Княжич варяжский (СИ) - Александр Владимирович Мазин
Поджар знал, как это бывает. Вот только до сего дня именно он был тем, кто задает вопросы. Но даже нурманов Поджар не боялся так, как этого юного княжича со скучающим равнодушным взглядом. Такие глаза Поджар видел только у одного человека: великого князя Олега Киевского, прозванного Вещим. Только один раз, да и то мельком глянул когда-то Олег на Поджара. И этого хватило, чтобы тот почувствовал себя букашкой на ладони. Сожмется кулак, и нет букашки.
«Они точно в родстве, — подумал Поджар. — Племянник? Или… сын?»
Насколько ему было известно, законных сыновей у Олега не было. Как и жены. И если… Эх, знать бы об этом раньше! И сам бы назад осадил, и Левоту отговорил… Левота! Стервь!
— Все так, господин, — покаянно проговорил Поджар, глядя в пол. — В ворота. Но не мог я в ворота. Не дали бы.
— И кто же, хотелось бы знать, мог остановить карающую десницу самого боярина Левоты? — усмехнулся Сергей.
— Левота и остановил бы, — глухо пробормотал Поджар. — Предал меня Левота. Всю вину на меня возвел. Хотел Прокую отдать, а самому непричастным сказаться.
— И ты бы признал?
— Признал, — не поднимая глаз, проговорил Поджар. — Все признают, если за них с толком взяться.
— Не все, — возразил Сергей. — Но это сейчас не важно. Ко мне-то зачем прибежал? Это ведь на меня твои люди покушались, не на Перятыча. Или думаешь, что я так мягкосердечен, что прощу врага?
— А некуда мне больше идти. А о тебе слыхал, что ты не мстителен, а мудр. Прибысла вон простил, и тот тебе предан теперь, как отцу родному.
— Тоже так хочешь? — Сергей заинтересовался.
— Хочу! — решительно заявил Поджар и рискнул поднять голову. — Пощади меня, и не будет у тебя человека верней!
Сергей, прищурясь, оглядел кандидата в верные. Да, такой человек ему бы пригодился. Толковый. Ловкий. И не слишком чистые дела проворачивать умеет. Так-то идея со встречей на озере была неплоха. Простенько, но эффективно. И провалилась лишь потому, что Поджар недооценил противника. Но если такого немного поднатаскать…
Вот только можно ли ему верить? Единожды изменивший, запросто изменит снова.
— Как узнал, что Левота собирается тебя отдать? — спросил Сергей.
— Свой человек у меня рядом с наместником. Он и сказал.
— А если он соврал или напутал?
— Не напутал, — покачал головой Поджар. — Я потом с Левотой говорил. Все подтвердилось.
— Сам и подтвердил? — удивился Сергей.
— Не словами. Взгляд у него стал особый. Злорадный. Я и раньше знал, что он меня не любит. Терпит, награждает щедро, потому что нужен. А теперь по роже его видно: не нужен я ему больше.
— И это все? Слова одного человека и взгляд другого?
— Не все. Еще соглядатаев он ко мне приставил. Те и не прятались почти. Ходили следом. А те, с которыми я дела делал, пропали куда-то. Может, он их услал. А еще Левота мне велел при нем быть до утра. Сказал: понадоблюсь. А для чего — не сказал. Ну да я и сам знаю для чего. Так что, как стемнело, ушел по-тихому и к тебе.
— А почему из города не сбежал? — спросил Сергей.
— Не могу, — покачал головой Поджар. — Семья здесь. Я сбегу — им отвечать… — И вдруг потеменел лицом.
— Что? — спросил Сергей, заметив перемену.
— Меня же у тебя никто не видел! Подумают: сбежал! — И с мрачной яростью: — Если не веришь, убей меня и тело Прокую покажи! Чтоб знали!
— Траин, — сказал Сергей, — отправь кого-нибудь в Детинец. Пусть скажут, что этот у меня. И я сам по нему решать буду.
— Благодарю! — Из пленника словно стержень вынули. Еще чуть-чуть — и на колени бухнется. И бухнулся. И лбом об пол стукнул. Да так и замер.
Сергей выждал немного, потом бросил:
— Поднимись и иди сюда.
Поднялся. И пошел. На коленях.
— Скамейку ему. И посадите, — распорядился Сергей. Дождался, пока обмякшего пленника усадят, и продолжил: — Теперь поговорим. Расскажешь все. О Левоте. О том, что для него делал. И не вздумай лгать! Или себя выгораживать. И кое-что уже знаю…
— Знаю, что знаешь, — вяло кивнул Поджар. — От моих норегов.
— От них, — Сергей не стал уточнять, что информация у него не от рядовых исполнителей, а от Хлёдвира.
— Не буду я лгать, — устало проговорил Поджар. — Примешь меня к себе, стану тогда твоим человеком, не примешь — так и так умирать. А родню ты мою обидеть не дашь.
— Почему так решил? — Этот человек определенно умел удивлять.
— А знаю, — пленник еле заметно улыбнулся. — Когда у Кромки стоишь, многое видишь.
— И что ты видишь?
— Что ты — не Левота. Ты своих не продаешь.
— Есть такое, — согласился Сергей. — Но ты мне не свой. Говори пока, а там посмотрим.
Хотя на самом деле он уже решил. И не сомневался, что это решение не понравится наместнику. А уж кандидату в тысяцкие Левоте — и подавно.
И все же ошибся Поджар. Когда сказал, что Сергей не мстителен. Кардинально ошибся. Просто бывший князь-воевода еще в прошлой жизни вышел из того возраста, когда мстят исключительно исполнителям.
Глава 9
Глава девятая. Справедливость по-новгородски
К воротам тысяцкого Людина конца Житовида Сергей подъехал утром следующего дня. Не один. С восемью десятками дружинников, конных и оружных. С собственным развернутым знаменем, на котором прыгал на ветру гривастый морской конь — красный на синем.
Остановить его не рискнул никто: ни стража Людина конца, ни тем более стража конца Загородского, разделявшего Неревский и Людин. Княжьи дружинники в Детинце тоже препятствовать не стали. Во-первых, наверняка узнали знамено, во-вторых, самому Детинцу Сергей никак не угрожал, да и не стал бы. За ними же великий князь.
А вот наместнику о происшедшем наверняка доложили.
Но пока тот раскачается, дело будет уже сделано.
Подъехали. По знаку Сергея ехавший рядом Дёрруд привстал на стременах и, резко выдохнув, метнул в дубовые, усиленные бронзой ворота швырковое копье. Хорошо вошло. На полную пядь.
Сторож в башенке немедленно заколотил в било. Над воротами показалась голова в косовато сидящем шлеме.
— Чего на… — начала голова, но оценив, пусть и с задержкой, диспозицию, быстренько спряталась.
Примерно через минуту наверху появился персонаж посолиднее. С двумя воями поддержки. Но повел себя немногим лучше:
— Кто такие? Зачем тут? Вот я сейчас в набат ударю!
— По башке себя ударь, межеумок! — гаркнул в ответ Наслав, которому было поручено вести переговоры. — Хозяина своего зови, как его там… Живодера, что ли!
