Брендон Сандерсон - Путь королей
Толпа поредела, когда они преодолели три четверти пути. Наконец возница остановился возле массивного здания в самой высокой части города. Выкрашенное в белый цвет, оно было скорее вырезано в поверхности скалы, чем построено из кирпичей или глины. Колонны на фасаде вырастали из камня без намека на стыки, а задняя часть здания плавно сливалась со скалой. Люди беспрестанно входили и выходили. Сновали, сжимая принадлежности для письма, светлоглазые женщины в таких же платьях, как и на Шаллан, с длинными левыми рукавами с манжетами. Прохаживались мужчины в воринских куртках, похожих на мундиры, – до колен, с двумя рядами пуговиц на груди и жестким воротничком, охватывавшим шею, – и узких брюках, у многих были мечи.
Возница остановился и что-то сказал Ялбу. Матрос начал с ним спорить, уперев руки в боки. Шаллан улыбнулась при виде его сурового выражения лица и моргнула, закрепляя сцену в памяти, чтобы позже нарисовать.
– Он предлагает поделиться, если я позволю ему завысить цену поездки, – пояснил Ялб, качая головой и помогая Шаллан выбраться из повозки.
Она вышла и бросила взгляд на возницу. Тот пожал плечами и улыбнулся, как ребенок, которого застигли ворующим сладости.
Девушка прижала сумку к груди, а свободной рукой поискала внутри кошелек:
– Сколько, по-твоему, я должна ему заплатить?
– Двух светосколков будет более чем достаточно. Я бы дал один. Ворюга собирался просить пять!
До этого путешествия она не использовала деньги, а просто восхищалась красотой сфер. Каждая состояла из стеклянного шарика чуть крупнее ногтя большого пальца и куда меньшего по размеру самосвета в центре. Самосветы впитывали буресвет, и от этого сферы начинали сиять. Когда Шаллан открыла кошелек, на ее лицо упали рубиновые, изумрудные, бриллиантовые и сапфировые блики. Она выловила три бриллиантовых светосколка – самых маленьких по достоинству. Изумруды были наиболее ценными, потому что духозаклинатели могли использовать их, чтобы создавать еду.
Стеклянная часть у большинства сфер была одинаковой; размер самосвета в центре определял их ценность. В каждом из трех свето-сколков, например, заключался всего лишь малюсенький бриллиантик. Этого хватало, чтобы лучиться буресветом, намного хуже лампы, но все-таки заметно. Огнемарка – средняя по ценности сфера – была чуть бледнее свечи и равнялась пяти светосколкам.
Шаллан взяла с собой только заряженные сферы, потому что слышала, будто пустые считаются подозрительными, и иногда даже требовался ростовщик, чтобы подтвердить подлинность самосветов. Она хранила самые ценные сферы в защищенном кошеле – он был пристегнут к ее левому рукаву изнутри.
Она вручила три светосколка Ялбу, который склонил голову набок. Шаллан кивнула на возницу, краснея и понимая, что невольно использовала парня в качестве старшего слуги и посредника. Неужели он обиделся?
Матрос захохотал и приосанился, будто и впрямь подражал старшему слуге, а потом выдал вознице деньги с насмешливо-суровым выражением лица. Возница тоже рассмеялся, улыбнулся Шаллан и покатил свою телегу прочь.
– Это тебе, – сказала Шаллан, доставая рубиновую марку и протягивая ее Ялбу.
– Светлость, это слишком много!
– Это благодарность лишь отчасти, – объяснила она, – я хочу заплатить, чтобы ты побыл тут пару часов и подождал – вдруг я вернусь.
– Ждать пару часов за огнемарку? Так ведь это жалованье за неделю в море!
– Значит, я могу быть уверена, что ты не исчезнешь.
– Буду стоять прямо тут! – Ялб отвесил ей на удивление правильный изысканный поклон.
Шаллан глубоко вздохнула и направилась вверх по ступеням, к внушительному входу в Конклав. Резьба на камне выглядела потрясающе – художница в девушке желала задержаться и изучить узоры, но Шаллан не смела. Войти в большое здание было все равно что оказаться проглоченным. Стены холла украшали ряды буресветных ламп, излучавших белое сияние. Внутри их, скорее всего, были бриллиантовые броумы; в большинстве богатых домов для освещения применялся буресвет. Броум – сфера наибольшей ценности – равнялся нескольким свечам.
Лампы горели ровно и мягко, освещая множество прислужников, письмоводительниц и светлоглазых, что двигались по широкому коридору. Здание, похоже, представляло собой один широкий, высокий и длинный туннель, пробитый в скале. По бокам находились большие салоны, вспомогательные коридоры убегали в стороны от центрального «бульвара». Здесь девушка почувствовала себя намного уверенней, чем снаружи. Это место с суетливыми слугами, светлордами и светледи невысокого ранга казалось знакомым.
Шаллан подняла руку в призывном жесте, и довольно быстро старший слуга в безупречно белой рубашке и черных брюках поспешил к ней.
– Светлость, что вам угодно? – спросил он по-веденски, видимо обратив внимание на цвет ее волос.
– Я ищу Ясну Холин, – сказала Шаллан. – Мне говорили, она где-то здесь.
Старший слуга чопорно поклонился. Большинство старших слуг гордились своим сравнительно высоким положениям, и Ялб совсем недавно высмеивал именно эту особенность.
– Ждите меня, светлость.
Он, вероятно, был второго нана – темноглазый гражданин очень высокого ранга. В воринизме Призвание – дело, которому человек посвящал свою жизнь, – обладало необыкновенной важностью. Избрать уважаемую профессию и усердно трудиться, совершенствуя свои умения, – таков был лучший способ обеспечить себе хорошее посмертие. Как правило, именно Призвание определяло, прихожанином какой обители являлся человек.
Шаллан скрестила руки на груди и стала ждать. Она уже давно размышляла о собственном Призвании. Искусство казалось очевидным выбором, и она действительно очень любила рисовать. Но ее привлекало не рисование как таковое, на самом деле девушка любила изучать, наблюдать и задавать вопросы. Почему небесные угри не боятся людей? Чем питаются скрепуны? Почему крысиные стаи в одной местности благоденствуют, а в другой – нет? Она избрала своим Призванием естественную историю.
Шаллан хотела стать ученой – получить настоящее образование, проводить время за углубленными изысканиями и опытами. Может, потому она и предложила этот дерзкий план, согласно которому именно ей пришлось отправиться на поиски Ясны, чтобы поступить в ученицы? Однако нельзя отвлекаться. Стать ученицей Ясны – лишь первая часть плана.
Раздумывая об этом, Шаллан неспешно приблизилась к колонне и свободной рукой ощупала полированный камень. Как почти все в Рошаре – исключая некоторые прибрежные регионы, – Харбрант стоял на огромной глыбе необработанного камня. Здания располагались на ней, а это – частично внутри. Колонна показалась Шаллан гранитной, но в геологии она разбиралась слабовато.
