Ржевский. Том 2 - Семён Афанасьев
— Но?..
— Но кому-то, и это противовес твоей партии, равные соратники могут оказаться нужнее, чем бессловесные рабы. С учётом моей семейной репутации, отгадай с трёх раз, за какое из двух противоположных течений лично я топить буду? Ну и заодно, один ли я такой в городе?
— Я понял. Я тебя понял, Ржевский. Как же поздно я тебя понял. — Граф поднял просветлевший взгляд на собеседника. — И ведь сказать нечего, прав ты. Это я недоработал. ВЫ любого императора, всегда…
— … известно куда посылали, — спокойно завершил опекун. — И ничего нам никогда за это не было, хотя бы и потому, что в обществе всегда противовесы нужны.
— Не только поэтому. — Воронцов неожиданно обозлился. — Додавить вас до конца по разным причинам никогда не получалось! Вы как тот подорожник сквозь камень посередине дороги; х*як — и снова зеленеете! Теперь вот твоя очередь настала мне нервы трепать!
— Воронцов, заканчиваем дискуссию, — блондин ткнул пальцем в живот собеседника. — Моё тебе слово: пока вижу и могу, беспредела не допущу. Закон для всех один, как вид общественного договора — соблюдай и ты его. Если понимаешь такие умные слова.
— Да уж не глупее тебя, неуча, буду!
— … В Соте особенных нет и не будет — правила соблюдать придётся.
— Ты сейчас это всё всерьёз?
— Своё место в Совете Города Ржевские в течение пары недель вернут, Слово дано. Тогда я тебя уже иначе спрашивать буду, пока только по-хорошему предупреждаю. Услышал?
Граф, пристально глядя в глаза собеседника, промолчал.
— Написано пером — не вырубишь топором. Обещаний тогдашнего императора никто не отменял, — подвёл итог беседе опекун. — Как написано в той бумаге, «пока светит солнце и течёт река». Надеюсь, в революционеры ты ещё не записался?
Не сговариваясь, мужчины развернулись и молча пошли в сторону салона Самбура по кругу через всю галерею.
Со стороны, если не знать, их даже можно было принять за приятелей.
— Что за… — Воронцов первый вскинулся на раздавшийся в полусотне метров впереди шум.
— Там Далию с Шу спасать не надо? — Ржевский тоже разволновался и чуть не рванул с места с пробуксовкой.
— Нет, там уже спасают, кто надо. — Мадина безукоризненно точно успела схватить его за рубаху на спине.
В отличие от местных, она хорошо знала и этот тип портала, и людей, из него выходящих.
Похоже, кто-то из гвардейцев Наместника от девчонок чего-то всё-таки захотел. Далия, недолго думая, активировала амулет монарха и подвесила над головой Нимб Правителя. После чего официально вызвала своих.
Прямо в ювелирный салон Самбура из Посольства Эмирата сейчас выгружалась ещё одна специальная группа, приписанная к министерству иностранных дел.
Такую же точно, только в другом составе, у себя на участке недавно проредил Ржевский.
— Вон защитный купол поставили, — пояснила она спокойно опекуну, игнорируя встревоженный взгляд Воронцова. — Теперь все внутри изолированы, пока купол не снимут.
Языка Залива тот не знал, соответственно, не понимал, как реагировать.
— Дим, это один из наших протоколов охраны монарха, — менталистка и не подумала нервничать.
Причин для этого не было.
— Что говорит ваша спутница?! — Воронцов обуздал гордыню и всё-таки спросил. — Что происходит?! Вы же сами сказали, что я могу забирать своих людей, если мы сейчас уйдём?!
— Переведи ему, — Наджиб позволила себе улыбнуться уголком рта. — Её Величество Далия аль-Футаим, судя по тому, что вижу я, усомнилась в своей безопасности в присутствии солдат графа. Позвала своих, они воспользовались правом экстерриториальности монарха и поставили купол.
Ржевский добросовестно и без эмоций перевёл.
— Так там была принцесса?! — у чиновника, казалось, в мозгах сейчас заскрипели шестерни. — Почему не сказали?! Это не вы?! — он повернулся к менталистке.
Дмитрий красноречиво промолчал.
— У монархов свои отношения. — Мадина просчитала ситуацию и перешла на русский. В принципе, теперь хуже не будет. — Она не обязана вам что-либо объяснять. Достаточно того, что её царственный собрат, ваш император, в курсе через амулет. — Менталистка пожала плечами.
— Что дальше будет?! — а граф наоборот заводился по спирали.
— Сейчас прибудут чиновники вашего Посольского приказа с гарантиями неприкосновенности моей принцессы. — Мадина сделала демонстративный ритуальный жест. — После этого наши солдаты снимут защитный купол и отдадут вам ваших людей. Что будет делать моя принцесса, вашей администрации не касается. Для вас на этом всё.
Последняя фраза прозвучала двусмысленно, но уточнять либо поправляться менталистка не стала.
Воронцов, не прощаясь, развернулся и понёсся вниз по лестнице.
— А нам чё делать? — Ржевский озадаченно пялился на купол, пытаясь разглядеть что-то под рябью внутри.
— Это максимум на час, не парься. Пошли вон, в кафе? И поедим, и слегка оттянемся. Как собирались.
— Ты спокойна. Значит, ты сейчас контролируешь ситуацию, — Ржевский принялся рассуждать вслух. — У тебя какой-то канал связи на Далию! — просиял он через секунду, догадавшись.
— Ну можешь же, если хочешь, — спокойно кивнула Наджиб. — Не выглядеть идиотом, а быть обаятельным и сообразительным. Так что, ведёшь меня пить кофе?
— Я бы и поплотнее что-нибудь запустил, — опекун сделал круговой жест ладонью по животу. — Кушать хочется.
— Там в лаваш мясо заворачивают. Наешься.
Заведение было сетевым, меню — знакомым.
Шу Норимацу, клан Ивасаки, группа Мицубиси.
Они с чужой принцессой оказались в идиотском положении с её подачи и сейчас японка мысленно костерила себя за недогадливость.
Язык! У них между собой не было общего языка!
Гвардейцы, абсолютно без фанатизма и неспеша оттаскивая соратников наружу, на каком-то этапе приблизились к девушкам:
— Пусть она снимет тряпку с лица!
Шу без колебаний и лишних слов в ответ изготовилась из обоих амулетов. Разумеется, от служак это не укрылось:
— Так, тёлки-метёлки! Мы, конечно, чтим чужие компромиссы, но всё должно иметь границы! Вы по нам из запрещёнки били, нам что-то докладывать надо! Кто она? Пусть откроет лицо!
Логично где-то. Хотят знать, с кем имеют дело.
Далия говорила минуты полторы на своём языке, но японка предсказуемо не поняла ни слова.
Как и гвардейцы.
— Что она говорит?! — потребовали у азиатки перевод.
— Чтоб вы шли нахер. — Шу показалось уместным воспользоваться коммуникационной стратегией Ржевского.
Лучшего решения на ходу не нашлось, а языка Залива она не знала.
— Не хотите по-хорошему, будет по-плохому, — самый резвый потянулся рукой к лицу госпожи этой противной Наджиб, скрытому вуалью.
Допустить такого японка не могла, по крайней мере, пока была жива и в сознании.
Самураи семьи Норимацу, находившиеся сейчас на небесах, наверняка с любопытством ожидали, что предпримет их потомок в сложной ситуации.
— Любая тяжёлая задача всегда имеет очень лёгкое и простое решение. — Сообщила Шу.
И расчётливо ударила наглеца в нервный узел на плече.
Рука гвардейца повисла.
— Эй, девки,
