастух? — незнакомым, хрипловатым голосом внезапно заинтересовался Юга.