Терновая цепь - Кассандра Клэр
– А что произойдет, если мы попытаемся пройти мимо, не рассказав тебе ничего? – спросила Люси.
Карбас холодно усмехнулся.
– Тогда вы окажетесь в ловушке в этом туннеле и довольно скоро станете моими придворными. – Он махнул рукой в сторону костей, торчавших из земли. Они начали вибрировать. – Мы же будем только рады, верно? – Он снова хмыкнул. – Свежая кровь, так сказать.
«В ловушке в этом туннеле». Люси охватил липкий страх. Погибнуть в бою – это одно. Сидеть в сыром туннеле в компании демонов до тех пор, пока не умрешь от голода – это совершенно другое.
– Так что, прошу, – произнес Карбас со слюнявой усмешкой, – когда будете готовы, по секрету от каждой из вас. Это должно быть нечто такое, о чем вы не рассказывали ни одной живой душе, нечто такое, что вы желаете скрыть от всего мира. Иначе это не представляет для меня ценности. И еще одно: я узнаю, если вы начнете сочинять что-нибудь на ходу. Вы должны говорить только том, что у вас на сердце, – добавил он, и почему-то фраза «у вас на сердце» из уст демона прозвучала зловеще. – О том, что важно для вас… и других.
– По-моему, какие-то неопределенные правила, – заметила Корделия. – И субъективные.
– Магия, ничего не поделаешь, – пожал плечами Карбас.
Люси и Корделия снова переглянулись. Разумеется, они могли бы попытаться атаковать Карбаса, но это означало бы ступить в пределы пентаграммы, что было крайне рискованно. И все же мысль поделиться с демоном-лягушкой самым сокровенным, чтобы он питался этими секретами, как своими живыми виноградинами, была отвратительна, как и мысль о насилии и жестокости.
В конце концов вперед вышла Корделия.
– У меня есть секрет, – объявила она. – Не такой, о котором не знает никто на свете, но такой, о котором неизвестно Люси. – Она бросила на подругу умоляющий взгляд. Та прикусила губу. – А это самое главное, верно?
– М-м-м. Неплохо для начала, – протянул Карбас. – Послушаем.
– Я влюблена в Джеймса Эрондейла, – произнесла Корделия. – В брата Люси.
– Ну, конечно же, ты в него влюблена, – выпалила Люси, не подумав.
Карбас поднял глаза к потолку.
– По-моему, что-то пошло не так.
– Нет, – воскликнула Корделия, как показалось Люси, в страхе, – вы не поняли. Я влюбилась в него не после того, как наша семья переехала в Лондон, не перед свадьбой. Я любила его… несколько лет, – прошептала она. – С тех пор, как он заболел жгучей лихорадкой, когда гостил в нашем поместье.
Так давно? Люси стало не по себе. Но как же…
– Я скрывала это от тебя, Люси. Всякий раз, когда ты упоминала о нем, я притворялась, лгала, превращала все в шутку. Когда ты предполагала, что я, возможно, испытываю романтические чувства к Джеймсу, я делала вид, будто ничего более абсурдного в жизни не слышала. Когда мы обручились, я вела себя так, словно не могла дождаться конца этого спектакля, нашего фиктивного брака. Я не хотела, чтобы меня жалели, не хотела быть одной из этих дурочек, которые сохли по твоему брату, в то время как для него существовала только Грейс. И поэтому я лгала тебе. – Она сделала глубокий вдох и продолжала: – Ты верно сказала мне в ту ночь, в доме моей матери. Я была слишком гордой.
«Но ты могла бы поделиться со мной. Я не сочла бы тебя жалкой», – подумала расстроенная Люси. О, она вовсе не возражала против того, что Корделия была влюблена в Джеймса, – но вся эта ложь, притворство… Она попыталась придать лицу равнодушное выражение, но ничего не получилось. Признание больно задело ее. Она отвернулась от Корделии – и заметила, что Карбас причмокнул, ерзая на своем троне.
– Неплохо, – пробормотал он. – Не совсем уныло. – Взгляд его желтоватых глаз скользнул по лицу Люси. – Ну, а как насчет тебя?
Люси вышла вперед, заняв место Корделии перед троном. При этом она не смотрела на Маргаритку. Если все это время она не знала о своей подруге такую важную вещь, можно ли было вообще назвать их подругами? Выходит, Корделия никогда ей не доверяла?
Она приказала себе прекратить, сказала, что именно в этом и заключается цель Карбаса – рассорить их, заставить страдать. Янтарные глаза демона пожирали ее. В его взгляде читался восторг и предвкушение удовольствия.
– У меня есть секрет, – заговорила она. – Такой, о котором не знает никто, кроме меня.
– О-о, – воскликнул Карбас.
– Когда мы с Корделией попытались порепетировать церемонию парабатаев, – сказала Люси, – я не смогла дойти до конца. Я не сказала ей, в чем причина. Сделала вид, будто ничего особенного не произошло, но это… это было ложью.
Она оглянулась на Корделию, которая снова с силой вцепилась в эфес Кортаны.
– Когда мы начали произносить положенные слова, – продолжала Люси, – комната наполнилась призраками. Призраками Сумеречных охотников, незнакомых мне. Они окружили нас и смотрели. Обычно я могу понимать язык и мысли мертвых, но… я не знала, что им нужно. Может быть, они не одобряли того, что я пожелала связать себя с живым человеком? Или, наоборот, хотели этого? Я подумала… а что, если в результате ты тоже станешь такой, как я? Что, если мертвые будут преследовать тебя?
Корделия побледнела.
– Как ты могла умолчать об этом? – прошептала она. – Значит, ты собиралась участвовать в церемонии, довести ее до конца, не предупредив меня? А если бы во время церемонии с тобой что-нибудь произошло – что, если призраки желали тебе зла?
– Я собиралась тебе рассказать, – защищалась Люси. – Но потом произошла эта… этот случай с Лилит, и ты сказала мне, что мы не можем стать парабатаями…
– Да, потому что я считала, что мы не можем связать свои жизни навеки, пока ты не знаешь правды о моих чувствах к твоему брату.
Карбас стонал от наслаждения.
– Не останавливайтесь, – страстно вздыхал он. – Восхитительно! Так редко приходится видеть двух людей, ссорящихся из-за секретов. Я не испытывал такого удовольствия с тех пор, как я узнал, почему Наполеон всегда прятал руку во внутреннем кармане сюртука. Оказывается, он держал там сэндвич.
Он снова плотоядно ухмыльнулся.
– Фу, – с отвращением воскликнула Люси. – Хватит с нас. Мы сделали то, о чем ты просил, так что теперь твоя очередь. Пропусти нас.
Карбас печально вздохнул и в поисках сочувствия взглянул на череп с щупальцами.
– Что ж, если будете возвращаться этой дорогой, загляните к старине Карбасу.
В дальнем конце зала распахнулась потайная дверь. В проеме Люси увидела знакомое оранжевое небо Эдома.
– С другой стороны, – заметил Карбас, когда Люси и Корделия поспешили
