Грешные души - Влада Владимировна Мишина
«Что это? Какие-то лампы? Хека?!» Ифе наклонилась, касаясь освещённого места. Камень был тёплым. Она продолжила подъём. И, наконец, впереди показался выход.
От яркости, ударившей в глаза, девушка зажмурилась. А когда вновь смогла видеть, не сдержала восторженного вздоха. «Солнце!»
Та-Кемет. Первый сепат. Город Столбов
Перед аментет, вышедшей из темноты, открывался самый прекрасный вид, который она помнила.
Яркое полуденное солнце освещало величественные стены из белого камня. Всё вокруг утопало в зелени, укрывающей тенью путников, проходивших через исполинские ворота. За стенами виднелись крыши домов, парящие вершины пирамид-храмов и флаги дворцовых сооружений.
Но больше всего Ифе поражал вид солнца. «Такое яркое! – ей пришлось прикрыть глаза ладонью, но сквозь пальцы она продолжала смотреть на небо. – Получилось. Действительно получилось!»
Закатные Поля Иалу остались позади, и она жила.
Шагнув вперёд, девушка ощутила, как её ноги в открытых сандалиях утонули в песке. Он был горячим и мягким – совсем не похожим на тот, что остался в гробнице.
«Нужно где-то укрыться. Хотя бы ненадолго, чтобы собраться с мыслями, – здравый смысл медленно пробивался через шок, что испытала девушка. – Упаси Эннеада, мальчик и жрец меня здесь найдут». Отойдя от гробницы, Ифе прижалась спиной к одной из раскидистых пальм. Шершавый ствол неприятно царапал кожу, но даже эта боль казалась ей сладкой. Ведь она означала жизнь.
Внезапная мысль заставила девушку вздрогнуть. «Кейфл!» Она помнила его последние слова перед тем, как Поля Иалу погрузились для неё во тьму. Он сказал, что перенесутся в мир смертных они. Вместе. «Ещё и просил дождаться его, если окажемся порознь!»
– О боги, хоть бы это было правдой! – уже не таясь, вслух воскликнула она.
Ифе с неясным смущением поняла, что обрадовалась бы возрождению Кейфла ничуть не меньше, чем собственному. «Он мог бы показать мне свой мир, ведь без принца у меня не было бы даже шанса его увидеть…» Конечно, тревога оставалась неизменной спутницей возрождения. Ифе страшилась, что ей просто послышалось и Кейфл по-прежнему оставался на Полях Иалу в ожидании кары от Осириса. Как и Мересанх. «Что, если Кейфл мёртв?» – эта мысль давила на разум, как ранее толща песка на тело. Ифе провела всё время, что помнила, в загробном мире. И на Полях Иалу не было печали. Она знала, что души живут там в спокойствии и достатке. Ей незнакома была скорбь смертных, оплакивающих своих близких. До сей поры.
Девушка почувствовала слезу, скатившуюся по щеке. Она так хотела жить, что не подумала о тех, кто останется мёртв. «Кейфл, прошу, будь в этом мире! Найди меня, как и обещал!» Встреча с принцем не была простым порывом желания. Ифе отлично помнила, что Мересанх говорила о необходимости вернуться на Поля Иалу как можно скорее. Но аментет даже не удосужилась спросить Кейфла, как он её вернёт. Слишком была рада. «Или глупа… – она вздохнула, прикрыв глаза. – Где он теперь? В каком из миров? И что же делать мне?» Только сейчас девушка поняла, что на желании жить её план и заканчивался. Даже цель взглянуть на солнце, отличное от закатного, уже была исполнена. А куда идти дальше, что делать и как быть смертной, не зная о мире почти ничего, – оставалось для аментет загадкой.
Тревожные мысли так затянули Ифе, что она не сразу заметила, как тень от пальмы сдвинулась в сторону. Не привыкшую к яркому солнцу кожу начало нещадно жечь, а ступни в тонких сандалиях горели от соприкосновения с раскалённым песком. «Нужно зайти в город, там должна быть тень. И вода… Как же хочется пить!» Позабыв от жара и жажды о просьбе Кейфла дождаться его в месте переноса, Ифе направилась к городским воротам.
Только инстинктивная память о крыльях, чей размах заставлял осторожнее передвигаться среди маа-херу, позволила Ифе и сейчас лавировать в толпе.
До неё долетали обрывки разговоров. Двое мужчин, чьи повозки перекрывали дорогу к воротам, кричали друг на друга, пытаясь решить, кто должен проехать первым:
– Ослиный ты сын! У меня весь товар из-за тебя закиснет на этом пекле!
Мальчишки, держащие в руках корзины с фруктами, приставали к прохожим:
– Всего пара кидéт[10] за отменные финики, не поскупитесь!
Группа женщин в длинных светлых платьях сидела у самых ворот, нестройными голосами напевая песню:
Да восславится солнечный Город Столбов…
Осветится величием славного Гора…
Первый во всём из всех городов…
Не знавший ни засух, ни бедствий, ни мора!
Ифе не раз слышала название этого сепата. На Полях Иалу многие маа-херу называли Город Столбов своим домом и говорили, что прекрасней края не сыскать было на свете. В тот момент девушка была абсолютно с ними согласна.
У самых ворот стояли высокие мужчины в тёмных одеяниях с блестящим оружием на поясах. «Все врата охраняют стражи, в любых мирах, – с улыбкой понимания подумала Ифе. – Кажется, кто-то из душ называл таких стражей маджаями – защитниками фараонов». Однако в отличие от стражей Дуата, меджаи пропускали в город почти всех. Лишь владельцы повозок показывали свой товар и ровные маленькие клочки папирусов, на которых, судя по всему, было выписано разрешение на въезд.
С детским восторгом оглядываясь по сторонам, Ифе не могла поверить в своё счастье. Всё вокруг было пропитано жизнью. Наверное, аментет была ослеплена исполнившейся мечтой, ведь, входя в исполинские городские ворота, она не заметила, как один из меджаев наотмашь ударил мальчишку с фруктами, подошедшего к нему слишком близко. Мальчик упал, а мужчина, взяв финики из его корзинки, спокойно вернулся на свой пост.
Город Столбов был красив. Но лишь в глазах того, кто смотрел на него впервые.
* * *
Пройдя под аркой городских ворот, Ифе ступила в первый сепат Та-Кемет. Толпа людей, неожиданно оказавшаяся намного плотнее, чем было за воротами, окружила её.
– Простите… – столкнувшись с одним из горожан, она виновато улыбнулась, но в ответ получила лишь брань.
– По сторонам глядеть надо!
Следом за первым столкновением Ифе случайно наступила на ногу хмурой женщине, которая с силой оттолкнула её от себя.
– Прошу прощения, маа…
Осекшись, аментет поспешно отошла в сторону. «Надо быть осторожнее, глупая! Нет тут маа-херу», – корила она себя.
